Города называют «обучающими машинами». Они могут сделать умных птиц еще умнее.
А КТО ИЗ ПЕРНАТЫХ не может покорить городские джунгли? Это птицы, которые представляют собой полную противоположность воробьям, слишком косные и пугливые, которые нервничают из-за человеческой суеты, боятся гудков автомобилей и сбиваются с толку круглосуточным освещением. Другими словами, это обладатели маленького, негибкого, жестко запрограммированного мозга.
Это же относится и к птицам, живущим на сельскохозяйственных угодьях вдали от городов и пригородов. Исследователи, на протяжении 30 лет изучавшие тренды в птичьих популяциях, населяющих сельскохозяйственные земли в Великобритании, обнаружили резкое снижение численности видов с небольшим мозгом, таких как славки и полевые воробьи. Больше всего пострадали птицы, особенно жестко приверженные своим привычкам, тогда как виды с относительно большим мозгом и гибким поведением, например сороки и синицы, наоборот, процветали.
Это подтверждается и результатами недавних исследований на сельхозугодьях и в джунглях Центральной Америки. В течение 12 лет биологи из Стэнфордского университета вели учет птиц в трех разных видах среды обитания в Коста-Рике: в относительно девственных лесах (в национальных парках), на «смешанных» сельскохозяйственных угодьях (где выращиваются разные сорта культур и остались небольшие участки леса) и на больших, интенсивно обрабатываемых однокультурных плантациях сахарного тростника или ананасов.
За 12 лет на 44 участках исследователи насчитали 120 000 птиц 500 видов. К своему удивлению, на смешанных сельхозугодьях они обнаружили столько же видов, сколько и в девственных лесах. Но ученых интересовало не просто видовое, а эволюционное разнообразие, то есть присутствие видов, находящихся на отдаленных ветвях эволюционного дерева.
Сделанные ими открытия весьма красноречивы.
На сельскохозяйственных ландшафтах, где ведется активная человеческая деятельность, большинство обнаруженных птиц были представителями близкородственных видов, известных своей хорошей адаптивной способностью, — в первую очередь воробьиные и трупиаловые, которые эволюционировали как отдельные виды только последние пару миллионов лет. В то же время там не встречалось представителей отдаленных ветвей эволюционного дерева, например таких, как большой тинаму — коренастая, пестрая, плохо летающая птица, чей вид разошелся с предками воробьев и трупиалов около 100 млн лет назад
[42]. Тинаму процветают только в своей специфической среде обитания — в джунглях, где их пятнистое серо-коричневое оперение позволяет им слиться с листовым опадом. (Чего не скажешь об их очень ярких глянцевых яйцах — лаймово-зеленых, небесно-лазурных и медно-пурпурных.)
ДЛЯ ТЕХ, КТО ОБЕСПОКОЕН сохранением птичьего разнообразия, встает важный вопрос: не могут ли умные, легко адаптирующиеся линии птиц, такие как воробьи и трупиалы, эволюционировать более быстрыми темпами, образуя больше новых видов? Исследование Даниэля Соля и его коллег предполагает, что это может оказаться правдой. Разные группы птиц значительно варьируются по количеству видов. Инфраотряд Passerida (воробьиные и родственные им певчие птицы) включает 3556 видов, тогда как Odontophoridae (американские перепела и родственные виды) — всего шесть
[43]. Как показали таксономические исследования Соля и его коллег, виды с более крупным мозгом, способные к новаторскому адаптивному поведению и успешно внедряющиеся в новые среды обитания, диверсифицируются гораздо быстрее. Это касается групп с большим количеством видов — врановых, попугаевых и дневных хищных птиц, способных быстро корректировать свое кормовое поведение
[44].
Согласно одной из существующих теорий, поведение может выступать двигателем эволюции. Суть ее такова: отдельные птицы развивают новую модель поведения и тем самым подвергают себя воздействию новых факторов естественного отбора. Эти факторы могут способствовать закреплению определенных генетических вариаций или мутаций, которые повышают выживаемость птиц, заселяющих необычную среду или использующих новую жизненную стратегию в старой среде обитания. Птицы с такими вариациями расходятся с остальной частью популяции. Другими словами, инновационное поведение способствует формированию новых признаков, которые приводят к образованию новых видов. В ходе эволюционной истории птицы, которые могли легко переключаться на другие источники пищи или непривычные кормодобывающие стратегии, породили больше видов, чем их более консервативные сородичи.
Это может объяснять, почему на планете живет почти 120 видов врановых и всего несколько видов бескилевых нелетающих птиц, таких как страусы и эму
[45]. Это также поднимает актуальный вопрос: не способствуем ли мы, люди, своим созданием новых и нестабильных сред изменению генеалогического древа птиц?
ДАЖЕ В САМЫХ удаленных уголках земли, покрытых девственными лесами, птицы старых линий ощущают на себе влияние человеческой цивилизации, носящее пусть не столь явный, как экспансия городов и сельхозугодий, но куда более вездесущий и неотвратимый характер.
В 2014 г. двое молодых исследователей, Бен и Александра Фриман, из Корнеллского университета сообщили, что 70 % видов птиц, обитающих в горах Новой Гвинеи (а это 87 видов), за последние 50 лет переместились в среднем на 150 м вверх по склонам, предположительно, в попытке убежать от повышения температур вследствие глобального потепления. Как указывает Бен Фриман, большинство тропических горных птиц занимают очень узкие полосовидные ареалы, расположенные на строго определенной высоте. «Это удивительно: когда вы поднимаетесь на гору, вы фактически проходите через весь ареал обитания данного вида — сначала этих птиц нет совсем, потом их становится очень много, а потом они снова исчезают — и все это примерно за 15 минут ходьбы», — говорит он. И это несмотря на то, что лес везде кажется совершенно одинаковым, а птицы способны перелетать на разные высоты. «Кажется, у птиц, как и у планет, есть своя „зона обитаемости“, за пределами которой им либо слишком жарко, либо слишком холодно», — говорит ученый.
