950-й сп своим вторым батальоном приблизился на 800 метров к Кузьминскому, однако также был остановлен сильным огнём. Ситуация для бойцов полка осложнялась тем, что, по сути, у них в тылу находилась по-прежнему занятая немцами деревня Ошурково. На штурм этого опорного пункта был направлен 945-й стрелковый полк, усиленный танками 143-го батальона.
Судя по донесению, составленному на следующий день представителем штаба 31-й армии в 262-й сд подполковником Теселкиным, атаку пехоты поддержали пять «тридцатьчетверок»1. В одной из них находился военком танкового батальона старший политрук П.Ф. Зеленский (возможно, на месте стрелка-радиста), в другой – командир танковой роты лейтенант М.И. Жамбаев. Экипажи плохо знали местность, из-за чего шедшие впереди танки командиров в 12:00 застряли в небольшой речке, и были сразу же расстреляны немецкой артиллерией. Один из танков сгорел, второй был подбит, получив пять пробоин. Пытаясь покинуть машины, их экипажи погибли в полном составе. Согласно данным ОБД «Мемориал», вместе с лейтенантом Жамбаевым в бою были убиты механик-водитель младший сержант Г. В. Овсаников, командир башни младший сержант А. И. Плескачев, стрелок-радист сержант
A. С. Курбанов. В другом танке, помимо комиссара, погибли командир танка младший лейтенант М.П. Синицин, механик-водитель старшина П.В. Портнов и командир башни красноармеец Н.С. Дыранов
[144].
Помимо этих потерь, ещё одна «тридцатьчетверка» скатилась в канаву и застряла в ней, две другие машины уцелели и активно участвовали в бою. Вероятнее всего, этими тремя танками командовали лейтенант Г.М. Реушкин, лейтенант B. А. Зверев и младший лейтенант Д.А. Крутиков
[145]. Остальные машины батальона не смогли поддержать атаку в связи с техническими неисправностями.
Бой за Ошурково длился весь день 8 декабря. Деревня была освобождена, по разным данным, к полуночи или к 02:00 9 декабря. Занявший её 2-й батальон 945-го сп оставил для обороны населенного пункта одну роту, повернув другими двумя на Кузьминское. В это же время (к 01:15 9 декабря) 940-й и 950-й стрелковые полки взяли в полукольцо Федосово и Кузьминское соответственно
[146].
В полосе 5-й стрелковой дивизии за день существенных изменений не произошло, если не считать подключения 916-го сп 250-й сд к боям за Новое Семеновское, санкционированного приказом штаба 31-й армии в 13:25
[147]. В остальном, все попытки поредевших полков дивизии атаковать населённые пункты были сорваны мощным огнём из немецких опорных пунктов. Потери дивизии по итогам дня составили около 100 убитых и раненых
[148].
В целом, наступление дивизий 31-й армии 8 декабря развивалось достаточно успешно, что уже к 16:05 обусловило появление приказа № 36 штаба армии о вводе в прорыв 54-й кавалерийской дивизии, ранее переданной из резерва командующего фронтом. В соответствии с указаниями И.С. Конева, полученными В.А. Юшкевичем в середине дня, дивизии полковника И. С. Есаулова ставилась следующая задача:
«54 кд выбрасывается в прорыв на участке 119 сд с целью быстрого выхода на тылы противника для захвата и уничтожения его штабов…, разгрома узлов связи, уничтожения баз и складов, а также истребления живой силы и материальной части врага. Основной маршрут для ввода в прорыв ПОДДУБЬЕ, ст. ЧУПРИЯНОВКА, МАРЬИНО, ОБУХОВО, САЛЫГИНО, СЕДИНО. По овладении узлом дорог Салыгино и Селино решительно и смело действовать в северном, западном и южном направлениях, нанося короткие, стремительные удары…»
[149]
К 21:30 дивизия сосредоточилась в Прибытково, готовясь к выполнению приказа.
Советское командование, рассматривая перспективы ввода в прорыв свежих соединений 31-й армии, исходило из предположения, что оборона выстроенных в линию немецких дивизий прорвана, и подвижные части могут вырваться на оперативный простор. Именно для этого планировалось использовать не только кавалеристов, но и подразделения стрелковых дивизий, поставленные на лыжи или объединенные в моторизованные отряды.
Проблема, однако, заключалась в том, что мнение об окончательном прорыве обороны противника было ошибочным. Несмотря на серьезные потери, части XXVII армейского корпуса за счет внутренних перемещений боеспособных подразделений (включая саперный батальон корпусного подчинения) с участков фронта, не подвергшихся атакам, к середине дня 8 декабря смогли-таки дождаться прибытия резервов из других корпусов.
Тыловая повозка 110-й пехотной дивизии. Район Калинина, декабрь 1941 года.
Первыми в полосу обороны измотанных боями 162-й и 86-й пехотных дивизий прибыли батальоны 252-й пп 110-й ид. Начав запланированную ранее смену на позициях 314-го пехотного полка 162-й пд западнее Калинина, командование полка получило извещение об отмене данного приказа и о перемещении в район юго-восточнее города, на линию Федосово – Старый Погост – Чуприяново.
После достижения указанного рубежа полку был подчинён 2-й батальон 427-го пи 129-й пд, оборонявшийся в районе Чуприяново. Пехотинцы и артиллеристы вновь прибывшей части быстро оборудовали позиции для пехотных и противотанковых орудий. Помимо этого, в систему обороны полка были интегрированы зенитные 20-мм автоматы и 88-мм пушки.
Уже в ночь с 8 на 9 декабря части советской 119-й сд перешли в наступление на Щербинино и Чуприяново из района станции Чуприяновка
[150].
Бой в Чуприяново отличался упорной борьбой за каждый дом. Как отмечал историограф 110-й пехотной дивизии вермахта, «в результате уличных боев русские были отброшены»
[151].
Таким образом, в полосе наступления 262-й и на левом фланге 119-й стрелковых дивизий немецкая оборона была существенно усилена, и даже ввод в бой танков не давал советским соединениям никаких гарантий её быстрого прорыва. Более перспективным выглядело направление на Игнатово, Салыгино, что и подтвердилось в последующих боях, однако и в этот район постепенно выдвигались резервы 9-й полевой армии. На этот раз речь шла о частях 251-й пехотной дивизии, которая вечером 8 декабря была подчинена командованию XXVII армейского корпуса.
