— Олам хочет, чтобы вы поклялись, что вылечите Жако!
— Разумеется, мы поклянемся сделать все возможное для него!
— Это всего лишь простой перелом, — добавила Мюриэл. — Я не вижу повода для сомнений. Мальчик молод и здоров, кости у него крепкие. Он почти наверняка полностью поправится!
— Они хотят, чтобы вы поклялись, — сказала Карла, внимательно глядя на Люка, — поклялись на своей крови! Вы знаете, что это значит?
— Что? — спросил Люк.
— Если он не поправится полностью, вы умрете сами.
— Я умру?
— Вы заколетесь своим копьем, если оно у вас есть, или утопитесь р море. Такая клятва им и нужна! Если ваши боги вас подведут, то, так как вы не позволили Жако принять участие в священной церемонии, вы должны будете исполнить вашу клятву. Единственное, что вам тогда придется сделать, — это умереть!
— Никогда ничего не слышала о подобном вздоре! — воскликнула Мюриэл.
— Или вы соглашаетесь на их условия, или они тотчас же забирают Жако!
— Они не заберут Жако, — твердо произнес Люк. — Ладно. Скажите им, что я клянусь на своей крови!
Карла передала толпе и Оламу клятву Люка и попросила его поднять правую руку. Во время этого толпа исполняла какую-то заунывную песню, напоминающую погребальные пения.
Закончив песню, Олам склонил голову и, повернувшись, увел за собой туземцев,
Мы остались стоять на балконе в полном оцепенении, но с души у нас как будто свалился груз. Сборище со зловещими факелами медленно исчезало за деревьями и скоро сияние огней полностью померкло.
Первым очнулся Люк:
— Ну и зрелище! — произнес он, вытирая со лба пот.
— Это было ужасно! — промолвила Тамарикс.
— Вот мы и познакомились с местным колоритом! — бодрячески усмехнулся Люк.
— У вас нет никаких сомнений, что Жако поправится? — с тревогой спросила его Тамарикс.
— Насколько я понимаю, все будет в порядке, если он не встанет раньше времени и не сведет насмарку все наши усилия, — ответила за него Мюриэл.
— Я хочу, чтобы все поскорее закончилось!? — прошептала Тамарикс.
— Вы думаете, они вернутся? — обратилась к Карле Мюриэл.
— Нет, — твердо произнесла Карла, — на сегодня все кончено. Вы договорились, и Олам удовлетворен. Он не глуп и не хочет ссориться с миссией. Но в то же время он боится подрыва своего авторитета. Это вам вызов. Если мальчик полностью поправится, вы сделаете большое дело! Это привлечет к вам людей скорее, чем все ваши проповеди! Надеюсь, Жако ничего не слышал?
— У него прошлой ночью были сильные боли, и я дала ему немного настойки опия, чтобы он заснул, — сказала Мюриэл.
— Хорошо, — одобрила Карла, — Ему не надо знать обо всем этом шуме. Ему нужен покой.
Она перевела взгляд на меня и Тамарикс и предложила:
— Пойдемте домой. Нам надо попытаться заснуть, пока не наступило утро.
Тамарикс положила руку на плечо Люку.
— Все в порядке, — успокоил он ее. — Я разберусь с этим шаманом!
— Нога у мальчика обязательно должна поправиться, — серьезно произнесла Тамарикс.
— Не вижу никаких причин для беспокойства, — уверенно заявила Мюриэл.
— Пойдемте, — торопила нас Карла, — отец будет беспокоиться!
— Он поймет, что мы здесь не напрасно задержались! — ответила я.
Отец действительно поджидал нас.
— Ну, что там случилось? — осведомился он.
— Приходил Олам.
— Что-то, связанное с церемонией?
— Он хотел забрать мальчика.
Отца передернуло.
— Посидите немного, — сказал он нам. — Думаю, никому из нас сегодня не удастся хорошо поспать. Как насчет капельки бренди? По-моему, нам всем не мешает немножко выпить!
Карла согласилась:
— Вы правы. Если мы ляжем, то вряд ли сможем спокойно заснуть!
Мы пошли в кабинет отца, и Карла, рассказывая о происшествии, разлила бренди.
— Старый Олам во всей своей воинственной раскраске… Мне это не нравится, — задумчиво сказал отец, потягивая бренди.
— Копья были ужасны! Туземцы держали их так, будто готовились пустить в ход, но Карла действовала великолепно! — улыбнулась Тамарикс.
Отец повернулся к Карле и улыбнулся:
— Ты успокоила их, не так ли?
Карла отпила бренди.
— Мне бы хотелось, чтобы этот мальчик снова встал на ноги, — сказала она.
— Он обязательно поправится, — заверила ее Тамарикс.
— Надеюсь… — прошептал отец.
— Это было очень неосторожно со стороны Люка, — начала я.
— А что еще он мог сделать? — перебила Тамарикс. — Выход был только один.
— Все это похоже на дурную драму, — вставила я. — Они как будто играли какой-то спектакль… Вся эта раскраска, копья, факелы…
— В некотором смысле это можно назвать спектаклем, — согласилась Карла. — Но вы должны их понять. Это для них особый период года. Они возвращаются в свое прошлое и становятся такими, какими были их предки: великими воинами, большую часть времени проводившими в борьбе друг с другом. Олам для них одновременно и вождь и святой. Они почитают его и боятся оскорбить. Искренно верят, что он общается с духами. Он очень старый человек, его почитают. В дар ему приносят еду и разные изделия своего труда. Он живет в довольстве и не хочет никаких перемен. Нет сомнения, что он умен и поставил себя над всеми остальными жителями острова. Возможно, сейчас он рассчитывает, что нога Жако не поправится. Сам он понимает, что не может сотворить такое чудо, и предпочитает, чтобы и у другого ничего не получилось.
— Вы хотите сказать, что он может попытаться помешать? — спросила Тамарикс.
— Он обладает огромной властью над этими людьми, — ответила Карла. — Некоторое время назад он сказал одному
Человеку, что тот умрет, и той же ночью человек действительно умер.
— Как это могло случиться? — не поверила Тамарикс.
Карла пожала плечами.
— Я не знаю как — знаю только, что это случилось! Вполне может быть, что человек умер оттого, что безгранично верил Оламу.
— Но сейчас, — заметил отец, — туземцы постепенно избавляются от предрассудков прошлого. Теперь сюда заходят корабли и паромы, появляются люди из другого мира, несущие на остров приметы цивилизации. Эти туземцы очень изменились за последнее время.
— Все это так, но немного нужно, чтобы вернуть их к прошлому образу жизни. С Жако ничего не должно случиться. Его нога обязательно должна поправиться, иначе…
