— Смотри, вот его дом. — Он потянулся и достал один из карандашей, лежавших на маленьком столике. — Надо обозначить стороны света. Вот север, вот юг, это соответственно запад и восток. — Мужчина провел четыре линии. — Гляди, южная сторона самая безопасная. Тут луга, какая-то деревушка, река, довольно большая, по которой наверняка ходят суда. От речной станции можно будет добраться к железной дороге, сесть на товарняк и скрыться. Теперь смотрим запад. Западное и восточное направления похожи. Немногочисленные болота, речки, деревенька. Железная дорога пересекает лес. Тоже неплохой путь. И самый опасный — северный. Сплошные болота, почти ни одной деревни по пути к речке. На первый взгляд верная гибель.
Жанна почувствовала озноб. Она вспомнила, как по дороге к Завьялову ноги погружались в жидкую почву. И это, по его словам, было неглубокое болото.
— Мы, конечно, побежим южным путем, — прошептала она.
Ломакин покачал головой:
— Отнюдь. Думаю, наши преследователи этого и ждут. Никто из них не предполагает, что мы полезем в топь. А мы в нее полезем. Другого выхода у нас нет.
Женщина запустила пальцы в густые белые волосы. Зеленые глаза ее расширились от ужаса.
— Ты с ума сошел! Сам сказал — это верная гибель.
— В нашем положении это путь к спасению, — парировал Ломакин. — По другим дорогам здоровые вооруженные люди враз нас догонят. Ну подумай сама, ты же неглупая девочка.
— Как я жалею, что ввязалась во все это! — крикнула она в сердцах. — Лучше бы…
— Лучше бы ты сидела в борделе на окраине Турции и обслуживала грязных басурман, — подсказал Андрей, усмехаясь. — Я где-то читал, что в такие бордели постоянно требуются проститутки, потому что многие умирают через месяц-другой. Изголодавшиеся по женщинам горцы черт знает что с ними выделывают. Если такая судьба казалась тебе лучше, сидела бы тихо.
Жанна зажмурила глаза и вспомнила толстого, рыхлого, желтого турка, от которого воняло, как из мусорной ямы. Нет, лучше смерть в болоте, чем от его потных рук.
— Будь что будет, — прошептала она.
— Вот это хорошо. — Андрей дружески потрепал ее по спине. — Давай еще изучим карту. Итак, на рассвете мы идем вот по этой дороге. Впрочем, почему я сказал «идем»? Мы побежим по ней как можно быстрее, чтобы через час скрыться на этом болоте. Судя по карте, оно довольно большое и глубокое. Но на любом болоте есть островки. Когда устанем, выберем самый незаметный, чтобы передохнуть, попьем воды, перекусим и двинемся дальше.
— Боже! — произнесла Жанна и в мольбе подняла руки.
— А теперь иди к себе и постарайся заснуть. — Андрей уже не просил, он приказывал.
— Но я не сплю днем. — Женщине почему-то было страшно возвращаться в свою комнату.
— Нам надо использовать для сна любую свободную минутку, — возразил Ломакин, — неизвестно, где и когда тебе еще удастся прикорнуть.
— Хорошо, — покорно ответила Жанна. — Хорошо.
Она вернулась к себе, не раздеваясь, бросилась на кровать и зарыдала в подушку. Сколько горя принесли ее родным и ей ее необдуманные поступки! И все потому, что она всегда думала только о себе. Вспомнилась сестра Вика, с вытянутым рябым некрасивым лицом, добрая, любящая, всегда ею гордившаяся. Она и мама на коленях умоляли Жанну не выходить за Олега, ее первого мужа, а она думала, что Вика ей завидует. На деле вышло, что завидовала она, когда старшая сестра вышла замуж раньше ее. Теперь, спустя несколько лет, Жанне казалось странным, как она могла позавидовать сестре, которая старше ее на восемь лет и довольно долго искала спутника жизни! Но так уж сложилось: Жанна считала, что она найдет мужа раньше дурнушки Вики, которой мама никак не находила кавалера. А Жанна уже в пятнадцать лет потеряла счет своим ухажерам. Родители знали: в свое время недостатка в женихах у младшей дочери не будет. Они больше беспокоились за старшую. Но и Вика обрела свое счастье с невзрачным инженером Федором. Он искал в спутнице жизни не красоту, а тепло, уют и доброту — все это он получил сполна. Жанна перед свадьбой сестры закатила истерику, хотя ей минуло семнадцать, и принялась лихорадочно искать будущего мужа. И тут оказалось, что достойные женихи, как назло, разбежались. Им надоело сносить оскорбления и насмешки неприступной красавицы, желавшей иметь много денег и огромный лимузин. Теперь Жанна понимала, что среди тех, кто преданно продолжал за ней ухаживать, тоже были достойные, но она не хотела этого видеть. Своим замужеством Жанна собиралась доказать всем, чего она стоит. И доказала. На первом курсе мединститута за ней начал ухаживать преподаватель, старше ее на двенадцать лет. Он был разведен, платил алименты, но для Жанны это не было главным. Олег имел кандидатскую степень, квартиру, машину и красивую внешность. Как только он сделал ей предложение, она тут же привезла его домой, чтобы познакомить с родными. Мама накрыла стол, папа поставил наливку собственного приготовления. Во время застолья Жанна украдкой бросала взгляды на родителей и видела, что Олег им не по душе: будущий зять только и успевал опрокидывать рюмки со спиртным. Когда его, мертвецки пьяного, уложили в маленькой комнате, мама взяла Жанну за руку и повела на кухню.
— Дочь, я бы не хотела, чтобы он стал моим зятем, — ласково сказала она, зная, что приказной тон раздражал Жанну. — Я тоже окончила медицинский и знаю, что такое алкоголизм. Твой жених алкоголик. Думаю, это и стало причиной его развода.
— Олег алкоголик? — удивилась Жанна. — В жизни не слышала ничего глупее. Мама, у тебя устаревшие понятия. Да, он пьет, но не больше и не меньше всех.
Мама покачала головой:
— Дочь, есть признаки. Поверь мне и не губи свою жизнь.
Но Жанна не поверила. Когда они с Олегом вновь переступили порог родительской квартиры, в их паспортах красовались штампы. Молодые расписались по-тихому, чтобы поставить всех перед фактом. Мама стойко перенесла замужество младшей дочери, а отец попал в больницу. Сама же Жанна купалась в любви и заботе, которой Олег поначалу окружил молодую жену. Они ездили на машине за город, искали маленькие придорожные ресторанчики с вкусной едой, муж читал стихи, рассказывал, что собирается писать докторскую… И не притрагивался к рюмке. Молодая женщина вспоминала родителей и смеялась над «проницательностью» мамы. Тоже мне медик! Интересно, какие признаки алкоголизма она разглядела в будущем зяте? Ну, напился до чертиков однажды, отец сам постоянно подливал ему водку и приставал с особенной наливочкой. Больше она не видела Олега не то что пьяным — даже выпившим. Когда Жанна рассказывала об этом матери, ее злило недоверие в глазах женщины. Она сомневалась, что зять долго продержится, и оказалась права. Он слетел с катушек быстро и неожиданно, когда Жанна была на восьмом месяце беременности. Тут-то и выяснилось, что ее мама была права. Зять просто закодировался, но долго не выдержал. Вот когда начался кошмар для молодой женщины. Крики новорожденной дочери мешались с пьяными стонами, руганью и обещаниями убить ее и ребенка, если они не оставят его в покое («оставить в покое» означало, что грудной дочери не полагается плакать). И молодая женщина сбегала к матери, изливая ей душу. Та советовала бросить мужа, переехать с ребенком к родителям, но Жанна, подумав, отказывалась. Вика часто навещала родителей, и одна мысль о том, что дурнушка сестра оказалась счастливее, приводила ее в ярость. Нет, нужно оставаться с мужем и лечить его. В минуты просветления Олег обещал снова закодироваться, найти другого врача — нарколога, просил прощения, но потом все шло по накатанной. Его выгнали из института, Жанна, часто прогуливая занятия, тоже была на грани выбывания. Однажды, после очередного скандала с мужем, молодая женщина стала собирать вещи. Она приняла решение уйти и накануне перевезла дочь к бабушке. «Черт с ней, с Викой, с проклятой завистью», — подумала Жанна. Можно и не жить с родителями, снять квартиру. Олег спокойно наблюдал за действиями жены, не забывая наливать водку в опустевшую рюмку. Он ждал собутыльника Игоря, тоже врача, повадившегося ходить к супругам через день. И Игорь не замедлил явиться.
