– Эй, Килей, ты чего?
Гловер подбежал и принялся отряхивать снег с моей головы, лица, плеч. Я же так и застыла, сжимая кулаки. Предательские слезы побежали по щекам.
– Я неудачница!
– Для девчонки ты бегаешь неплохо, – попытался утешить меня этот гад.
– Неплохо? – распахнула я злющие глаза. – У нас что, соревнования?
Со злости я топнула ногой. Как будто земля на миг дрогнула, и нас осыпало снегом. Но сейчас хотя бы не я одна превратилась в снеговика.
– Это что такое было? – Гловер дернул меня на себя и вытащил из сугроба на дорожку аллеи. – Напомни, что тебя опасно злить.
Мы стали отряхиваться, а я приоткрыла рот, глядя на дерево, с которого сошел снег. Это я сделала?..
– Бежим сушиться.
Спорить с этим здравым предложением смысла не было, и мы потрусили в школу. Конечно, там разошлись по своим комнатам. Я надеялась, что он все же уберется домой, но, как оказалось, зря.
Стук в дверь раздался, когда я только вышла из душа. Там едва не заплакала, но сдержалась. Ведь дала себе слово не реветь из-за парней. Нет, они этого не стоят. Адриану я верила как себе, и что в итоге?
Гадая, кого еще принесло, я добрела до двери, распахнула ее… и едва не закрыла снова. Но Леонар успел подставить ногу и даже не поморщился, когда створка попала по ней. В одной руке парень держал корзинку, в другой – внушительного размера чайник. Такие стояли в столовой на столах.
– Это чего? – только и сумела я спросить.
В ответ Лео широко улыбнулся. Его волосы все еще выглядели влажными, рубашка переливалась оттенками серого и синего. В период каникул в школе ношение формы было необязательным. Но Гловеру явно нравились небесные оттенки. Маг воздуха как-никак. Мы все невольно тянемся к тем цветам, что характеризуют нашу стихию.
– Это, Килей, еда. Ее едят. Ртом. Чтобы получать энергию и хорошо выглядеть. Держи.
Он сунул корзину мне в руки. А там лежали пирожные, из именной кондитерской. Небольшие, с нежнейшим кремом и свежими фруктами. Также я заметила булочки, что выглядывали из бумажного пакета. Запах от них стоял такой, что у меня едва не потекли слюни. Интересно, а что в чайнике? Какао?
– Спасибо, – произнесла с усилием, – но я не голодна.
– А, – покивал Леонар, – ну да, конечно. После пробежки девушки никогда не едят, чтобы выглядеть стройными. Слышал я этот бред, Килей. Нет, ну ты можешь, конечно, помечтать о формах селедки. Но учти, тогда на подготовку к экзаменам не останется сил. Ты их завалишь, исключат тебя из школы, и придется тебе тогда выходить за меня замуж. Чтобы не стать этим самым… бесталанным позором семьи.
Я поняла, что меня провели, только когда уже приканчивала третье пирожное. Такое нежное, что оно буквально таяло во рту. А в чайнике и правда оказалось какао, горячее и сладкое, со сливками!
– Чего тебе надо? – спросила у Леонара.
Тот, понятное дело, отдав мне еду, никуда не ушел, а без лишних церемоний проследовал за мной в комнату и уселся на диване. Сам он от лакомств отказался, сообщив, что предпочитает мясо, как настоящий мужчина и будущий маг.
А на мой вопрос он ответил не сразу. И вообще, тот Леонар, которого я тихо ненавидела, и сегодняшний казались разными людьми.
Двуличный, что ли?
– Килей, ты мне нравишься, – сообщил он наконец таким тоном, точно благословил меня на подвиги. – Ты нормальная девчонка, которая не пытается повиснуть у меня на шее. С магией беда, но, думаю, волшан твои силы уравновесит.
– Ты ведешь себя как болван.
– Ты, знаешь, тоже не подарок, – сообщил Гловер. – Но веселая, умная, только упрямая. Зато с тобой нескучно.
– С Элли было скучно? – шпилька сама собой слетела с губ.
Ну вот, теперь он точно перевоплотится в прежнего Гловера.
Но, к моему удивлению, Леонар не вышел из себя. Он просто встал и сообщил мрачно:
– Маленькая еще, чтобы с тобой своих бывших подружек обсуждать, Килей. Подрасти сперва.
– А пока подкармливать будешь?
Леонар вместо ответа махнул рукой и вышел из комнаты прежде, чем я придумала очередную колкость. Даже неловко стало: парень-то явно хотел произвести хорошее впечатление, покормил вон. А я в своем репертуаре.
К тому же наедине с собой опять в голову полезла всякая ерунда. Уже не раз я мрачно жалела, что сожгла дневник. Хотя в душе и чувствовала облегчение. Хотя нет… странные эмоции. С одной стороны, мне хотелось прочесть оправдания Адриана, уверения, что все не так. С другой – я боялась того, что он может написать. Например, что я для него просто хороший друг, а та девушка – настоящая любовь и так далее. От таких мыслей становилось настолько паршиво, что я не выдерживала и начинала кусать подушку. Но больше не ревела.
А затем случился последний день выходных. И меня позвали к проходной школы, где с кислой миной всучили письмо и сообщили, что в почтальоны не нанимались. При этом слегка опаленные брови и ресницы красноречиво намекали, что привратник хотел подсмотреть, кто и что мне написал. Но получил ответку от охранного заклинания.
– С каких пор ученикам Мимамо письма от Аркано приходят? – проворчал он злобно.
Сердце екнуло и скатилось куда-то в район коленок. Но я лишь спокойно забрала письмо и сообщила:
– Мои друзья и родственники достаточно обеспечены, чтобы купить охранные заклинания у огненных магов. А за такие сплетни можно и получить выговор.
После чего развернулась и ушла, стараясь не показывать, как меня трясет. Внутри что-то подсказывало, от кого может быть письмо. Потому до комнаты я не шла, а буквально летела. Одновременно молясь Аштэ, чтобы меня не перехватил Гловер. С него станется сунуть нос в письмо, несмотря на то что в последнее время Лео сильно переменился в лучшую сторону. Хотя в общении с остальными он по-прежнему оставался надменным гадом. Тем сильнее меня тревожила перемена его со мной. Ну, допустим, действительно нравлюсь. Тогда как понять, какой Леонар настоящий: с друзьями или со мной? В любом случае мне он не нравился, хотя пытаться его морально унизить я перестала.
Но, к счастью, никто мне на пути не попался, кроме нескольких старшеклассников, которые вчера вернулись с каникул. Так что я ворвалась в комнату, заперла дверь и пару минут тяжело дышала и сглатывала. Неужели я права и письмо прислал Адриан?
Пришлось распахнуть окно, еще раз глотнуть морозный воздух и только потом сесть на кровать. Конверт сначала не желал открываться, у меня сильно дрожали руки. Но кое-как справилась, и на ладони выпала тонкая бумага, исписанная аккуратным почерком.
«Водница, я знаю, что ты не хочешь меня видеть. Лиззи, я тебя понимаю, потому решил написать письмо, а не пытаться искать с тобой встречи. Когда мы уехали в Аргениум, то я скучал по тебе. Но не мог отправить письмо, так как родители взялись за меня и постоянно контролировали, с кем я общаюсь. Они с головой окунулись в высшие слои общества и стали слишком беспокоиться о моем будущем. В нем места для подружки из семьи водных магов не было. Но я о тебе помнил очень долго. Потом школа и новые друзья, я познакомился с Мари. Она – огненный маг, по характеру чем-то похожа на тебя. Родители с обеих сторон одобрили наш выбор. Я не знал, Лиззи, что столкнусь с тобой так неожиданно. Ты оказалась такой, что теперь не знаю, как дальше себя вести. Не могу выбросить тебя из головы. Но моя помолвка с Мари должна состояться, как только ей исполнится восемнадцать. С кем ты пришла на бал, Лиззи? Ты ведь тоже помолвлена?»
