Белик шутливо поклонился дамам, а затем с преувеличенным почтением передал им крупного зайца — толстого, упитанного, ушастого. Только почему-то черного цвета.
— Это вам, красавицы. В знак моего искреннего расположения.
— Какой он славный! — умилилась Лилька, принимая подарок.
— Ушастый! — буркнула Ивет, демонстративно отвернувшись. — И вонючий к тому же. Фу!
— Вы обе правы, — елейным голоском согласился пацан. — Но в вареном виде, можете мне поверить, он будет очень даже ничего. Тихий, смирный, молчаливый…
В этот момент грызун, оказавшийся не мертвым, а всего лишь оглушенным, истошно заверешал, дернулся и под слаженный визг перепугавшихся от неожиданности девушек сиганул с повозки. Да так шустро, что даже настороженных с самого утра «караульных» поневоле разобрал смех.
Караванщики хохотнули, а кто-то даже засвистел вслед отчаянно петляющему зверьку, который с невероятной скоростью ринулся к спасительным зарослям. Совершив поистине сумасшедший зигзаг и заложив крутой вираж на повороте, он почти добрался до обочины, но тут один из эльфов обернулся, неуловимым движением вскинув лук. Никто и ахнуть не успел, как пронзенный насквозь грызун упал на густую траву и, дрыгнув лапками, испустил дух.
В воцарившейся неловкой тишине Элиар неторопливо подъехал и прямо с седла подцепил упитанную тушку.
— Отличный выстрел, прямо в сердце! — громко похвалил его Белик. — Туда ему и дорога, ушастому.
Светлый пренебрежительно фыркнул, но ответить не соизволил — подвесил добычу к седлу, после чего развернулся и снова присоединился к сородичам.
— Ой… ну, зачем он?! Пусть бы себе бежал, — расстроилась Лилька. — У нас же хватает припасов.
— Не переживай, — донесся до бессмертных успокаивающий голос Белика. — Все равно он был старым и некрасивым… ну, где ты видела такую шкуру у зайца посреди лета? Наверняка больной. Зато теперь он уже не черный, а красный… кровь ведь у всех одинакова. И она смывает различия в поле, возрасте, форме ушей и даже цвете глаз. К тому же наш уважаемый посол избавил зайчика от позора и позволил сохранить чистоту породы, потому что он сейчас совсем не темный, а очень даже ничего. А длинные уши можно просто обрезать, чтобы не мешали в котле, хотя с ними как-то привычнее…
Гаррон неверяще обернулся. Торк, да что же творит этот ненормальный пацан?! На что он намекал, когда упомянул про длинные уши?! Да еще обозвал забитого зайца во всеуслышание темным. Он не может быть настолько сумасшедшим!!
Таррэн как-то очень спокойно посмотрев на умничающего юнца, на мгновение пересекся с ним взглядом, потом чуть кивнул, показывая, что все правильно понял, и так же спокойно отвернулся.
А вот Дядько внезапно помрачнел. Затем придержал своего флегматичного скакуна, дождался мальчишки и коротким знаком велел ему спешиться. Белик, пожав плечами, так же молча повиновался.
Никто не слышал, о чем они говорили, пока тяжело катящиеся повозки грохотали мимо. Ни один из настороженно озирающихся караванщиков не сумел разглядеть лица сурового дядьки, но им с лихвой хватило и того выражения, что на мгновение проступило на всегда веселой физиономии маленького сорванца, — это была такая жгучая ненависть, что от нее замирало сердце. Было в неподвижном взгляде пацана что-то действительно страшное. Какая-то мертвая злоба, иссушающая душу. Однако вместе с тем в голубых глазах, неотрывно следящих за удаляющимися спинами бессмертных, стояла боль. А еще — холодное презрение к собственной судьбе, какое бывает только у приговоренных к смерти.
Белик с трудом оторвал горящий взгляд от спины темного эльфа и хищно улыбнулся. После чего пристально наблюдающий за ним Гаррон с холодком осознал, что пацан, несмотря ни на что, от своего не отступится. И это будет война — настоящая кровавая война, в которой очень скоро появятся первые трупы.
ГЛАВА 6
Деревня показалась внезапно. Сперва повеяло дымком, откуда-то издалека донесся собачий лай, которому ответил глухой волчий вой из глубины леса. Затем оживились усталые кони. Еще через полчаса деревья подались в стороны, а вдоль дороги потянулась вереница вспаханных полей, на которых колосились пышные хлеба.
— Ну наконец-то… — проворчал Аркан, поправляя сползший набок плащ. — Я уж думал, опять придется ночевать на земле. Ан нет, вот они — Малые Овражки… рыжий, не спи!
— Пива хочу — сил нет, — мечтательно прикрыл глаза Весельчак, мерно покачиваясь в седле. За его спиной раздалось одобрительное причмокивание — это Молот подтвердил неоспоримую правоту высказанной другом глубокой мысли. — И девок… девок побольше. Помоложе, покрасивше да поуслужливее.
— Дурень ты рыжий, — беззлобно фыркнул Ирбис. — Где ж тебе в деревне возьмутся услужливые? Ты ее на сеновал позовешь, а она тебя потом — под венец. А то еще и батю кликнет, чтобы свидетелем был. Здесь тебе не город — «веселых домов» нет, а девки по первому зову не прыгают в койку. Так что терпи, бедняга, до са-а-амого Бекровеля.
Весельчак мрачно покосился на приятеля:
— Обязательно надо было все испортить? Я, может, со всей душой, обходительно, нежно. А вдруг и в самом деле остепенюсь? Чего лыбишься, морда? Я серьезно!
— Ага. Зарекалась ворона… то-то в прошлый раз тебя с вилами искали по всему селу, чтобы «остепенить». А позапрошлый и вовсе едва не подвесили за ребра. Слава твоим ланнийским богам, что в деревнях пока не завелось развратных девок. Не то нам пришлось бы за уши вытаскивать тебя из чужих постелей, а поход продлился бы гораздо больше, чем три несчастных недели.
— Я совершенно не уверен, что этого не случится даже в такой глухомани, как эта, — негромко бросил приотставший от приятеля Аркан, и караванщики с готовностью зафыркали. — Но оно в общем-то и неплохо. Потому что в городе у рыжего что ни день, то новая пассия, тогда как в походных условиях ему приходится соблюдать суровый подвиг воздержания. Да, рыжий? Надеюсь, ты готов пострадать? Слышь, пацан, не бери с него дурного примера!
Весельчак плюнул и толкнул пятками уставшую лошадь. А Белик словно не услышал: ехал по-прежнему хмурый, разобиженный на весь белый свет. Только время от времени поглядывал по сторонам, постепенно мрачнея все больше.
Вскоре в стороне мелькнула и пропала за холмом небольшая речушка. Затем из темноты проступил высокий забор из старательно ошкуренных бревен. Массивные закрытые ворота и узкий мосток, переброшенный через свежевырытый, не очень умело, но старательно заполненный кольями ров. Воды в нем пока не было, однако к этому явно шло, потому что небольшая траншея уже протянулась к блистающей в свете ярких звезд речке. День-два, и ров окружит деревушку сплошным, хотя и не особо надежным кольцом: слишком узким, чтобы стать серьезным препятствием для хорошо организованного нападения, но глубоким для того, чтобы охранить жителей от внезапного нашествия… кого? Или чего?
Из лесу снова донесся тоскливый волчий вой.
Герр Хатор с изумлением уставился на неожиданное препятствие и озадаченно потер подбородок.
