Аполлон достал из сумки пушистое одеяло, постелил его на полу рядом с коробками, положил Брайана на живот, и мальчик так и остался лежать, с широко раскрытыми глазами, открывая и закрывая рот и продолжая тихо дышать. Брайан шевелил ногами, а руки будто ощупывали одеяло. Затем он уперся ладонями в одеяло и рывком поднял голову.
– Время животика! – крикнул Аполлон, словно Брайан только что успешно посадил самолет.
Через мгновение Брайан снова опустил голову на одеяло. Аполлон перевернул его на спину, и ребенок принялся изучать дощатый потолок. Аполлон оставил его за этим занятием, а сам подошел к первой из картонных коробок. Открыв ее, он снова посмотрел на Брайана.
– Мой отец, твой дед, исчез, когда мне было четыре года, – сказал Аполлон. – Мне часто снился кошмар про его уход. Его звали Брайан Уэст. Мы дали тебе имя в его честь.
Брайан повертел головой из стороны в сторону и расставил руки.
– Я ничего о нем не слышал, и он ни разу не прислал нам весточки, пока мне не исполнилось двенадцать. И тогда он появился неизвестно откуда и оставил коробку у двери нашей квартиры. Там лежали билеты на фильм, тот, что он и твоя бабушка смотрели во время первого свидания. Фотография женщины, дававшей показания против сомнительного бизнесмена, на которого работала бабушка. Эта посылка была похожа на капсулу времени.
Брайан приподнял пухлые ножки, снова опустил их на одеяло, потом слегка покачал телом и снова стал похож на черепаху, лежащую на спине и пытающуюся перевернуться на живот.
– Мне всегда было интересно, почему он так поступил. Почему оставил коробку, а потом снова исчез?
Аполлон помог Брайану снова перевернуться на живот.
– Теперь, когда ты появился в моей жизни, я понимаю. Он хотел мне сказать, как много я для него значу, чтобы я не думал, будто ему нет до меня дела. Я не знал, что с ним происходило в то время, мне даже неизвестно, жив ли он сейчас, но я не думаю, что он сильно от меня отличался. И я так счастлив с тобой, маленький человечек. Если бы я оказался в ловушке на Сатурне, то все равно нашел бы способ послать тебе сообщение и дать знать, как сильно тебя люблю.
Аполлон не шевелился, затаив дыхание, глядя, как его сын пытается поднять голову. Это маленькое движение, работа над мышцами шеи, когда-нибудь приведет к тому, что он сядет, поползет, сделает первые шаги, побежит. Все начинается здесь и сейчас, в подвале дома в Ривердейле. Аполлон чувствовал себя невероятно счастливым из-за того, что стал свидетелем столь грандиозного события. Брайану было всего два месяца, и Аполлон постоянно находился в нервном напряжении. Он вернулся к книгам только для того, чтобы сдержать слезы.
Книги в первой коробке оказались никуда не годными, и Аполлон перешел к следующей. Вторая смогла предложить ему ничуть не больше, чем первая. Как и третья.
– Брайан прислал детскую книжку, которую мне читал. Она называлась «Там, вдалеке». Теперь я знаю ее наизусть.
В четвертой и пятой коробках он также не нашел ничего стоящего. Головка Брайана опустилась, его мышцы устали, поэтому Аполлон снова перевернул сына. Лежа на спине, ребенок захныкал, и Аполлон подошел, чтобы его проверить. Сняв туфельки, носки и штанишки, он расстегнул памперс и обнаружил причину беспокойства. Быстро сменив его на свежий, он снова заговорил с сыном.
– «Когда папа ушел в море», – проговорил Аполлон. – Так начиналась книга. Это было на первой странице. Папа уплыл на лодке, а мама сидит на шпалере. Я понятия не имел, что такое шпалера. На самом деле это небольшая деревянная штука, которую люди ставят в саду в качестве подпорки для растений. Она сидела на скамейке под шпалерой. Итак, папа далеко, а мама в саду.
Он снова одел ребенка, положил использованный памперс в специальный мешок и убрал в сумку салфетки и бутылочку с кокосовым маслом.
– В доме осталась девочка по имени Ида. Она была очень маленькой, но ей поручили заботиться о младшей сестричке. Она дудела в рожок, чтобы помочь девочке заснуть. Но когда Ида играла, она глядела в окно. То есть она находилась в той же комнате, но не смотрела на ребенка. И в этот момент в комнату проникли гоблины.
Брайан заснул. Аполлон бесшумно отступил назад. Ему осталось изучить две коробки. Когда он открыл шестую, в воздух вырвался зловонный запах грибка. Все книги были в твердых переплетах, и на каждой появились черные пятна. Бесполезные. Испорченные. Осталась одна коробка.
Брайан вздохнул во сне. Он выглядел довольным жизнью. Седьмая коробка вполне могла подождать, и Аполлон достал телефон. Эмма захочет увидеть Брайана таким – в священной уязвимости спящего ребенка. Он сделал одиннадцать снимков и послал их на телефон Эммы, даже те, что получились немного нечеткими. Он не мог заставить себя стереть даже худшие из них. Потом он зашел в Фейсбук и опубликовал там те же одиннадцать фотографий. Лилиан стала регулярно заглядывать в Фейсбук с того самого дня, как родился Брайан, и хотела видеть как можно больше снимков ребенка. Именно этим он себя оправдывал, хотя понимал, каким родителем постепенно становится, – еще два месяца назад его тошнило от таких людей. Тех, что считали своих онлайновых друзей ненасытными любителями подобных наказаний. Мой ребенок лежит на спине! А здесь он снова на спине! А как насчет этой фотографии: смазанный снимок моего малыша, лежащего на спине!
Боже мой, какое тщеславие, какой эпический эгоизм. Аполлон все понимал, тем не менее загрузил одиннадцать фотографий Брайана. Да будут прокляты приличия, он влюблен. Он нажал кнопку «отправить».
Брайан продолжал спать, и Аполлон взялся за последнюю коробку. Он решил, что не станет с ней торопиться, чтобы не броситься проверять, сколько человек поставили «лайки» возле каждой фотографии Брайана.
Глава 20
В квартиру вошел крик. Такое случалось и раньше, но не так, как сейчас. Эмма Валентайн никогда не слышала столь оглушительных воплей. Аполлон практически выл, открывая входную дверь и врываясь в гостиную вместе с Брайаном, который извивался в сумке-кенгуру. Сначала она подумала, что Брайан пострадал, но потом увидела, что Аполлон держит перед собой, как щит, книгу. Словно для создания еще большего хаоса, работали телевизор и молокоотсос, и стоял такой шум, как во время бомбардировок Второй мировой войны.
– Я нашел вот это, я нашел, нашел! – кричал Аполлон, не замолкая с того самого момента, как он пристегнул Брайана к корзинке на заднем сиденье и отправился на «Хонде Одиссей» домой.
Он повторял эти слова всю дорогу, пока ехал по Генри-Гудзон-Паркуэй, и после того, как его остановила полиция и оштрафовала за движение «на слишком маленькой скорости».
У Аполлона была невероятно важная новость, которой ему не терпелось поделиться с женой, – из тех новостей, что не терпят ни малейшей отсрочки. Или он так думал. Теперь он немного опустил зажатую в левой руке книгу, а правой указал на грудь жены.
– Что ты надела?
Эмма Валентайн посмотрела на бежевый лифчик для кормления и пару присосок на сосках. Присоски сцеживали молоко в маленькие пластиковые бутылочки. Пара прозрачных трубочек, каждая тоньше соломинки, шла от присосок к молокоотсосу, стоявшему на полу и издававшему цикличный сосущий звук, как какой-нибудь механический кальмар, плывущий в море. Эмма выключила насос и встала.
