До вечера бабушка что-то читала в своей книге. Она порой перелистывала за раз по много страниц, а потом долго водила веточкой под одними и теми же словами. Смотря то на меня в упор, то в оконную даль, она надолго задумывалась и что-то неясно бормотала.
Неуклонно приближался вечер, и я с сожалением смотрела, как солнце покидает небосклон. Я все еще не могла полностью довериться заклинанию против кладбищенских насекомых, но и подвести бабушку я тоже не могла. Наступило время, когда ее внучка подросла и обладала нужной ей внимательностью, определенными знаниями и быстрой смекалкой. Благодаря этому она начала воспринимать меня, как своего настоящего помощника. Бывало, я сама ощущала себя ее штурманом, который замечает то, что иногда остается незамеченными, вовремя призывает, увлеченную своим делом, ведунью к решительным действиям и просто поддерживает в нужный момент физически и эмоционально.
Бабушка составила список всего, что нам может понадобиться и отправила меня в погреб. Уже через несколько минут моя тряпичная сумка была набита черными свечами, свертками с заклинаниями, бутылочками с каким-то порошком, льняными мешочками с сушеными травами, а завершал это все карманный фонарик. Сосед уже нас ждал у калитки, и мы отправились в уже знакомый нам путь.
Если сказать, что мне было тревожно, так лучше ничего не сказать. Дорога прошла очень быстро, и я практически не заметила, как мы подъехали к полю. Бабушка позвала меня подсесть ближе, и мы свернули уже в привычный поворот за высокими кустами. Тут в ее глазах мелькнуло восхищение этим местом. Она обернулась к соседу и сказала полушепотом:
— Смотри, какая тут ночью красота!
Глава 3
Мы слезли с телеги на землю и увидели, что кладбище совершенно преобразилось. В свете луны теперь его было совсем не узнать. Красивая изгородь из серого камня и изогнутых завитками прутьев украшала кладбище по периметру. Черный кованый металл величественными изгибами обрамлял каменный свод огромных ворот, которые теперь были абсолютно целыми. Эти ворота, казалось, могли раскрыть свои прутья, словно рот, и заговорить с тобой. Они всем своим видом показывали, какие могущественные люди захоронены на этой земле, и как весомо должно быть основание путника зайти на их территорию.
Перед самыми кладбищенскими воротами бабушка, вооружившись палкой, очертила большой круг. Жестом, показав мне, где сесть на землю, она достала из моей матерчатой сумки длинную черную свечу. Не с первой попытки заставив фитиль разгореться, она аккуратно поместила свечу в центр круга. Тут же к насыщенному воздуху цветущих тут растений добавился кисловатый запах Ромашки. Затем она произнесла короткое заклинание, которое состояло всего из трех слов. Повторяя его все быстрее и быстрее, оно сложилось в какое-то другое слово, всего одно, и воспринималось на слух уже иначе, чем тех три, с которых все началось.
Вдруг лошадь дяди Володи пришла в сильное волнение. Мы обернулись и увидели, как она крутиться из стороны в сторону, так словно надоедливые мухи окружили ее. Лишь только одна мысль о насекомых заставила меня замереть и прислушаться, если ли вокруг нас пресловутое жужжание. Сосед потерял поводья, и уже в следующую секунду лошадь скачком прыгнула в сторону колдовавшей ведуньи. Та отшатнулась и, не удержав равновесие, покатилась на землю. Я осталась по другую сторону повозки и, когда добежала до бабушки, то она уже стояла на коленях, как ни в чем не бывало, и что-то внимательно разглядывая.
— Бабуль, как ты? — вскрикнула я, поднимая ее с колен.
— Погоди, смотри, что ритуал показал нам! Она наклонилась еще ниже и указала мне на одно из колес повозки. Внимательно присмотревшись, я увидела, что на его внутренней стороне что-то светиться. Мы придвинулись ближе и увидели, что на деревянных деталях колеса высечены какие-то знаки. Эти символы изнутри озарялись странным зеленоватым светом, и это зрелище приводило меня в какой-то восторг и оцепенение. Бабушка переползла на другую сторону, не вставая с колен, и пробормотала:
— Только одно такое… — Снимай колесо, — обратилась она к соседу.
К тому времени сосед уже не удивился такой просьбе и безоговорочно быстрыми движениями принялся снимать колесо, на которое она указала. Луна светила как большой уличный фонарь. Через несколько минут лошадь была выпряжена, а колесо снято, и бабушка жестом дала понять, что мы покатим его на кладбище. Пока к колесу привязывалась веревка, я взялась за него двумя руками и принялась внимательно рассматривать. Эти знаки были неглубокие, но светились в темноте, словно внутри дерева был запечатан фосфор. Не удержавшись, и дотронувшись до одного из символов, я увидела, что он на мгновение исчез из-под моих пальцев, будто его и вовсе не было. Однако как только мой палец отстранился, знак вновь загорелся своим зеленым огоньком.
— Что это за символы?
— Всё потом, на кладбище работаем молча, — скомандовала бабушка, — что бы ты не увидела, чтоб не услышала, ты не должна издавать ни звука. Если ты увидишь кого-то, то не должна смотреть ему в глаза. Когда всё будет завершено, я дам тебе знак, и нам нужно будет уходить с этого места, не оборачиваясь. Чтоб мы не услышали позади себя, ни в коем случае нельзя ускорять ход, входить в панику и тем более бежать. Тебе необходимо понять, что на кладбище живых нет, ни людей, ни зверей, даже вездесущие насекомые тут не живут. Все, что ты увидишь и услышишь там — это мираж, посланный любому, кто потревожит упокоенных здесь магов.
Это предупреждение было дано крайне неожиданно: посреди ночи, в секретном месте, спрятанном от людей, перед воротами колдовского кладбища. Стало ясно, что и отказываться мне уже нельзя, и переспрашивать развернутую характеристику каждого из пунктов уже поздно. Поэтому я просто кивнула головой.
Мы зашли за ворота кладбища, которые не издали ни звука при открытии, словно их каждый день смазывают машинным маслом и держат в отличном состоянии целую вечность. Вкатив колесо на его территорию, мы обнаружили широкую каменную дорогу с узкими ответвлениями к каждой из могил. Все заросли дикой травы куда-то исчезли, появляясь лишь изредка отдельными островками на поворотах и вдоль дорог. Катить колесо в четыре руки было не так уж и трудно, правда мне приходилось толкать его сзади и преимущественно рассматривать каменную кладку. По правде сказать, я и не старалась смотреть по сторонам, мне хотелось быстрее покончить с этим делом и вернуться домой. Обычно я любила ночные приключения, но образ ошалелых насекомых, кишащих под ногами, совсем сбивал мой настрой на прогулки по здешним местам.
Вдруг боковым зрением я заметила какое-то движение на могилах. Меня бросило в холодный пот, «неужели опять» — подумала я. Моя фобия пересилила, и я с ужасом и волнением, повернув голову, увидела, как все могилы на кладбище поднимались и опускались в каком-то своём для каждой ритме. Это движение просто немыслимо напоминало дыхание человеческой груди. И уже спустя мгновение, наблюдая за этим, я была уверена, что все они именно дышат. От этих мыслей моё собственное дыхание сбилось, а руки снова потеряли силу. Спустя всего пять минут пребывания здесь мне уже хотелось всё бросить и бежать без оглядки. Я принялась себя уговаривать, мне никак нельзя было подвести ни бабушку, ни дедушкиного друга. Тем более это были всего лишь могилы, а не насекомые. Могилы не могли напасть на меня, проползти сороконожкой по моей ноге, они просто дышали, а воздух здесь и вправду был очень вкусный.
