– Просто расскажи, что произошло, – попросил Аполлон.
Он принялся расхаживать по коридору, но впереди находилась кухня, где лежал убитый им человек. Аполлон не хотел слушать историю матери, глядя на мертвеца. Он остановился и прислонился к двери, которая вела в берлогу Йоргена.
– Я пришла домой с работы в час дня, – начала Лилиан. – И принесла еду из «Макдоналдса». Я чувствовала себя виноватой, а ты любил жареную картошку. Но, когда я подошла к дому, я обнаружила, что входная дверь не заперта. Уже одно это показалось мне странным. Потом я услышала, как шумит вода в ванной комнате. Я бросила сумки в прихожей, испугалась, что ты пустил воду, забрался в ванну и утонул или произошло что-то еще. Я поспешила туда, распахнула дверь, и перед моими глазами предстала самая отвратительная сцена из всех, что мне доводилось видеть.
Она замолчала, и у Аполлона возникло ощущение, что она перестала дышать.
– Брайан тебя держал… я не могу это произнести, Аполлон.
– Я хочу услышать, – сказал ей Аполлон, хотя совсем не был в этом уверен.
– Он тебя раздел и посадил в ванну, – продолжала Лилиан.
– Кажется, ты говорила, что вода была горячей, – сказал Аполлон. – Над ней поднимался пар.
– Да, – сказала она. – Он держал руки на твоей груди и старался опустить тебя под воду, а ты отбивался и кричал, потому что вода обжигала тебе кожу.
Рука Аполлона соскользнула, и он сел на пол.
– Что?
– Твой отец пытался тебя убить, – сказала Лилиан. – И собирался убить меня, когда я вернусь домой. А потом себя.
– Почему? – прошептал Аполлон.
– Я говорила, что решила с ним развестись. Я ушла от него и взяла с собой тебя. У твоего отца были отвратительные родители и ужасное детство. Он очень сильно хотел иметь семью и сделать так, чтобы в его жизни все сложилось иначе. Он рассказывал себе истории о том, какая у него будет семья, начиная с того момента, как ему исполнилось двенадцать. Но двенадцатилетние дети не понимают взрослый мир. И даже после того, как Брайан стал мужчиной, он продолжал думать как ребенок. Он не мог измениться. Не смог адаптироваться к новым условиям. Я прислала ему бумаги на развод, но в его планы это не входило.
Аполлон сидел на полу, опираясь спиной о дверь.
– Но я всегда думал… – сказал он. – Вещи в коробке. Книга.
– Твой отец жил в постоянном ужасе, он боялся тебя потерять, – продолжала Лилиан. – Вот о чем та книга. В его детстве не было Иды, которая могла бы его спасти. Он чувствовал, что гоблины его украли и вырастили, и никто так и не пришел за ним, чтобы вернуть домой. Вот почему он дорожил книгой и читал ее тебе. Он собирался прийти за тобой. Он любил тебя всем сердцем, но попытался отнять твою жизнь. Мне очень жаль, Аполлон, но оба эти утверждения верны.
Лилиан откашлялась, и ее голос стал самым спокойным и уверенным за все время их разговора.
– Ты имеешь право думать все, что посчитаешь нужным о нем и обо мне, но теперь тебе известна правда. Только так ты сможешь хоть что-то понять.
Аполлон прижал руку к глазам.
– Удивительно, что хоть кому-то удается пережить детство, – сказал он.
– Аполлон, ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты знал, что не имеет значения, кем был твой отец, ты – не он. Я горжусь мужчиной, которым ты стал.
Аполлон посмотрел в потолок и прислонился головой к двери, ведущей в берлогу Йоргена.
– Я провел всю свою жизнь, преследуя его, – сказал он. – Но ты всегда оставалась рядом.
– Я была там, где хотела быть, – прошептала Лилиан.
– Что с ним случилось? – спросил Аполлон. – Я имею в виду после того, как ты нас нашла. Я уверен, что он не стал приносить извинения и не ушел.
– Неужели ты думаешь, что я могла просто выдворить за дверь человека, который попытался причинить вред моему ребенку? – сказала Лилиан.
– Ты вызвала полицию? – спросил Аполлон.
– Нет, – сказала она. – Помощь полиции не потребовалась. Я вошла в ванную комнату, увидела, что мой сын в опасности и… превратилась в нечто иное. – Она замолчала.
– Ты имеешь какое-то представление, где он сейчас? – спросил Аполлон.
– Я точно знаю, где находится Брайан Уэст, – сказала Лилиан. – Он там, где я его оставила.
Аполлон держал телефон у уха, дожидаясь новых откровений, однако Лилиан лишь сказала:
– У тебя усталый голос. Ты что-нибудь ешь? Хочешь зайти ко мне, я накормлю тебя обедом?
Он хрипло рассмеялся.
– Скоро я поем, – сказал Аполлон. – Но я хотел бы к тебе зайти, и в самое ближайшее время.
Аполлон уже собрался сказать: Эмма здесь, со мной, но прежде, чем он это произнес, его спину окатила волна жуткого холода, налетевшего со стороны двери в берлогу. Он сказал матери, что ему пора идти, отключил телефон и распахнул дверь. Комната выглядела так же, как вчера, но из этого не следовало, что ничего не изменилось. Он вошел внутрь, отчаянно дрожа.
Обогреватели не работали.
Они не давали тепла. Никаких искр, шума и треска.
Аполлон застыл перед ними. Все три были холодными на ощупь. Может быть, сработал предохранитель. Но когда он включил обогреватели, они заработали и загудели. С предохранителями все было в порядке. Из чего следовало, что прошлой ночью кто-то заходил в дом и выключил их.
Глава 97
Аполлон опустился на колени перед обогревателями, Эмма стояла у него за спиной. Она сняла покрывало с кровати и, когда спускалась по лестнице, накинула его на плечи, получилось нечто вроде белого сари с желтым оттенком.
– Если кто-то выключил обогреватели, значит, он видел мертвого Йоргена, верно? – сказал Аполлон.
Трудно было поверить, что кто-то мог не заметить семидесятилетнего человека с ножом, торчащим из горла.
– Он лежит на кухне, – сказала Эмма. – На полу. Так что, может быть, и нет.
– А кровь? – возразил Аполлон.
Эмма положила ладонь на шею Аполлона, и ее прикосновение подействовало на него успокаивающе.
– Если кто-то вошел в дом через заднюю дверь, он мог даже не знать, что он здесь, – предположила Эмма.
– Но тогда получается, что Детсад приходил только для того, чтобы выключить обогреватели, – сказал Аполлон. – Зачем?
– Что? – удивилась Эмма.
Аполлон махнул рукой.
– Я имел в виду Уильяма Уилера.
– А кто такой Уильям Уилер? – спросила Эмма.
Аполлон рассмеялся по-настоящему, когда услышал ее вопрос, словно она решила его подразнить. Но, конечно, откуда она могла знать? Боже мой, человек, стоявший в центре всей истории, оставался для нее фантомом. Аватар на экране, ничего больше.
