Приведенные цифры показывают, что расход даже в самые напряженные дни операции был вполне умеренным. Лишь четыре вида артиллерийских боеприпасов, включая 50-мм мины, превысили отметку в один боекомплект суммарно за все дни боев, при этом явным лидером по настрелу в количественном отношении были многочисленные «трехдюймовки» стрелковых дивизий. Относительно скромные объемы расхода винтовочных патронов (в боекомплектах) и ручных гранат (особенно 11–16 декабря) в целом подтверждают распространенный тезис о слабом использовании советской пехотой стрелкового оружия и невысоком уровне владения навыками штурмовых действий.
Следует подчеркнуть, что за счет накопления боеприпасов в частях и сравнительно близкого расположения фронтовых складов войска КФ в начале наступления могли достаточно активно воздействовать на противника огнем тяжелой артиллерии, не имевшей, правда, орудий калибром свыше 152-мм. Если в полосе наступления 31-й армии целей, требовавших работы артиллерийских систем большой и особой мощности, было немного (за исключением отдельных объектов вроде элеватора с его железобетонными башнями), то, например, 243-я сд, штурмовавшая городские кварталы Калинина, явно не отказалась бы от средств качественного усиления.
Помимо артиллерии, важным средством поддержки действий пехоты являлись танки. В ряде случаев их участие в боях становилось одним из решающих факторов достижения успеха.
Таблица 7.
Расход боеприпасов войсками 31-й армии 1—16 декабря 1941 г. *
* ЦАМО РФ. Ф. 213. Оп. 2002. Д. 32. Л. 51.
Именно так было, например, в ходе освобождения Ошурково 8 декабря, Марьино и Щербинино 12 декабря, повторного освобождения Игнатово 14 декабря. Оставалось только сожалеть о том, что в декабрьском сражении в районе Калинина из-за проблем с переправой не смогли принять участие танки КВ. В условиях, когда даже Т-60 становились для немецкой пехоты не самым безобидным противником, появление на поле боя тяжелых танков могло серьезно облегчить штурм некоторых опорных пунктов.
Полуразрушенное промышленное здание во Дворе Пролетарки.
В свою очередь, немцы также стремились поддерживать свои части бронетехникой, используя для этого штурмовые орудия 189-го дивизиона. Самоходки в очередной раз показали себя грозным оружием – многие атаки или контратаки немецкой пехоты с участием бронетехники приводили к отходу советских частей, часто сопровождавшемуся потерей недавно отвоеванной территории и населенных пунктов. Также следует иметь в виду неуязвимость лобовой брони StuGIII для штатных 45-мм противотанковых орудий стрелковых дивизий на нормальных дистанциях боя. С другой стороны, в соединениях имелось достаточное количество 76,2-мм дивизионных орудий, которые, как показал опыт осенних боев в районе Калинина, были вполне дееспособны в роли средств ПТО при отсутствии последних. Правда, для этого они должны были оказаться в нужном месте в нужное время, что случалось далеко не всегда.
Трамвайные вагоны на Советской улице.
Указанные недостатки в действиях советских войск приводили к существенным потерям. По данным справочника «Россия и СССР в войнах XX века», общие потери Калининского фронта в период с 5 декабря 1941 года по 7 января 1942 года составили 82287 человек, из них 27343 человека безвозвратно
[356], однако указанный период включает и масштабное наступление, осуществлявшееся после освобождения Калинина.
Выгоревшее здание филармонии на Советской площади. На стене хорошо различим противовоздушный камуфляж, нанесенный еще до начала оккупации.
К сожалению, отмеченные в отчете штаба 31-й армии высокие потери в личном составе действительно были характерны для её соединений в ходе сражения за Калинин. Так, 262-я сд в период с 7 по 15 декабря потеряла 525 человек убитыми (из них 42 командира), 3134 ранеными (143 командира), 180 пропавшими без вести и 19 заболевшими
[357]. В 119-й сд за 5—10 декабря 421-й сп потерял 105 человек убитыми и 345 ранеными, пять человек попали в плен. Потери 634-го сп за тот же период составили 77 убитых, 317 раненых и 51 пропавших без вести, 920-й сп потерял 111 человек убитыми и 190 ранеными
[358].
Судя по статистике потерь командного состава, командиры (часто достаточно высокого ранга) не прятались за спинами своих бойцов, а потому нередко становились жертвами огня противника.
С другой стороны, серьезные потери нес и сам противник. 15 декабря адъютант А. Гитлера полковник Р. Шмундт (Oberst Rudolf Schmundt), находившийся в штабе группы армий «Центр», получил оценку боевого состава дивизий 9-й армии. Согласно докладу, в 86-й ид численность отдельных батальонов к тому моменту сократилась до 100 человек. Например, 1-й батальон 184-го пп насчитывал пять офицеров, 21 унтер-офицера и 81 солдата. По 162-й пд картина была совсем удручающей – адъютанту фюрера доложили, что основная часть дивизии «взята в плен, ранена или уничтожена». Остатки её 303-го пп к 16 декабря насчитывали около 200 человек. Относительно слабо пострадала 129-я пд, в которой общий некомплект личного состава по сравнению со штатной численностью составлял около 4000 человек, правда, речь, вероятнее всего, шла о потерях с начала войны против СССР. Серьезные потери (около 5000 человек) с момента начала кампании понесла 161-я пд. 110-я пд оценивалась как «сильно побитая, но еще боеспособная». В 251-й пд отмечалось значительное количество обмороженных, из-за чего один из полков «просел» до 1/3 штатной численности
[359].
Генерал-полковник И.С. Конев в Доме Красной Армии (Доме офицеров).
Таким образом, в результате ожесточенного сражения 5—16 декабря советскими войсками была прорвана оборона противника, нанесены существенные потери его частям, а также освобожден стратегически важный областной центр. При этом командованию 9-й полевой армии вермахта пришлось отводить свои поредевшие соединения на новые рубежи, уходя от преследования со стороны сил Калининского фронта. Немцам удалось спасти от разгрома две дивизии, находившиеся непосредственно в Калинине, однако наступательная операция Красной Армии на этом не закончилась.
