Соскочив с колен Альтара, я побежала умываться, чтобы хоть немного привести себя в порядок перед звонком родителей.
Времени на раздумья у меня особенно не было, но я твёрдо решила, что не поставлю отца перед выбором: я или карьера. Быть повинной в разрыве дипломатических отношений тоже совершенно не хотелось, а самое странное, что не хотелось навсегда терять Широна и Альтара.
Эта мысль меня удивила, но, после откровений мужчин, была не такой уж и неожиданностью. Безумный поступок внешне спокойных и уравновешенных миктайцев был даже лестным в какой-то мере.
Холодная вода немного сняла отёчность, и я поспешила в спальню. С опаской, как ядовитую змею, подняла коммуникатор.
На панели светилось двадцать шесть пропущенных вызовов, большинство из них с рабочего номера отца, но остальное семейство тоже отметилось полным составом, а ещё Ирма, Таррел и директор Брискоут.
Вздохнув поглубже, я нацепила на лицо беззаботную улыбку, надеясь, что это дурацкое голубое платье не испортит мне весь спектакль, и набрала самый важный из пропущенных номеров. Отец ответил сразу.
— Привет, пап. Ты звонил? Извини, я была немного занята, а коммуникатор остался в комнате, — максимально естественно лепетала я.
На некоторое время на втором конце связи повисло тяжёлое молчание, а голубые глаза отца рентгеном прошлись по мне, изучая всё ещё припухлые от истерики губы и глаза. Судя по смущению родителя, он этот отёк списал на другую ситуацию.
— Елизавета Ирилия Тальвета-Аргус, какого чёрта, прости Господи, ты творишь? — используя полное имя, прорычал он как обычно, когда был в бешенстве.
Собственно, первый раз он так на меня злился в день моего побега из-под венца от мерзавца Маркуса.
— Когда мне утром позвонил директор Брискоут и сообщил, что моя дочь отправилась на Миктай послом и умудрилась выйти замуж за ДВОИХ мужчин, я подумал, что это розыгрыш, эдакая идиотская шутка. Но когда спустя час мне поступил звонок от доминары от этой планеты для обсуждения предстоящего торжества по единению с её младшим сыном, я выяснил, что первый брак с двумя уважаемыми миктайцами всё же действительность, как и то, что ты обещала взять ТРЕТЬЕГО.
От этой новости внутри всё похолодело. Я помнила практически всё, что происходило, но весть об обещании скорой свадьбы с Айроном всё же застала меня врасплох. В голове мелькали картинки как принц падает передо мной на колени и грозится отрезать волосы из-за дурацкого бантика. Короче, пьяный бред, но мне нужно было что-то отвечать.
— Позвольте нам всё объяснить, — неожиданно вмешался Широн, аккуратно переводя камеру коммуникатора на себя. — Президент Тальвета-Аргус, позвольте для начала представиться — Широн из рода Сейн — старший супруг Елизаветы. Дело в том, что принц Айрон признал в нашей нейне свою пару. Как вам известно, его высочество ещё достаточно молод: ему только завтра исполнится тридцать лет, следовательно, участвовать в отборе вчера он не мог. От отчаяния он хотел провести древний обряд отречения от рода и стать рабом вашей дочери. Чтобы не допустить дипломатического скандала и ссоры с доминарой, Елизавета проявила великодушие и мудрость и дала обещание принять его младшим мужем в день совершеннолетия, то есть завтра, — вполне серьёзно и очень убедительно сказал Рон, заставляя отца покраснеть от гнева.
— Я отказываюсь верить в этот бред! Моя дочь не могла так поступить. Завтра же на Миктай прибудет комиссия и расследует все обстоятельства вашего так называемого брака. Советник Ирма Райс утверждает, что Елизавета была одурманена или отравлена чем-то и не вполне осознавала свои действия, — припечатал фактами папа, гневно сверля взглядом Широна и Альтара, ставшего за спину друга.
— Папа, прекрати весь этот фарс! Да, я выпила немного и, конечно, была немного не в себе от радости, что Альтар и Широн ответили на мои чувства взаимностью, а потом ещё и Айрон, к которому я далеко не равнодушна. Но это не означает, что я не осознавала своих действий. Я вышла замуж, как и хотела — по любви. Ты не вправе осуждать меня за это и грубить моим мужьям, в конце концов, они тоже уважаемые на Миктай личности и не заслуживают оскорблений за то, что выбрали меня, — горячо возразила я, защищая мужчин.
Отец молча сверлил меня взглядом, что-то пытаясь отыскать на моём лице, но я была убеждена в том, что не желаю скандала, как и не хочу, чтобы моих мужей оскорбляли даже подозрениями на недостойное поведение.
— Моя дочь — воспитанная и образованная девочка. Она не могла переспать с двумя малознакомыми мужиками и обещать взять в свой гарем ещё и третьего. Ты… не моя дочь, — тихо сказал папа, больно раня меня своими словами.
— Я был бы осторожнее с высказываниями, президент Тальвета-Аргус. На тот случай, если вы твёрдо решили отречься от дочери, сообщаю: доминара позволила Елизавете вступить в род старшего мужа, поэтому она сейчас принадлежит роду Сейн. Только хочу напомнить, что вы осуждаете посла за то, что она поступила самоотверженно и дальновидно. Испокон веков крепчайшие договорённости подтверждались династическими браками. Наше положение на Миктай не ниже, чем у вашей дочери в союзе. Или, возможно, вы порицаете наши устои и культурную основу общества? — уверенным холодным тоном поинтересовался Альтар, сверкая серыми, как грозовое небо глазами на папу.
Прижав вживлённый аудио-датчик к уху, отец выслушал своих советников, а потом вежливо извинился и обещал прибыть к празднованию единения с Айроном.
Пару минут я молчала, пытаясь прийти в себя после тяжёлой беседы, оставившей горький осадок на душе, но ни расслабиться, ни выяснить у этих… мужей подробностей предстоящего брака с блондинистым принцем у меня не получилось, ведь зазвонил коммуникатор, извещая, что моя дорогая мамочка решила тоже поговорить со мной.
Решив, что хуже уже быть не может, я смело нажала кнопку и приготовилась к новой порции оскорблений, но мама хоть и была в ярости, судя по бледному лицу и поджатым губам, но гораздо лучше владела собой, нежели отец.
— Повышение, говоришь? Доказала собственную самостоятельность? Ты хотя бы представляешь, под какой удар ты поставила всю семью? — шипела матушка, гневно сверкая глазами.
— Я не виновата в том, что здесь нашла свою судьбу. Я собиралась выйти замуж за любимого человека и сделала это, — упрямо повторила я, желая этим горе-мужьям испытать хотя бы половину того стыда и унижения, через которые проходила сейчас я.
— Во-первых, они не люди, во-вторых, влюбилась трижды? А куда ты привезёшь свой гарем? Ты подумала, как вас примут в высшем обществе? Мы станем посмешищем и всё из-за тебя! — начала выходить из себя мама.
— Да, влюбилась! И да, трижды, и не тебе меня судить. Раз ты так боишься осуждения, пожалуй, мне лучше остаться здесь. Уверена, я найду, чем заняться с тремя мужьями. А по поводу гарема: думаю, что при таком количестве мужчин хоть у одного из них будет хватать времени на меня и наших детей, а не только на работу. Я не собираюсь показывать им отца по визору, где он выступает с пафосной речью. А то, что они не люди — это комплимент. Посмотри, — перевела я камеру на Альтара и Широна, показывая ей мужей. — Хоть один из твоих «хороших мальчиков» может сравниться с ними? Вот именно, они мужчины, а не мальчики, — разошлась в своей злости я.
