— Нашлась! Как ты? Что это, откуда оно у тебя? — кинулся он расспрашивать с радостным волнением.
— Мне дала бабушка, точнее НЛО бабушки… — замешкалась с объяснением я, — Ну чтоб я исцелилась.
— Кира, а если оно ядовитое? — возмутился дедушка.
— Ты думаешь, кто-то выманил меня на поляну, когда я и так умираю, чтоб угостить меня отравленными плодами?
Уже дома, множество раз пересказывая эту историю, я словно не могла поверить себе до конца. Что уж говорить про моих стариков. И даже когда на меня с середины нашего круглого стола смотрели эти шипованные фрукты, которые не при каком невероятном стечении обстоятельств, не могли появиться в сибирском лесу посреди зимы, мы все находились в крайнем замешательстве об их целебных свойствах.
Бабушка, как сыскная ищейка, обнюхала плоды, и, вооружившись ножичком, попыталась надрезать один из них.
— Три дня их нельзя трогать, они созреют, — одернула я ее.
Мне было немного лучше все эти три дня, правда я не выходила из дома, возбуждено проверяла свои удивительные дары с небес. Бабушка же напротив выглядела, как никогда удрученной. Ее гложили сомнения относительно того, что по рецепту я должна была принимать неизвестные ей плоды. Вечерами она раскладывала карты Таро, в надежде узнать ответ. Она пытала руны и маятник, травяной настой в свете свечи, но все молчало. Никто и ничто из всего, что приходило каждый раз ей на помощь, не могло теперь дать ни одного ответа. Вся ее магия онемела, будто была пустым набором предметов в руках бездарного человека.
Через три дня плоды и вправду пожелтели, они стали совсем как дыни только в шипах. Стоял солнечный морозный день, и, выложив их на кухонный стол, мы с бабушкой наконец разрезали их. Меня распирало любопытство и волнение, такое словно сегодня начинается моя новая жизнь, и эти чувства не были обмануты. Внутри фрукт напоминал белую сметанную массу с темными продолговатыми косточками. Выбрав косточки и поместив мякоть в банки, бабушка достала чайную ложку и испробовала сметанную начинку. Покрутив комочек во рту, она с видом сомелье, проглотила его и сообщила мне, что это даже вкусно.
— Но ты попробуешь это лишь через двенадцать часов после меня, — приказным тоном сообщила бабушка, убирая банки в погреб.
Я недовольно чмокнула, но вероятно поступила точно так же относительно своей внучки.
Что ж, белая масса и вправду была невероятно вкусной, напоминая мне заварной крем от бабушкиного торта «Наполеон».
Через две недели у меня прекратились головные боли. Я опять была активным ребенком и чувствовала себя абсолютно здоровой. Когда вся мякоть в банках закончилась, мы поехали в больницу. Сидя в коридоре и ожидая снимков, я увидела свою маму. Она подбежала ко мне и присела на корточки. Она ничего не знала про найденные, если это можно было так назвать, фрукты в лесу, и я видела ее безудержное волнение в ожидании моих снимков. Только сейчас, глядя на нее, мне вдруг стало ее невыносимо жалко. Она что-то делала в своей жизни неправильно, упуская что-то очень важное. Настолько важное, что оно полностью в какой-то момент перевернуло ее понимание значимых дел. Даже сейчас, когда я была всего в шаге от смерти, она все еще не могла начать жить настоящим. Самой большой ее ошибкой и самым большим горем было то, что она жила то в своем прошлом, когда я еще не появилась на свет, то в своем будущем, когда она, наконец, сможет додать мне своей любви и внимания. Но она никогда не жила здесь и сейчас, в моем настоящем. Скорее она даже боялась этого настоящего момента реальности, когда надо бросить работу в городе и разорвать связь с прошлым, когда надо быть со мной каждую минуту моей жизни, заменяя мне отца.
Через пару часов мы зашли в кабинет к врачу. Тот заискивающе расспросил меня, как я себя чувствую, принимая из рук Ларисы Петровны, которую я так и не нашла в прошлый раз, снимки. Вдруг, не прося меня выйти из кабинета, он вскочил со своего кресла и крикнул:
— Опухоли нет. Совсем нет… Понимаете? Это — чудо!
Мама принялась опять плакать, но уже от счастья, обнимая бабушку и повторяя слово «спасибо», как мне показалось, больше сотни раз.
Глава 4
Меня зовут Кира и сегодня мой день рождения. Обычно в этот день бабушка пекла самый вкусный торт с мёдом и орехами, который мне только приходилось пробовать в своей жизни. Я же в свою очередь так и не научилась толком готовить. Все мои силы легли на изучение фитомагии, и приготовить я могу хорошо лечебные отвары, но, к сожалению, не торты. Ко всему прочему сегодня мне семьдесят пять лет, и сегодня я даже старше своей бабушки, когда она меня обучала. Мне её очень не хватает, она давно покинула этот мир, но часто бывает, я всё равно разговариваю с ней. Если приготовить специальный отвар на Васильках, то можно говорить с мёртвыми так, чтоб они тебя услышали, и это мой собственный рецепт, который я недавно вписала в нашу родовую книгу на колдовском языке. Но как только я собираюсь поговорить с ней, мои мысли путаются. Так много всего следовало б рассказать ей, что я отказалась от Василькового отвара и начала писать ей письмо.
«На дворе 2060 год, твои правнуки стали биохимиками. Боюсь, это моё сильное влияние на них, ведь с самого детства они постоянно наблюдали меня, смешивающей ингредиенты в определенные субстанции, которые призваны изменить тело, некоторые душу, некоторые будущее. Раньше это называлось фитомагией, сейчас это отдельный раздел биохимии. С открытием частиц, из которых состоит биополе, эта отрасль науки значительно расширилась и полностью заменила ранее известную нам медицину, а вместе с тем и подавляющее большинство ее грубых методов.
Помнишь, дедушка так не любил выбрасывать по вечерам мусор? Так вот, ему бы и не пришлось! Сейчас наши дома оснащены мини-заводами по переработке всех отходов, которые напоминают по своему виду обычные холодильники. На нашей планете совсем нет мусора и это заслуга, как природы, так и человека. Хотя точнее сказать — человека, слушающего природу. Когда Земля дала нам бактерии, пожирающие пластик, мы не сразу смекнули, что с этой находкой необходимо сделать. Мы, словно дети в период непослушания, упорно притворялись, что не слышим наказов матери, пока ее терпение не иссякло. Даже любовь матери не безгранична, если дети уничтожают все на своем пути, не способные к обучению, не видящие будущего, не знающие, зачем они живы.
Вообще, надо сказать, тебе бы понравился этот мир. Сейчас он очень чистый и яркий, правда, мало населен человеком. Мы зашли слишком далеко, распространившись словно лишай. Оставляя за собой лишь мертвое безжизненное пространство, человек все набирал мощь и в какой-то момент обнаружил себя неспособным остановиться. Половина человечества ушла из-за мучительной болезни, другая была смыта за три дня. Нас осталось не так уж много.
Человек уникален, сознателен, сострадающ, гениален, миролюбив и самопожертвенен… но только в страхе! Только лишь в страхе…
Ты помнишь, как я любила смотреть на бурю? Мне, казалось, вся природа собирает свои силы и показывает свою мощь. Сейчас я с уверенностью скажу, что она любя трепала нас за ушко, призывая усмирить человеческую жестокость и прекратить разрушать свой собственный мир. Чтоб полностью описать ситуацию по штормам и ненастьям на планете, мне стоит лишь отметить тот факт, что у нас нет такой передачи после новостей, как прогноз погоды. Прогнозировать погоду теперь не представляется возможным.
