Трое мужчин опустились на колени и ответили встречными клятвами.
Лизавета не спускала глаз с действа, что-то сосредоточенно бормоча сама себе.
— Следующей право Единения предоставляю посланнице Союза. С моего благословения Лизавета избрала двух сильных мужчин — нашего дорогого брата Альтара и отважного генерала Широна. Ввиду иномирного происхождения невесты я позволяю Лизавете принять род первого мужа.
Отважно кивнув, Лизавета обвела нас немного затуманенным взглядом голубых глаз и робко заговорила:
— Я — Елизавета Ирилия Тальвета-Аргус, признаю Широна и Альтара своими. Клянусь любить их и быть верной созданному союзу, — дословно повторила она клятву предшественницы.
На минуту в ритуальном зале воцарилась тишина. Фамилия Тальвета-Аргус — была всем слишком хорошо известна, и о ней слышал любой миктаец, интересующийся внешней политикой.
Демоны! Смутное изображение отца. Как я сразу не узнал президента Ассоциации? В её воспоминании он был непривычным, более домашним, но это определённо был он.
Первым в себя пришёл Широн, отвечая, что будет обеспечивать, любить и защищать нейну и её детей. Говорил, что горд передать имя своего рода Елизавете Ирилии и каждому из её избранников.
Я, немного заикаясь от волнения, произнёс свою клятву, принимая имя рода Сэйн.
Бросив взгляд в сторону, отметил удовлетворённо-злорадный взгляд сестры и бледное лицо посольской советницы, нервно топтавшейся рядом с Лей.
На наших с Широном предплечьях защёлкнулись браслеты, а на тонкой шее нашей малышки замкнулся айнах до следующего Единения, которое у неё будет довольно скоро. Теперь сестра не позволит ей забыть об обещании, данном Айрону.
Не зная, радоваться или огорчаться тому, что родственники Лизы оказались слишком высокопоставленными, мы с Роном подхватили малышку, запрыгивая в личный аэрокар генерала, чтобы как можно скорее отбыть в его загородный дом.
— Ты теперь мой? — спросила Лизи, робко заглядывая мне в глаза.
— До последнего вздоха, — честно сказал я малышке, с удовольствием притягивая её на колени с кресла аэрокара.
Мне хотелось утешить свою нейну, пообещать ей целый мир, сделать хоть что-то, что могло бы загладить нашу вину перед ней, но благородные помысли дрогнули, как только нежные губы девушки мягко скользнули по моим.
— Хорошо, — выдохнула малышка, сильнее прижимаясь ко мне.
Её медовые губы с лёгким привкусом ниилы терзали меня сладкой пыткой, заставляя сходить с ума от едва сдерживаемого желания, а еле ощутимые касания маленьких ладошек к груди, к окаменевшим от возбуждения соскам, срывали с моих уст тихие стоны.
Умом я понимал, что нужно взять себя в руки, что, если мы возьмём её одурманенную, малышка нам этого ни за что не простит, но тело жило своей жизнью, отказываясь не реагировать на робкие ласки жены.
Всё сильнее распаляясь, малышка терзала меня, заставляя одновременно гореть в огненной бездне и невесомо парить в облаках.
— Прекращай это. Сейчас не время, — тихо сказал Рон, снимая с меня немного раскрасневшуюся, возбуждённую нейну.
— Ты прав, — хрипло ответил я, стараясь немного унять дикое возбуждение.
Осознав, что мы прибыли к дому Рона, я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце, пока Широн размашистыми шагами шёл вперёд, неся наше сокровище.
Однако Лизавета, точнее, Елизавета, успокаиваться не желала: получив новый объект для исследования, она стала выцеловывать дорожки на шее друга, заставляя его сбиться с шага, благо путь до главной спальни был коротким.
— Не надо, — уговаривал я девочку, стягивая её с распалённого Рона. — Нам лучше успокоиться.
— Ты говорил, что мой, — обвинительно сказала малышка, сверкая на меня гневным взглядом. — Ты просто меня не хочешь, — обиженно произнесла она возмутительную глупость, но маленькая ладошка накрыла мой пах, предоставляя ей свидетельство несуразности её заявления.
Тонкие пальчики ощутимо надавили на мой каменно-твёрдый член, заставляя меня забыть о благородстве.
Потеряв голову, я буквально набросился на малышку, срывая с неё тонкую ткань платья.
— Нет, — сказал Широн, снова отнимая её у меня, но теперь он сам пал под напором страсти нашей маленькой супруги.
Эта игра в перетягивание малышки перестала быть забавной, нас спасло то, что наша маленькая тигрица просто вырубилась, прямо во время жаркого поцелуя с Широном.
— Рон, она спит, — осадил я друга.
С громким стоном он слез с малышки, укладывая её поудобней на подушку, а сам пошёл в душ.
Мне и самому не мешало бы охладиться.
— Что будем делать? — спросил я сразу обо всём, как только Широн вышел из ванной, прикрываясь полотенцем.
— Спать. Я устал, все вопросы отложим на завтра, — весомо сказал друг, притягивая к себе малышку.
Мне тоже хотелось обнять Лизи, но сейчас я себе не настолько доверял, поэтому, искупавшись, лёг отдыхать.
Глава 14
Елизавета Ирилия Тальвета-Аргус
Второй раз я проснулась, не ощущая ни боли, ни тошноты, только смутную тревогу. Воспоминания вчерашнего дня нахлынули приливной волной, заставляя буквально подпрыгнуть на постели.
К моей радости никого из мужчин в комнате не было. Я тихонько сползла с кровати, прихватив просто огромную простынь. Волоча её за собой, я нашла вход в ванную комнату и поспешила скрыться за дверью.
— Ну и во что я влипла? — как всегда, вслух спросила, кусая губы.
В большом зеркале отразилось моё бледное, испуганное изображение, заставляя поморщиться от жалкого зрелища.
Включив душ, я встала под упругие потоки, стараясь стереть не только память о своём постыдном поведении, но и саму окружающую действительность, но, к сожалению, по окончании водных процедур реальность осталась прежней.
Завернувшись в полотенце, я осторожно выглянула за дверь.
В комнате по-прежнему никого не было, зато на кровати лежал вполне симпатичный голубой наряд, скроенный по местной моде. Я старалась избегать платьев-трапеций, ведь из-за миловидного лица и светлых волос я смахивала в них на несовершеннолетнюю.
Не имея выбора, я быстро осушила тело тканью и поспешила надеть предложенный наряд. Белья, к сожалению, не было, а свои шёлковые трусики я нашла разорванными под огромной кроватью.
Посмотрев на себя в зеркало, невольно скривилась: платье было мне велико, хотя и не катастрофически, но из-за несоответствия размера эффект школьницы-отличницы только усилился. Хуже и не придумаешь. В ближайшие пару часов мне предстоял тяжёлый разговор с родителями, а я выглядела так, как будто забыла выучить уроки.
