— Извини, владыка, что я нарушил твой покой, — раздался знакомый голос визиря Саадет Гирея Мехмет-Али, — но мне необходимо поговорить с тобой именно сейчас.
Сахиб отметил про себя, что визирь величает его «владыкой», хотя он еще им не стал. Это приятно пощекотало самолюбие. Умнейшие люди в государстве не сомневаются, что он будет ханом.
— Я слушаю тебя внимательно, — проговорил он расслабленно. — Надеюсь, ты не зря явился ко мне.
— Выслушай, а потом сам решишь. — Мехмет-Али опустился на подушки напротив Сахиба. — Но я должен сказать тебе это как можно скорее. Что ты слышал о сабле Чингисхана?
— Слышал, что у нашего родственника была такая сабля, — отозвался Сахиб, — однако после его смерти она пропала. Говорят, благодаря ей наш предок одержал столько побед. Хотел бы я иметь это оружие!
Мехмет-Али улыбнулся и поправил шапку, отороченную мехом.
— А что ты скажешь, когда узнаешь, что можно завладеть саблей, потому что она находится где-то поблизости?
Тонкие, темные, будто нарисованные углем брови Сахиба взлетели вверх, расслабленность сняло как рукой, и он подался вперед всем грузным телом.
— Сабля здесь? Но откуда? Что ты знаешь об этом?
Мехмет-Али улыбнулся, показав здоровые белые зубы:
— Видишь ли, побывав в Стамбуле, я обзавелся хорошими друзьями, которые за вознаграждение снабжали меня информацией. Разумеется, я передавал ее своему господину Саадет Гирею. Но он отрекся от престола, и я остался не у дел. Однако мои люди по-прежнему передают мне кое-какие сведения. Сегодня с торговым кораблем пришло письмо для меня, из которого я узнал, что Менгли Гирей завещал саблю Девлету. Не спрашивайте, как она попала к вашему отцу, это никому не ведомо. Мой человек подслушал разговор Сулеймана и Девлета. Великий султан передал саблю вашему племяннику и рассказал ее историю.
— Значит, сабля у моего племянника. — На смуглом лбу Сахиба собрались морщины, изрезав его, будто кинжалом. — Что ж, очень хорошо. Думаю, мальчик без колебаний отдаст ее мне. В противном случае… — Последние слова он произнес с угрозой, и Мехмет-Али, многое повидавший на своем веку, почувствовал дрожь. — Я собирался немного отдохнуть после сытного обеда, — продолжал Сахиб, — но передумал. Я немедленно отправлюсь к племяннику и заставлю его написать письмо и отдать саблю. Он умный юноша и поймет, что ни одна сабля, даже сабля великого Чингисхана, не стоит человеческой жизни.
— А когда Девлет отдаст саблю, — прошептал Мехмет-Али, — он…
— Да, ты прав, — кивнул Сахиб Гирей, — я убью его.
Он поднялся, смахивая капли пота с широкого лица, и направился к узкому проходу, который, извиваясь под землей, как змея, вел к тюремным подземельям. Мехмет-Али какое-то время семенил рядом, отчаянно потея, но потом, будто передумав, повернул назад. Зайдя в подземелье, Сахиб Гирей снял со стены светильник и решительно пошел к комнате, где томился Девлет. Юноша, сидевший на корточках в углу, вздрогнул, когда на его лицо упал яркий свет, и поднялся, моргая.
— Салам алейкум, племянничек, — ласково проговорил дядя, но от этих дружелюбных слов Девлета бросило в дрожь. — Как тебе новый дом?
— Не могу сказать, что он мне понравился, — буркнул Девлет. — Скажи по крайней мере, за что я удостоился такой чести. Только потому, что ты боишься претендента на ханский трон?
— И поэтому тоже. — Сахиб подошел к решетке, и его жирное лицо заблестело в свете факела. — А еще потому, что у тебя есть кое-что. И это кое-что должно стать моим.
Юноша покрылся холодным потом. Его дядя узнал о сабле. Но откуда? Кроме него и Сулеймана, об этом никто не ведал. Впрочем… Нечему удивляться, дворец султана всегда был наполнен соглядатаями. Против них принимали меры, но разве можно предусмотреть абсолютно все? Видимо, у Сахиба там тоже имелись глаза и уши. Немного подумав, Девлет не стал ничего отрицать.
— Я действительно получил эту саблю в подарок от Сулеймана, — сказал он. — Твой отец и мой дед Менгли Гирей завещал ее мне. Не спрашивай почему, этого я не знаю. Если ты слышал историю сабли, то знаешь, что она служит только своему хозяину. Если ее кто-то украдет или отнимет силой, у него начнутся неприятности. Ты хочешь неприятностей, Сахиб? Вряд ли, если планируешь занять ханский трон.
Дядя побагровел. Его узкие черные глаза превратились в щелочки.
— Значит, ты не отдашь мне саблю? — спросил он угрожающе. — Что ж, попробую поговорить с тобой по-другому. Во-первых, я не боюсь неприятностей, потому что я не трусливый шакал. Во-вторых, я передумал пугать тебя смертью, потому что ты тоже не трусливый шакал. Мы, Чингисиды, рождены храбрыми воинами, — он тяжело вздохнул, изображая сочувствие, но Девлет ему не верил. — Мне бы очень хотелось стать твоим другом, но, к сожалению, в нашем роду родственники, вступившие на трон, всегда уничтожают претендентов, и я не исключение. Мне придется убить тебя, а также твою мать и твоих братьев. Они еще подростки, Девлет. Ты хотел бы увидеть их смерть? Я постараюсь, чтобы она была как можно более мучительной. Ты умный, Девлет. Подумай хорошенько, что для тебя важнее. Собственная жизнь и жизнь твоих близких или какая-то сабля.
Юноша закрыл лицо руками. Внутри все клокотало, как горный водопад, но он понимал, что отдаст саблю Сахибу в обмен на жизнь братьев и матери. О Аллах, почему он тогда не послушался дервиша? Нужно было скакать к кораблю и возвращаться в Стамбул. Там по крайней мере его бы никто не тронул. А что касается ханского престола… В настоящее время ханом ему не быть… Сахиб сильнее и могущественнее его. А он тут новичок, никого не знает, кроме матери и дяди. Кто пойдет за ним? Кто? Сахиб внимательно наблюдал за менявшимся выражением лица племянника.
— Ну, что ты решил? — поинтересовался он через пять минут. Девлет шумно выдохнул:
— Твоя взяла, Сахиб. Я отдам тебе саблю, обменяю ее на клятву не трогать мать и братьев. И горе тебе, если ты ее нарушишь.
Дядя улыбнулся одними уголками тонких красных губ.
— Я всегда держал слово, мальчик, — проговорил он, — и это тебе тоже известно. Клянусь Аллахом, они останутся в живых. Но тебе придется сделать кое-что еще. Завтра я отправляюсь в Стамбул. Ты должен написать письмо своему двоюродному брату.
Девлет криво усмехнулся:
— Отказаться от ханского трона? — Он будто выплюнул эти слова в жирное, лоснящееся от пота лицо дяди. — Ты этого от меня хочешь? Хорошо, я сделаю и это. Неси сюда бумагу и чернила.
Сахиб крикнул в темноту коридора, чтобы слуги принесли все для письма, и Девлет, скрючившись, принялся писать. Дядя с неудовольствием заметил, что изящная, с длинными тонкими пальцами рука племянника не дрожит. «Я убью его, — подумал он, — убью, как только этот мальчишка выполнит мою просьбу». Его глаза сверкнули в темноте, как клинки кинжалов. Девлет, поставив подпись, поднялся и протянул бумагу Сахибу.
