Введение
Отчетливо понимая, что не могу говорить, я просто одобрительно кивнула. Набравшись смелости и вновь оттолкнувшись от Сосны, я полетела в сторону дома. Этот полет теперь был абсолютно таким же, как если б я плыла в воде. Наконец-то, окончательно поняв, как летать, моё тело, а точнее дух, стал практически невесомым, хотя какой-то вес я все же имела. С небольшим усилием раздвигая воздушные массы и отталкиваясь от них, я вполне могла набирать скорость, а потом свободно лететь по инерции вперед.
Так я долетела до дома, аккуратно спустилась и прошла сквозь входную дверь. За столом по-прежнему сидели бабушка и дедушка.
— Это только моя вина, она еще такая молодая.
— Не надо, перестань, сейчас все люди болеют этим, и никто не знает от чего именно эта болезнь. Причину не нашли…
— Ровно, как и лекарство, — перебила бабушка, — я бы все отдала, чтоб уйти вместо нее, — обреченно на выдохе произнесла она и закрыла лицо руками.
— И я бы отдал, — обняв ее за плечи, успокаивал дедушка, — и мы отдадим, когда нас позовут.
Я прошла к своей кровати, поняв, что они меня не видят и не чувствуют. Склонившись над ней, я увидела себя. Моё лицо было невыразимо бледным, вокруг глаз виднелись темные круги, лоб покрывало мокрое полотенце, а рот был болезненно приоткрыт. Несмотря на такой жалкий вид, у меня почему-то не возникло никаких чувств жалости к себе или намека на тоску по своему бренному телу. Я понимала: то, что лежало на кровати — моя оболочка, и эта девочка, она не имеет ничего общего с тем, кем на самом деле я являюсь.
***
Имена некоторых персонажей в данной книге изменены или умышленно не называются.
***
Колдовская любовь
Глава 1
Поднявшись по высокой лестнице на веранду соседского дома, я еле заметно вздрогнула, увидев дядю Володю снова. На мгновение подумав, что мы опять отправляемся в скрытое место, я задержала дыхание, ведь при одной мысли о нем мне становилось нехорошо физически.
— Куда собираешься, дорогой сосед? — послышался бодрый голос бабушки, который тут же привел меня в чувства.
— На базар за новым колесом, соседушка, — ответил тот.
Мужчина явно находился в приподнятом настроении, и оба собеседника, говорили так словно, оставив это «чертово колесо» на колдовском кладбище, они приобрели какие-то особо теплые приятельские отношения. Или скорее даже такую дружбу, что объединяет людей общими тайнами и событиями, в реальность которых кроме них самих больше никто никогда не поверит.
— А предыдущее где купил? — продолжала любезничать она.
— На том же базаре и купил.
— Тогда нам с тобой по пути.
— Как скажешь, соседка, — с тоном полным доверия отозвался дядя Володя.
Наш сосед не был болтлив, суетлив или особо эмоционален. Он практически не обладал чувством юмора, и находился всю свою жизнь в каком-то размеренно нейтральном состоянии. Я никогда не видела его злым или утопающим в смехе. Но это был человек слова и дисциплины, и если он брался за дело, то непременно доводил его до конца. Мой дедушка очень уважал Владимира и часто ставил его детей мне в пример, которые, словно маленькие папины копии, быстро и четко выполняли всю работу по дому без капризов и излишней артистичности, порой так свойственной мне.
Воскресный базар находился в стороне от города и в паре километров от деревни. Мы сели на мотоцикл, которым наш сосед пользовался для подобных нужд, и уже довольно скоро оказались на огромном рынке.
Там было всё: от живности и продовольствия до самодельной мебели и запчастей. Именно туда и лежал наш путь — сквозь ряды овощей и огородной зелени, уточек и курочек, домашних яиц и парного молока. Запах свежеиспеченного хлеба напомнил мне, что ещё совсем недавно мы прогуливались с бабушкой по этому рынку, в такой же воскресный полдень. Тогда меня не беспокоили мысли о тайных местах и заколдованных могилах, я просто смотрела на солнце сквозь свои растопыренные пальцы, и откусывала наивкуснейший хрустящий хлеб. Откровенно сказать, всё, что происходило со мной до этого кладбища, сейчас казалось мне нереальным и увиденным где-то в кино. Только в том месте я стала чувствовать разницу между нашими мирами, между человеком, забывшим магию, и человеком помнящим.
Здесь и сейчас казалось мне теперь приятным веселым сном. В то время как события прошлой ночи представлялись реальной жизнью без прикрас. Шокированный мозг мог меня легко обмануть, но мои ощущения говорили о том, что всё пережитое нами в скрытом месте, имело намного больший смысл для жизни каждого из нас, чем эти каждодневные будни.
В своих размышлениях я не заметила, как бабушка подошла к продавцу деревянной утвари. Подобравшись поближе, чтоб все услышать, я протиснулась между какой-то тучной женщиной и бабушкиной рукой. Она напористо заговорила с продавцом, после краткого приветствия мужчин:
— Где вы взяли то колесо для телеги?
— Я сам всё делаю своими руками.
— А материал где берёте? — продолжала допрос бабуля.
— В разных местах покупаю, смотрю, чтоб дерево хорошее было и цена по карману не била, — радуясь своей неожиданной рифмовке, уверенно ответил мужчина.
Бабушка смотрела на него пронизывающим взглядом, и, не уступая профессиональному сыщику, продолжала задавать свои вопросы:
— Подбирали, где заброшенные доски в местах, которые люди стороной обходят?
Мужчина рассмеялся:
— Во-первых, для меня все поля одинаковые! Если доски хорошие, из добротного дерева и не прогнили, то чего ж им без дела валяться-то? А что там небылицы рассказывают, так по-ихнему нигде не ходи и ничего не трогай!
— И много набрали в том месте? — голосом прокурора спросила бабушка.
— Я не считал, но на колесо ваше я доски у лесника забрал. Свежий молодняк он мне продал, а эти старинные отдал даром в придачу. Из тех, что были получше, я смастерил антикварную кровать, а из остатков по паре колес.
— Кровать…, — повторила за ним бабушка, — а лесничий, где эти старинные доски взял?
— Ну да, правда что, где ж лесничий доски то взял, он же в лесу живет, откуда там доскам из Сосны взяться! — уже без усмешки заговорил продавец.
Он выглядел раздраженным этой череде вопросов, которые совершенно не имели к его продажам никакого отношения. Я поняла, что назревает конфликт и тихо сказала, потянув бабушку за руку:
— Бабуль, пойдем.
Но я прекрасно знала, что она не уйдет «с пустыми руками» лишь потому, что ее вопросы кого-то раздражают. Это поразительно, но мне порой казалось ее совершенно не волнует чужое мнение. Ей было абсолютно все равно, как она выглядит в глазах другого человека, как ее слова слышаться и какую реакцию вызывают. Я же наоборот входила в пору зависимости от общественного мнения. Меня особо волновало, как я смотрюсь со стороны, как мои слова звучат и какие мысли остаются у людей после общения со мной. Этим моя жизнь неимоверно усложнялась. Следя за собой, я старалась выглядеть и вести себя безупречно. Но когда я достигала этой безупречности, мне становилось неимоверно стыдно за поведение своих близких, которые и не думали вести себя подобающим образом, чтоб не уронить меня в глазах общества. Так и сейчас: я тщетно тянула бабушку домой, чтоб она не показалась в глазах продавца и остальных покупателей грубой, бестактной и глупой женщиной.
