Детсад не просто нашел способ пробраться в их дом, складывалось впечатление, что он даже не стал прятать камеру. Угол съемки показывал, что она установлена где-то на уровне кухонной стойки. По крайней мере, один из пятерых должен был ее видеть, однако никто не обращал внимания. Больше всего Аполлона потряс момент, когда дедушка подошел к камере, наклонился и заглянул в нее без малейших признаков тревоги. Потом он поднял палец и начал медленно что-то печатать, периодически поглядывая на камеру.
Тут только Аполлон и Эмма сообразили, что происходит.
– Это их лэптоп, – сказал Аполлон. – Он сделал его своей камерой.
Оба напряглись, ожидая, что Детсад их услышит, но наушники заглушали все звуки, и он не знал, что они в подвале. Детсад превратил свой компьютер в нечто вроде камеры сенсорной депривации.
Аполлон вдруг с болью понял, что Детсад, должно быть, проделал то же самое с компьютером Патриса. Аполлон, Дана и Патрис находились в подвале их квартиры и смотрели видео с записью спасения Эммы, а Детсад, в свое удовольствие, наблюдал за ними. Аполлон почувствовал, как от усталости наливаются тяжестью его веки, и он подумал, что ему никогда не перехитрить этого человека.
И тут Аполлон обратил внимание на другие экраны, которые не вели слежку за кухнями людей среднего класса. Каждый из мониторов был разделен на четыре экрана поменьше, и в каждом за письменным столом сидел мужчина, на лицо которого падал зеленоватый свет экрана. Каждый был в наушниках, в точности как Детсад. И у каждого имелся микрофон, укрепленный на жестком проводе, отходившем от правого наушника. Они могли быть приятелями, играющими в видеоигру онлайн, но вместо того, чтобы грабить подземелья или вести сражение, они вместе проникали в семейные дома, предаваясь безобидным развлечениям.
– Я не думаю, что смогу еще здесь оставаться, – сказал Детсад. – Бросьте, парни, мы занимаемся этим уже восемь часов! Я выхожу.
Аполлон и Эмма стояли совершенно неподвижно.
– Нет, – продолжал Детсад. – Мать в Чикаго. Она остановилась в отеле «Ренессанс Блэкстоун». И останется там на две ночи.
Он немного помолчал, наклонившись к одному из мужчин на маленьком мониторе, губы которого, как заметил Аполлон, двигались.
– Точно, – сказал Детсад. – Папаша настоящий бета-самец. Мать уродина, но девочки сейчас очень даже ничего. Ты же знаешь, с такой матерью они тоже станут жирными, когда вырастут.
Эмма отобрала кирку у Аполлона.
– Достаточно, – сказала она.
Она размахнулась киркой и сбоку атаковала Детсада, используя ее скорее как биту, но острый конец ушел в сторону. Эмма не собиралась его жалеть, однако кирка оказалась более тяжелой, чем она ожидала. Удар пришелся в плечо Детсада и сбросил его с кресла. Он рухнул на пол, а вслед за ним и кресло.
Там, где он упал, начала расплываться красная лужа. Когда он сидел, кровь собиралась под ним и теперь пролилась. Казалось, будто кто-то разбил банку с малиновым вареньем. Наушники отлетели в сторону, Детсад заскулил, как щенок, и, подняв глаза, обнаружил, что над ним стоит Эмма, а у нее за плечом – Аполлон.
– Проклятье, – сказал он, но даже не пошевелился.
Он попросту не мог. Вся правая сторона его толстовки потемнела от засохшей крови.
Эмма поняла свою ошибку, подняла кирку, наставив острый конец на Детсада, и собралась нанести второй удар.
– Нет, нет, нет! – закричал он. – Я могу помочь.
Эмма опустила кирку. Острый конец пробил воротник, и Детсад визжал, тихо и пронзительно, как летучая мышь. Острый конец кирки вошел в тело чуть выше ключицы. Ноги Детсада начали дергаться, и Аполлон вздрогнул, вспоминая последние мгновения Йоргена в кухне наверху. Эмма поставила ногу на грудь Детсада и вытащила кирку.
Глаза Детсада метнулись в сторону Аполлона.
– Пожалуйста, – взмолился он. – Возьми свою жену под контроль.
Эмма подняла кирку в третий раз и нанесла новый удар. На этот раз он попал в грудь, и острый конец вошел примерно на дюйм в большую грудную мышцу.
– Не проси его, – сказала Эмма. – Умоляй меня.
Детсад кивнул, попытался поднять руки и выставить их перед собой, но они слишком сильно дрожали. К тому же у него в груди все еще оставался острый конец кирки.
– Пожалуйста, – сказал Детсад. – Я знаю, что плохо с вами поступил, но, прошу вас, не убивайте меня. – Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – У меня самого есть дочь. И она только что потеряла мать.
Эмма поставила ногу ему на ключицу и сильно надавила, он захрипел и завыл, пока она вытаскивала кирку. Из раны хлынула кровь.
Аполлон коснулся руки Эммы.
– Я не знал, что ты собираешься это сделать, – сказал он.
– Я и сама не знала, – ответила она.
Аполлон протянул руку к кирке, но Эмма ее не выпускала. Он не стал настаивать, лишь подошел поближе к Детсаду.
– Твой отец мертв, – сказал Аполлон, рассчитывая причинить ему боль.
– Я знаю, – ответил Детсад. – Я видел.
– И ты просто оставил его там? – спросил Аполлон.
– Он уже несколько месяцев говорил о самоубийстве. Я поднялся наверх, чтобы перекусить, и увидел, что он лежит на кухонном полу. Я решил, что он наконец это сделал. – Детсад вздохнул. – Если честно, я даже испытал облегчение.
Аполлон едва не упал.
Даже Эмма выглядела потрясенной.
– Проклятье, – сказала она.
– Ну, я собирался вызвать полицию, потом, но у меня здесь были незаконченные дела. Поэтому я вернулся. Ведь он никуда не уйдет, верно?
– Почему ты оставил входную дверь открытой? – спросила Эмма.
Теперь Детсаду удалось пошевелиться, и он попытался приподняться.
– Я вошел через заднюю дверь, – сказал он. – Была ли открыта входная? Но он бы поступил так только в том случае, если… он пытался предупредить меня, что вы здесь, – тихо продолжал Детсад. – Вы вдвоем убили моего отца?
Аполлон посмотрел на Эмму, потом перевел взгляд на Детсада.
– Да, мы это сделали.
Детсад кивнул.
– Ну… спасибо.
Аполлон, к собственному удивлению, ткнул пальцем в дыру в груди Детсада, и тот дернулся от боли, которая заставила бы его вскочить на ноги, если бы Эмма не наступила на одну из его лодыжек.
– Он пытался тебя защитить, – сказал Аполлон.
Детсад вздохнул.
– Знаешь, что гораздо хуже, чем быть брошенным? – спросил он. – Только одно: когда тебя растит такой человек, как он.
– Он делал то, что сделал бы любой хороший отец, – сказал Аполлон.
– Ты говоришь, как он! – закричал Детсад. – Хороший отец защищает своих детей. Если бы этот дебил отложил немного денег, если бы он планировал будущее хотя бы как-то, если бы не воспринимал свое состояние как данность, мне бы не пришлось делать то, что стало неизбежным. – Некоторое время он восстанавливал дыхание. – Мне бы не пришлось приносить такую жертву.
