У меня, кажется, глаза округлились.
– Чего?! С какой радости мне врать?
– С такой, что ты – моя невеста. Элизабет, давай смотреть правде в лицо. Наш брак – выгодная сделка родителей. Это нормально в тех кругах, где мы вращаемся. Но сделку можно превратить в приятную вещь, если постараться обоим. Да, я сначала совершил ошибку, решив, что ты похожа на Элли.
– Кстати, о ней, – перебила я. – Так зачем мне врать? Хвост прижали?
– Элизабет, так выражаются простолюдинки, а не девушки из высшего сословия.
– Согласно королевскому Указу от пятнадцатого марта тысяча пятьсот восемьдесят третьего года от войны Ушедших, маги и люди не могут делиться на сословия. Любое упоминание о неравенстве несет наказание в зависимости от тяжести слов.
– Хорошо знаешь историю, – одобрил Лео. – Но ты еще маленькая. И не понимаешь, что написать можно что угодно, а вот на деле… В любом случае, у меня некоторые проблемы с Элли, которая нажаловалась родителям. Хотя сама вешалась на меня.
– Пожалеть бедненького?
Лео скрипнул зубами, но продолжил. Чувствовалось, что он просто заставляет себя быть со мной откровенным.
– В любом случае, Элизабет, не стоит бросать тень на нашу будущую семью. Родители Элли всего лишь мелкие чиновники, но все равно могут осложнить нам жизнь.
– Лео, – проговорила я, устав от него, от его ауры, – я не буду врать, я не хочу врать. Извини, но в данном случае мне жалко Элли. Она в тебя влюбилась и не знала, что ты – дерьмо хныча.
С этими словами я отступила. То есть просто-напросто удрала под его вопли: «А ну вернись немедленно, Элизабет Килей!» Да-да, уже чувствую, что про меня родители узнают много интересного. Причем Лео предстанет пострадавшей стороной.
– Чего хотел? – спросила Ленора кровожадно.
Они увидели, что я убегаю, и дружно ринулись за мной. Пока мы все не оказались в гостиной четвертого этажа. И плевать, что здесь было не так уютно, как на третьем. Зато камин приветливо трещал дровами, а глубокие кресла оказались свободными. Большинство школьников или гуляли в парке, или пытались пробиться поближе к учителям, узнать подробности.
Я вкратце рассказала о том, что именно хотел Лео от меня. Эдуард изобразил, что его сейчас стошнит. Ленора же возмутилась:
– Вот точно дерьмо хныча! Между прочим, Элли до сих пор на домашнем обучении. Я слышала, как ее подруги говорили, что она постоянно плачет.
– Плачет из-за этого дебила?! – удивилась Хелен.
– Ну раз они встречались, она его таким не считала, – заметила я.
– Вот и пусть теперь пострадает, – прошипела Ленора. – Леонар больно королем выхаживал по школе. А то я не в курсе, что он со своими дружками часто пари заключал. Мол, спорим, я приглашу вот ту уродину в ресторан? А потом они всей толпой ее высмеивали.
Я передернулась и обхватила себя руками за плечи. Волшаны стихий, почему родители мечтают отдать меня такому придурку?
– Забудем о нем! – предложила торопливо. – Пусть сам разбирается со своими девушками.
– Вот именно, – проворчала Хелен.
Она похлопала ладонью по широкому низкому столу, стоявшему между кресел.
– Давайте учиться, время поджимает. Скоро Ночь Обновления, а там каникулы. Глазом моргнуть не успеете, как подойдет инициация.
Леонар был благополучно забыт.
* * *
– Лиз! Да Лиз! Ай!
Я вынырнула из очередного кошмара, в котором видела, как рушится Терралия, как горят сады Клейрона, а храмы в Аргениуме рассыпаются под огненными и водными ударами.
Сердце до сих пор бешено колотилось, а рука почему-то болела.
– За что?! – воскликнул Эдуард.
Я не сразу поняла, что он здесь делает. Тем более за окном царствовала ночь, а в нашей с Хелен комнате горел лишь ночник. Сама Хелен сидела рядом со мной и круглыми глазами смотрела на парня. А у того на щеке алело красное пятно в форме пятерни.
– Это я тебя так? – спросила у Эдуарда.
Тот кивнул и потер щеку, обиженно сообщил:
– Вот так и буди женщин.
– Рассказывай, мужчина! – перебила его Хелен. – Лиз, мы тебя пытались добудиться, потом Эд не выдержал и дернул твою косичку. А в ответ ему прилетело.
– Где Ленора? – спросила я у Эдуарда. – Извини, конечно, но ты в следующий раз поаккуратнее.
– У Леноры соседка стервозная и вредная, – ответила за него Хелен. – Ее будить – себе дороже. С утра расскажем. Ну, Эд!
– Я подслушал! – с восторгом сообщил друг.
Он взъерошил и без того торчавшие в разные стороны волосы, потом вздрогнул. И уже более спокойно произнес:
– Я вспомнил, что в школе есть старый туалет.
– Здесь много старых комнат, – кивнула Хелен. – Многие просто стоят запертыми, пока до них не дойдут руки. И что?
– А то, что тот туалет находится за стеной кабинета ректора!
Я посмотрела на Эдуарда, поморгала, а потом жалобно проговорила:
– Ты меня очень резко разбудил, я пока ничего не пойму. При чем здесь туалет? Тебе приспичило ночью?
В ответ мне на голову вылился, кажется, целый таз ледяной воды. Вся постель моментально промокла, я тоже. Закашлялась, замерзла и попыталась заорать на Хелен, которая все это сотворила. Но зубы застучали, и вместо вопля получилось невнятное шипение.
– Зато проснулась, – невозмутимо ответила Хелен. – Потом высушу все.
– Меня-то за что? – возмутился Эдуард, которому тоже немного попало.
Он высушил рубашку, потом проговорил:
– В общем, засел я ночью в туалете…
Я честно попыталась замаскировать смешок, в итоге вышло непонятное хрюкание. Эд и Хелен смерили меня суровыми взглядами. Я тут же успокоилась: мало ли, вздумают еще оба снова водой окатить!
Пока Хелен выводила руну сушки и проговаривала заклинание, Эдуард рассказывал такое, от чего мне лично сразу стало не до смеха.
Он вспомнил про старый туалет вечером. И убедился, что замок вскрыть легко. После чего проник внутрь и исследовал стену между туалетом и кабинетом ректора. Эдуарда снедал зуд любопытства. Ведь учителя и дознаватели ходили хмурые, ученикам велели сидеть в комнатах или в гостиных и выбираться оттуда только поесть. Но Эдуард, здраво рассудив, что на всех учеников глаз и волшанов не хватит, решил действовать.
– В общем! – рассказывал он, сидя на уже сухой постели и подогнув под себя ногу. – Там все стены в трещинах, ремонта давно не было, ну и так далее. А еще в унитазах и раковинах вода стоит. Так что я ее направил в одну трещину и стал искать проход к ректору.
– У тебя получилось? – недоверчиво спросила Хелен. – Так там столько маны надо!
