* * *
Герб Палмас умчался прямиком в Коронадо — за доктором.
Долговязый Джо отправился коротким — и опасным — путём в «Полумесяц».
Самого Алека Вэггомана положили на лёгкую подводу, в которую впрягли четырёх лошадей. На ранчо его доставили незадолго до того, как туда на собственной коляске прилетел Мэтт Селдон.
Прямо на месте, на борту фургона, под натянутым брезентом, доктор взялся за работу — у Вэггомана были сломаны рёбра и рука, к тому же он получил сотрясение мозга.
Из-под навеса Селдон вышел нескоро, отворачивая закатанные рукава. Уилл вместе с несколькими работниками дожидался новостей неподалёку, тогда как Барбара и Кейт помогали эскулапу по мере необходимости.
Отвечая на невысказанный вопрос Кейт, доктор пожал плечами.
— Сказать что-то определённое не могу. В случаях с сотрясением...
— Он не умрёт, — упрямо, словно её желание могло изменить что-то, пробормотала Кейт.
Селдон кивнул.
— Ему уже кое-что помогает, — ответил он мягко и даже с нежностью, которую Уилл не понял бы раньше, но понимал теперь.
Алек Вэггоман лежал на раскатанных в тени одеялах. Лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Его обветренное, морщинистое лицо обрело в этот час величие и благородство, словно там, на границе жизни, где он остановился сейчас, существовал новый, иной, мир.
Уилл рассеянно провёл ладонью по небритой щеке. Пришло время поговорить о том, что уже давно сидело в нём занозой.
— В его коня не стреляли. В него самого — тоже. Как же случилось, что Вэггоман упал с тропы?
— Думаю, пора раскрыть один небольшой секрет, — вздохнул доктор. — Алек теряет зрение. У него катаракта. Откровенно говоря, он наполовину слеп.
— У лошади тоже катаракта? — сухо спросил Уилл. — Вэггоман ведь ехал на лошади.
Селдон задумчиво посмотрел на него.
— К чему вы ведёте, Локхарт?
— По словам Хансбро, вчера он отправился в город, а Вэггоман решил вернуться один. Вы видели Хансбро в Коронадо?
Доктор покачал головой.
— Но это ведь не означает, что его там не было.
Стоявшая неподалёку Барбара внимательно слушала разговор. Всю дорогу с гор она молчала, напряжённо о чём-то размышляя, и теперь шагнула вдруг вперёд, бледная и напряжённая.
— Скажите, доктор, в тот вечер, когда вы перевязывали мистера Локхарта, вы обсуждали с кем-нибудь его рану?
Селдон удивлённо вскинул голову.
— Нет, ни с кем. Я никогда не обсуждаю такого рода дела.
— Уверены? Никому ни словечка?
— Конечно, нет, — твёрдо ответил доктор.
За её бледностью что-то стояло, и дрогнувший в какой-то момент голос лишь подтвердил это впечатление. Вопросы роились в голове Уилла, но все они остались невысказанными.
Зато Кейт, уловив что-то, молчать не стала.
— В тот вечер ты говорила с кем-нибудь о стычке Дейва с Уиллом? — в лоб спросила она Барбару.
Опустив глаза, девушка молча покачала головой, отвернулась и побрела к полосатым столбам корраля.
Уилл проводил её долгим взглядом. Барбара уходила с поникшими плечами, повесив голову, совсем не похожая на себя. Он уже вспомнил, что в тот вечер она виделась только с одним человек — Фрэнком Даррахом. Возможно ли, что Даррах в разговоре с ней упомянул что-то такое, о чём мог узнать только от Дейва?
Тягостную тишину нарушил громкий голос Кейт. И сказала она именно то, о чём думал Уилл.
— В тот вечер кто-то рассказал Барбаре о случае у Китайского ручья. Иначе она бы и спрашивать не стала. Единственным, кроме тебя, кто мог так быстро разнести эту новость, был Дейв. Но пока ещё никто не вышел и не сказал, что видел Дейва до его смерти. Если кто-то всё же встретил его, а потом упомянул о стычке в разговоре с Барбарой, то не вышли ли мы на человека, который скорее всего и убил Дейва?
— Это всего лишь предположение, — предупредил Уилл.
— Всё сходится, — упрямо продолжала Кейт. — И думаю я об этом не в первый раз. Смерть Дейва приблизила Барбару к тому, чтобы стать наследницей «Колючки». С гибелью же Алека исчезало бы последнее препятствие — ранчо досталось бы ей сразу после свадьбы. Кто в этом заинтересован?
— Кейт, — остерёг её доктор, — ты слишком много говоришь.
— А не пора ли поговорить? Где был Фрэнк Даррах, когда убили Дейва? Где он был, когда случилось это несчастье с Алеком?
— А не мог ли Даррах каким-то образом поставить на бычках Вэггомана ваше клеймо?
— Дьявол не однорукий. И если правая рука не сделала что-то, то это может сделать левая рука. Иди и спроси у Барбары, что она знает.
— Пусть Барбара решает это сама.
— А тебе всё равно?
Уилл пожал плечами, заметив с недоумением, что Кейт его нерешительность расстроила и рассердила. Похоже, затянувшаяся неопределённость не лучшим образом действовала на всех. Старик по-прежнему лежал неподвижно под брезентом, и только он мог рассказать, что случилось на самом деле.
Кейт молча сидела на перевёрнутом ящике у соломенного тюфяка. Внешне она казалась абсолютно спокойной, но Уилл подозревал, что в душе этой крепкой, многое пережившей женщины бушуют самые разные чувства, и все её силы направлены сейчас на то, чтобы удержать Вэггомана, не дать ему уйти, помочь очнуться.
Барбара скрылась из виду. Из Коронадо приехали друзья Кейт. За ними последовали другие. Уилл держался в сторонке и, только когда в видавшей виды коляске прикатил Джубал Кирби, решительно направился к нему через двор. Джубал остановился в тени высокого тополя, соскочил на землю и, получив ответы на свои вопросы, покачал головой.
— Плохо.
— Даррах приедет?
Джубал испытующе взглянул на Уилла.
— Позже. В город от соляного озера приехали двое его людей. Говорят, видели дым и опасаются индейцев. — Он оглядел двор. — Где Барбара?
Уилл кивнул в сторону холмов, начинавшихся за полосатыми столбами, и Джубал отправился искать дочь.
А потом Уилл увидел, как Селдон опустился возле тюфяка на колени и наклонился к Вэггоману. Немного погодя, доктор выпрямился и, найдя глазами идущего по двору Уилла, поспешил ему навстречу.
Глава 24
За сердито ощетинившейся седой бородкой на лице доктора явно угадывался едва сдерживаемый гнев. Но начал он с состояния пациента.
— Думаю, Алеку лучше. Сознание, похоже, возвращается. Он даже произнёс несколько слов.
— Он нам поможет? — спросил Уилл.
— Уже помог, — нахмурился Селдон и горячо добавил: — Я готов повторить это в суде. Он прошептал: «Вик, ты столкнёшь меня с тропы!»
