Лишь две дивизии 31-й армии, 256-я и 250-я, могли похвастаться наличием собственных 152-мм гаубиц в количестве четырех и трех штук образца 1909/1930 гг. соответственно. В 29-й армии две такие гаубицы при 11 «трёхдюймовках» имела в своём 777-м артполку только одна 246-я сд. Более современной оставалась дивизионная артиллерия 252-й сд, располагавшей 17 Ф-22. Наиболее экзотичными орудиями была вооружена 243-я сд, использовавшая 76,2-мм пушки образца 1933 г., созданными путем наложения 76,2-мм ствола на лафет 122-мм гаубицы образца 1910/30 гг. Пушек такой системы было 14 в 775-м ап и четыре (помимо трех обычных «трехдюймовок») в стрелковых полках дивизии
[191].
Наличие в войсках орудий столь разных типов и конструкций, безусловно, осложняло централизованное снабжение запасными частями и подготовку расчетов. Ситуация несколько облегчалась лишь возможностью большинства 76,2-мм систем использовать одинаковые боеприпасы.
В целом, ударная мощь стрелковых соединений двух армий Калининского фронта, проводивших наступательную операцию, без учета артиллерии РГК, применение которой требовало филигранно точной работы наблюдателей и корректировщиков, не впечатляла. Учитывая сложности с подвозом боеприпасов, возникшие уже на третий день наступления, возможности дивизий по быстрому прорыву подготовленной обороны противника представлялись весьма ограниченными.
Довольно редко встречавшееся орудие, 76,2-мм пушка образца 1933 года из состава 775-го артполка 243-й стрелковой дивизии. Калинин,17 декабря 1941 года.
Интересно, что артиллерия Калининского фронта столкнулась с проблемами не только технического и тактического, но и… морального плана. Так, начальник штаба управления артиллерии фронта полковник Кожеуров 10 декабря стал фигурантом приказа генерал-полковника И. С. Конева, получив строгий выговор с предупреждением за рукоприкладство в отношении посыльного красноармейца Вербицкого. В приказе отмечалось, что 24 ноября Кожеуров, «будучи в нетрезвом виде, красноармейцу Вербицкому нанес удар по виску», причем произошло это прямо в помещении штаба управления артиллерии
[192].
Следует отметить принципиальность командующего фронтом, который не стал скрывать вопиющий (хотя, к сожалению, далеко не редкий для армии) случай, доведя приказ до всего начальствующего состава. Что касается наказания, то любая мера строже указанной в документе автоматически «отключала» начальника штаба от выполнения его непосредственных обязанностей, что в условиях острого дефицита специалистов могло иметь далеко идущие последствия. Выход приказа не помешал Кожеурову уже на следующий день подписать «Сведения о боевом и численном составе артиллерийских частей КФ по состоянию на 10.12.41 года».
В ходе переговоров с В.А. Юшкевичем в 17:30 10 декабря И.С. Конев сообщил командарму, что на станции Кулицкая разгружается 159-й отдельный танковый батальон, предварительно сосредотачивающийся в Александровке перед передачей в состав 31-й армии. Кроме того, командующим фронтом были уточнены задачи армии: «развивая наступление в общем направлении Езвино, на правом фланге 256, 247 сд, 54 кд, 159 танковым батальоном нанести удар противнику на Лебеде во, Мамулино, на южную окраину Калинина с задачей окружить группировку противника в Калинине и вместе с Масленниковым овладеть Калинином… 250 сд, 119 сд, 262 сд, 5 сд наступают на юго-запад в общем направлении Езвино, Пушкино, и овладевают рубежом реки Шоша. Если, по обстановке, противник соберет какие-либо резервишки и будет пытаться контратаковать из района Старый Погост, то в этом случае не исключается переход к обороне»
[193].
Таким образом, танки снова становились средством качественного усиления стрелковых дивизий 31-й армии. Кроме того, в состав фронта начали поступать лыжные батальоны. Один из них, 21-й, днем 10 декабря в полном составе выступил из Кушалино и направился в расположение армии Юшкевича.
Следует подчеркнуть, что Конев не исключил перехода к обороне на направлении, по сути, главного удара 31-й армии, допуская появление там резервов (точнее, «резервишек») противника. Первые дни наступательной операции побуждали командование фронта к учету такой возможности. Впрочем, понимание тактики боя, по всей видимости, оставалось на прежнем уровне: «Терещенко и Вашкевича предупредите, что они плохо руководят своими соединениями, и не напирают с должной энергией на своих подчиненных. Прикажите ни шагу назад! Терещенко должен энергично и успешно наступать, доводя дело до штыковых атак. По всем данным, противнику закрыть прорыв не удается ввиду отсутствия резервов. Надо смелее развивать прорыв в глубину и на фланге, вести настоящую напористую и дерзкую разведку. В тыл выбрасывать подвижные отряды, в частности, можно послать одну роту лыжников для разгрома штаба корпуса противника в деревне Максимовское»
[194]. К сожалению, И.С. Конев не уточнил, каким образом рота лыжников с легким стрелковым оружием должна была уничтожить хорошо охранявшийся штаб XXVII армейского корпуса.
В соответствии с указаниями командующего фронтом штабом 31-й армии к 23:00 10 декабря был подготовлен боевой приказ № 39, в котором содержались задачи стрелковых дивизий на следующий день. Так, 256-я сд, уничтожив в ночь на 11 декабря опорный пункт противника в Колесникове, должна была занять исходное положение на линии Симоново, Володино, а затем наступать в направлении Боровлево, Бортниково, Бычково с задачей дня выйти в район Бобачёво.
247-й сд при поддержке 159-го отб предписывалось наступать в направлении Напрудное, Мамулино с линии Захарьино, Салыгино, имея в качестве задачи дня выход в район Мамулино.
54-я кд, заняв ночью исходное положение в районе Трояново, должна была овладеть Палкино, а затем наступать на Желтиково.
После выполнения задач дня три правофланговые дивизии 31-й армии с танковым батальоном должны были занять юго-западные и южные окраины Калинина.
На левом фланге 250-я сд должна была овладеть Иванцево, а в течение дня – районом Пушкино. От её левого соседа, 119-й сд, требовалось при поддержке 143-го танкового батальона, ни много ни мало, в ночь с 10 на 11 декабря «уничтожить противника, обороняющегося на фронте Марьино, Щербинино, Чуприяново», затем овладеть Сушково и Поддубки, а к исходу дня занять район Писково, Климтино, Кобылкино.
Не менее сложная задача была поставлена перед частями 262-й сд, которые в ночь с 10 на 11 декабря должны были уничтожить противника в треугольнике Старый Погост, Труново, Федосово, а затем овладеть районом Езвино, Лукьяново, Гришкино, имея в качестве задачи дня освобождение района Новенькое, Титово, Львово и продолжение наступления в направлении Большое Селище.
