Поскольку народу теперь стало на десятерых меньше, а в ночные часы караулить все равно приходилось по двое, а то и по трое, то вскоре даже перворожденным пришлось забыть о спокойной жизни и встать рядом с людьми в дозор. На удивление, они не стали возражать и добросовестно проводили ночи в бдениях, сменяя один другого раз в три дня.
— Да с чего бы им возражать? — фыркнул как-то Белик на осторожные расспросы Весельчака. — Эльфам хватает двух часов сна, если не меньше. У них и сердце-то бьется втрое медленнее, чем у людей, а дышат остроухие и вовсе через раз. Так что не боись: не сомлеют они в самый неподходящий момент. Скорее, вы тут скопом перемрете от переутомления, а они спокойно посмотрят со стороны, похмыкают, да еще и покривятся на извечные людские слабости. Запас прочности там такой, что вам и не снилось!
Рыжий удивленно покачал головой: таких подробностей об ушастых он не знал, но мальчишка уже не раз доказывал свою осведомленность во всем, что касалось перворожденных, так что причин не верить ему не было.
— Спасибо за информацию.
Белик снова нахохлился и умолк, старательно кутаясь в теплую куртку, а потом подозрительно шмыгнул носом.
— Эй, ты здоров? — отчего-то насторожился рыжий.
— Нет, — еще недовольнее буркнул мальчишка. — Не видишь: помираю! С такими хмырями, как некоторые, только удавиться с тоски можно!
— Я серьезно.
— Я тоже, — страдальчески поморщился Белик.
Весельчак всмотрелся в его безусое лицо, нашел его необычно бледным и каким-то… напряженным, что ли? Внимательно оценил неестественный румянец на щеках, слегка заострившиеся скулы и лихорадочно блестящие глаза, и это не понравилось ему еще больше. А когда мальчишка вытащил из-за пазухи подозрительно булькнувшую фляжку и с чувством приложился, рыжий и вовсе спал с лица.
— Белик…
— Чё пристал? — огрызнулся пацан, воровато покосившись на сурового дядьку. — Что я, не человек, что ли? Выпить не могу, как все?!
— Тебе еще рано, — хмуро отозвался воин, запоздало сообразив, в чем причина таких нехороших перемен. Кажется, после боя мальчишка нервничал гораздо сильнее, чем хотел показать. Но хлестать вино в таком возрасте?!
— Ничего, нормально. Думаешь, я не знаю, что ты просто страшно мне завидуешь?
— Белик! Ну-ка отдай.
— Перебьешься!
— Отдай, а то пожалеешь! — не на шутку разозлился рыжий.
— Только через мой труп, — заносчиво бросил мальчишка, спрятав флягу и демонстративно скрестив руки на груди.
Весельчак почувствовал, что снова начинает звереть, и, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить наглому сопляку затрещину, процедил:
— Пожалуй, это я могу устроить! Иди-ка сюда…
Карраш предупреждающе оскалился, на что Белик, явно успевший хлебнуть сегодня лишнего, неуместно развеселился.
— О-го-го, какой смелый! Прямо герой! Спаситель человечества! Не боишься, что потом совесть замучает? Или что мой призрак будет являться к тебе темными ночами?
— Ничего, переживу.
— Тогда подожди еще денек, — злорадно ухмыльнулся пацан, видя, что конь рыжего начал пятиться от недовольно заворчавшего гаррканца. — Может, я сжалюсь над твоим неуемным желанием надавать мне по шее и, так и быть, загнусь назавтра от укуса зеленого змия. Помру во цвете лет, весь такой молодой и красивый, а ты потом глумись, сколько хочешь. На пару с темным. Идет?
Ехавший рядом Гаррон кинул быстрый взгляд через плечо и наткнулся на внимательные зеленые глаза — у Таррэна оказался на удивление хороший слух. Эльф задумчиво следил за ходившим по краю мальчишкой, будто решая для себя какую-то важную дилемму. Но вот чудо — и на этот раз предпочел не заметить откровенную издевку и мудро проигнорировал вызов. А ведь его сородичей издавна считают непревзойденными снобами и моральными уродами! Но Таррэн… Безусловно, выловить мелкого наглеца ему не составило бы особого труда, но — поди же ты! — эльф знал, где надо остановиться. В отличие от некоторых, кстати!
Гаррон почувствовал, что начал крепко уважать этого темного — за его потрясающую сдержанность, необъяснимую симпатию к расе людей, столь редкое для перворожденного спокойствие и достойную восхищения стойкость. Но главное — за его поистине бесконечное терпение, которое неразумный юнец так опрометчиво испытывал.
— Ну все, достал…
Белик карикатурно скривился и дерзко показал язык, после чего пришпорил Карраша и быстро скрылся из виду, а рыжий досадливо сплюнул.
Белик — болван! О нем беспокоятся, а он дурака валяет! Хоть бери хворостину и учи уму-разуму! Ненормальный, избалованный до безобразия идиот! Может, хоть до похмелья дело не дойдет? А то на пустом тракте, в пути, когда до ближайшего крупного города тащиться три, а то и все четыре дня, можно так намучиться, что потом на всю жизнь заимеешь проблемы со здоровьем. Но раз этот ходячий кошмар все еще дурачится, значит, все в порядке. Хотя, возможно, остальные об этом скоро пожалеют.
Утро третьего дня началось с переполоха, потому что Весельчак, добросовестно сдавший ночную вахту, неожиданно не нашел среди попутчиков маленького наглеца, которому твердо собрался надрать уши. Он обежал глазами пустующие повозки, отчаянно зевающих товарищей, чересчур спокойных эльфов — как всегда, уже собранных и готовых в дорогу, после чего поискал Карраша, без которого дерзкий мальчишка ни шагу не делал, и окончательно встревожился: гаррканец был на месте. И в этот самый момент как раз пытался добраться до крупного жука, невозмутимо ползущего по сосновой коре. Каррашу пришлось встать на задние ноги и упереться передними в ствол. Но даже так он едва доставал. А потому возбужденно сопел, кряхтел, нещадно драл когтями кору и старательно шлепал по ней раздвоенным языком, пытаясь слизать короеда. Пока получалось плохо. Но это выглядело до того забавно, что многие не удержались: принялись со смехом заключать пари.
А вот рыжему, напротив, стало не до веселья.
— Урантар, где Белик?
Дядько быстро покосился на Таррэна, как раз сворачивающего палатку в тугой рулон, и отвернулся.
— Где-то здесь.
— Я не видел его с ночи!
— Я тоже. И что?
Весельчак подошел и едва не ткнул дурного Стража пальцем в грудь.
— Я не видел, когда и куда он ушел. Два часа назад твой племянник был здесь, а теперь исчез. И Карраш, похоже, этого не заметил.
Дядько только вздохнул: мало ему было проблем! Теперь еще успокаивать разнервничавшихся попутчиков там, где не надо.
— Карраш, где наш Белик?
Гаррканец, уже собравшийся подпрыгнуть повыше, непонимающе оглянулся.
— Где твой хозяин? — нехорошо прищурился рыжий.
Конь оглядел с высоты своего роста просыпающийся лагерь, после чего вдруг аккуратно встал на все четыре ноги, плюнув на жука и все остальное, потому что Белика действительно и след простыл. Только пустой плащ лежал на том месте, где он недавно спал, но и тот был почти не смят. Карраш неуверенно потоптался и, неожиданно задрав морду кверху, шумно втянул в себя прохладный воздух.
