– Ну так подготовился.
С этими словами Эдуард достал из-под рубашки небольшой медальон. На вид обычный серый камень, чуть теплый на ощупь.
– Весь израсходовал, – пояснил негромко. – Кое-кто из старшеклассников такие штуки делает, говорят, на экзаменах помогает. Но стоят столько, что я теперь с дырками в карманах.
– У тебя получилось? – повторила я вопрос Хелен.
Мне хотелось вцепиться в Эдуарда и начать его трясти. Почему так долго говорит? Что ему удалось узнать?
– А то! Получилось! Просто удача, что ректор как раз беседовал с леди Грин.
– Их волшаны тебя не засекли? – спросила Хелен и тут же сама и ответила: – Конечно, не засекли! Сегодня в школе столько заклинаний и магов, что возникают помехи. А у тебя сила пока маленькая. Волшаны ее просто проигнорировали. Ты везунчик!
– Я такой! – стукнул себя Эдуард по груди. – Но скажу я вам, что-то в школе неладное. Оказывается, тот стажер все же за ворота вышел. Его в городе нашли. Примерно около полуночи. Я там как раз подслушивал, когда ректор говорил леди Грин, что ученики не должны ничего знать.
– Что мы не должны знать? – перебила я друга.
Тот опять взъерошил волосы, потом выдохнул:
– То, что стажера нашли мертвым. Говорят, закололи.
Я икнула, Хелен же замерла. У нее лицо побелело как бумага, лишь глаза напоминали темные провалы.
– Закололи? – переспросила она, едва шевеля губами.
– Да. В переулке. Больше ничего не удалось узнать. Только ректор еще добавил, что дознаватели выясняют, откуда он шел. Потому что его нашли далеко от дома и от школы. Чуть в стороне от городского банка.
Мы сидели и смотрели друг на друга. Теперь я понимала, почему учителя резко стали такими мрачными. Если прежде пожар списывали на неосторожность, то теперь уже и непонятно, что произошло на самом деле. А единственный свидетель ничего не расскажет.
Почему-то вспомнился сон. И я передернулась.
– Ты чего? – заметил мое движение Эдуард.
– Страшно, – призналась ему. – Хелен, а тебе?
Подруга сглотнула и зачем-то начала теребить одну из косичек, что заплетала на ночь.
– Я стараюсь убедить себя, что стажер просто стал жертвой бандитов, – сообщила она тихо. – Но мне очень страшно. Что происходит?
«Записи Ранктора», – сообщила я ей взглядом.
Поняла она меня или нет, но только побледнела еще сильнее. А потом поджала губы и тряхнула головой.
– Ладно, давайте спать. Эдуард, тебе тоже пора. Если поймают на нашем этаже, выговора всем не избежать. Ты чего до утра не дотерпел?
– Да ну вас! Я вам такие новости принес, а вы спать. Меня же разорвет, если мы это не обсудим, – обиженно протянул Эдуард.
– Да что обсуждать? – фыркнула Хелен. – Стажер понял, что натворил. Испугался, решил бежать и снял все средства со счета! Его за деньги и закололи.
– Разве у него могли быть большие деньги? – удивился парень, почесывая затылок.
– Или ты себя вспомни, как толкнул того из Аркано, а он дружков потом своих привел. Могло и такое случиться. А деньги уже потом забрали, когда нашли. Какая теперь разница. Спать давайте!
Нехотя Эдуард удалился. Проводив его, Хелен вернулась и стала укладываться в постель.
– Что? – не выдержала она моего взгляда. – Лиз, хватит об этих записях вспоминать. Забудь уже, наконец! Еще раз повторяю, об этом знали лишь мы, а до этого они пылились неизвестно сколько и никому не были нужны.
– Но статуя…
– Лиз-з-з, – вышла из себя Хелен, – можно подумать, это единственное, что разрушили в школе.
Ответить было нечего, и я улеглась, натянув до подбородка одеяло. Хелен вообще отвернулась к стене, показывая, что собирается спать. Но через некоторое время именно она нарушила тишину:
– А из Эдуарда хороший дознаватель выйдет. Это ж надо было самого ректора подслушать!
– Додумался же! – поддакнула я.
– Бедный ректор, даже в уборной покоя нет, – хихикнула Хелен, но смех ее мне показался немного натянутым.
Мы еще перебросились несколькими ничего не значащими фразами и угомонились. Не знаю как она, но я еще долго лежала без сна, обдумывая случившееся. Все равно, как бы ни убеждала меня Хелен, все случившееся казалось очень подозрительным.
Лишь через несколько дней мы еще раз услышали новости о стажере. Оказывается, у одного ученика брат в банке работает клерком, и он рассказал, что убитый парень действительно заходил к ним перед самым закрытием. Только он не снимал деньги, а положил крупную сумму на счет своей семьи. Причем когда он уходил, у него еще оставалась при себе пачка денег. Все это и рассказали дознавателям.
Получается, у стажера появилась большая сумма денег еще до происшествия!
Но постепенно все дознаватели покинули школу. Нам было объявлено, что произошел просто несчастный случай. Последствия пожара устранили, скульптуре вернули прежний вид, и разговоры в столовой о пожаре стихли, переключившись на экзамены и приближающийся бал в честь праздника.
Глава восемнадцатая
Выходя за ворота школы, я чувствовала себя преступницей, отбывшей срок и покидающей место своего заключения. Чуть замедлила шаг, вдыхая сладкий воздух свободы.
– Бет, ты чего застыла? – окликнула меня мама.
Открылась дверь нашей кареты, и на подножку выскочила Йор, мамин волшан, и повела носом. Дальше не пошла, переминаясь лапками и подергивая хвостом. Почему-то Йор не любила снег. А еще волшан воды, называется! Зимой по улице она передвигалась исключительно на руках у мамы или на ее шее, изображая воротник.
Я думала, что за мной просто карету прислали, и удивилась, что мама встречает. Как я все же соскучилась по родным!
Сорвалась с места и бегом достигла кареты. Подхватила на руки Йор и с ней забралась внутрь. Пушистая вредина меня даже языком лизнула, что было невероятно само по себе. Обычно она меня только терпит, признавая лишь маму, и таких нежностей я никогда не удостаивалась. Точно, мамины эмоции улавливает. Потому что стоило мне оказаться в карете, как попала в крепкие родительские объятия.
– Как же я соскучилась! – выдохнула она. – Вы с отцом два упрямца, а обо мне хоть кто-то подумал?
Ну да. После моего отказа ехать с отцом на выходные домой он больше не приезжал. А я в город так и не вышла. И домой не писала, обидевшись. Как приятно все же чувствовать, что тебя любят!
– Ты так похудела! И бледная совсем, – с беспокойством стала разглядывать меня мама. – Я не понимаю, вас там совсем не кормят?!
– Экзамены сложные были, – призналась я. – Приходилось столько заниматься, что не всегда попадала на ужин.
