В доме теперь только и говорили, что о скором рождении ребенка. Люси пополнела, расплылась, потеряв былую элегантность, но зато стала мягче и добрее. Она любила сидеть со мной и говорить о малышке. Придумывала разные детские вещички, а Лиззи шила их. Так проходили чудесные мирные месяцы ожидания.
Мы пытались баловать и холить Люси, но она ни за что не позволяла нам делать этого. Она говорила, что ее ребенок будет сильным и здоровым, при этом повторяя слово «он», словно заранее знала, что родится мальчик. Хотя его пол был не так уж важен.
Теперь доктор Хантер часто навещал Уайтледиз. Он сказал, что беспокоиться не о чем. Люси — крепкая, цветущая женщина и родит отличного малыша.
Именно Франклин объяснил, что меня ждет с появлением ребенка.
— Если это будет мальчик, — сказал Франклин, — он станет наследником твоего отца, который, женившись на твоей матери, получил права на ее собственность. Тебе это приходило в голову?
— Я никогда об этом не думала.
— До чего же ты непрактична! Уайтледиз перейдет к сыну твоего отца, если только моральный долг не заставит его оставить дом тебе.
— Уайтледиз всегда будет моим домом, Франклин. И какая разница в том, что он будет принадлежать моему сводному брату?..
Франклин ответил, что разница весьма существенная, а я в высшей степени недальновидна. Я посмеялась над ним, но он был очень серьезен.
Мы с нетерпением ожидали появления ребенка. Мой отец словно помолодел; он так гордился и любил Люси, что должен был видеть ее постоянно.
И, наконец, в ноябре, в тот самый месяц, когда умерла моя мама, только двумя годами позже, родился ребенок, девочка. Ее назвали Друсцилла.
Мне кажется, Люси и отец были немного разочарованы, но тот восторг, который они испытали, став родителями очаровательной малютки, заставил их забыть об этом.
Друспилла вскоре стала самым главным человеком в доме; все мы добивались ее расположения и были в восторге, когда она встречала нас радостными криками.
Меня часто удивляло, как все изменилось в нашем доме с тех пор, как умерла мама.
Так мы и жили, пока Стирлинг и Нора не вернулись в Англию.
НОРА
Глава 1
Я ехала в Англию, но делала это против своего желания.
— Что хорошего принесет эта поездка? — постоянно спрашивала я Стерлинга.
Он только упрямо сжимал губы и говорил — Я еду. Таково его желание — Когда Линкс был жив, это еще имело какой-то смысл, — настаивала я. — Однако и тогда я не соглашалась с ним.
Мы постоянно спорили, но я была этому даже рада, потому что хотя бы на миг отвлекались от ужасной пронизывающей тоски. Не вспоминала о Линксе, лежащем на коричневой земле, о том, как несли его тело домой, просто запретила себе думать об этом. Я понимала: то же самое творится и со Стерлингом. Знала это, как и то, что только друг в друге мы могли найти утешение.
Аделаида с ее трезвым умом могла бы помочь нам, но она заявила, что не тронется с места и будет вести хозяйство, пока мы не вернемся.
Я хотела остаться и в то же время уехать, покинуть этот дом, где было слишком много воспоминаний. Тем не менее я испытывала жестокое и странное удовольствие, перебирая в памяти все разговоры с Линксом, каждую партию в шахматы, которую мы сыграли. Кроме того, только уехав, я бы могла находиться рядом со Стерлингом. До сих пор я не до конца понимала, как отношусь к нему. Знала лишь: пережить эти горькие недели без Линкса мы смогли потому, что были вместе.
Как-то раз Джессика вплыла в мою спальню, когда я была занята приготовлениями к отъезду.
— Ты все-таки едешь, — заявила она. — Я была уверена в этом. Хотя ты все время повторяла, что останешься.
Я не ответила, и она села на кровать, глядя на меня.
— Вот и нет его, — продолжала она. — Умер как простой смертный. Кто бы мог подумать, что такое случится? Но ушел ли он навсегда, Нора? Не освободится ли он от уз смерти так же, как когда-то из заточения?
— Что ты имеешь в виду, Джессика?
— Он вернется. Как ты думаешь, Нора, он вернется?
— Он мертв, — ответила я.
— Тебе повезло. Ты потеряла Линкса до того, как узнала его — Я его хорошо знала, — резко ответила я. — Я была самым близким для него человеком. Она прищурилась.
— Ты не успела узнать другое — он был плохим, Нора! Плохим! Такие считают, что все остальные — пешки, которые можно переставлять для собственного удовольствия. Ты была пешкой, Нора, хорошенькой, любимой… на некоторое время, но все равно пешкой.
— Послушай, Джессика, у меня много дел. Не думай, что ты изменишь мое отношение к нему.
— Продолжай упиваться своими сладостными иллюзиями. Теперь уже никто не сможет доказать, как они обманчивы. Линкс вернется, обманет смерть, как и всех остальных. Он ушел не навсегда. Чувствуешь, он и сейчас здесь, наблюдает за нами. Нора, смеется надо мной, потому что я говорю тебе правду.
— Как бы мне хотелось, чтобы ты была права. Чтобы он вернулся.
— Не говори так! — с ужасом воскликнула она, оглядываясь. — Если ты будешь желать этого очень сильно, он вернется!
— Тогда я желаю этого от всего сердца!
— Он уже не такой, каким ты его знала! Он больше не состоит из плоти и крови. Но он вернется… все равно вернется!
Джессика грустно покачала головой и вышла из комнаты. Я зарылась лицом в одежду, которую выложила на постель. Передо мной проносились сотни образов Линкса: Линкс — господин, сам себе хозяин, человек, не похожий ни на кого. Приподняв голову, я позвала:
— Линкс, ты здесь? Вернись, я хочу поговорить с тобой. Сказать, что мне и сейчас отвратительны твои планы мести. Вернись, Линкс!..
Но в комнате по-прежнему было тихо.
Аделаида проводила нас до Мельбурна, где мы остановились на ночь в «Линксе», а на следующий день пришла попрощаться на корабль. Она растроганно поцеловала меня и Стирлинга, повторяя, что присмотрит за домом до нашего возвращения. Такая земная такая четкая. Возможно, она была похожа на свою мать, потому что ничем не напоминала отца. Когда корабль отплыл, она стояла на пристани и махала вслед. Слез не было. Как будто провожала нас в поездку до Сиднея.
Я вспомнила, как плыла из Англии на «Кэррон Стар». Как все изменилось с тех пор! Неопытная молоденькая девушка стала богатой вдовой, независимой, повидавшей свет женщиной.
Стирлинг стоял рядом, как было когда-то, и я почувствовала, как спокойствие возвращается ко мне. Повернувшись, улыбнулась ему, потому что верила: он переживает то же самое.
Сначала мы отправились в гостиницу «Фэлкон». Так странно было сидеть в холле, где я впервые встретила Стирлинга, разливать чай, передавать ему тарелку с горячими лепешками. Он, видимо, тоже подумал об этом.
