– Да он, волколак хренов, к княгининому шатру подбирался, – слышала проснувшаяся от шума Величана. – С той стороны полз, гад поползучий, чтобы, значит, с тылу к ее шатру выйти. С поляны-то не зайти, там свет и люди, а тут, из лесочку, думал пролезть.
Остаток ночи пять человек сидели, плотно окружив ее шатер. Утром, увидев добычу отроков, Величана похолодела. Вид волчьей шкуры, которая явно служила кому-то накидкой, привел ей на память ночь Коляды, «серых братьев»… Молодой Етон в ту ночь носил на плечах такую же шкуру…
– Это он! – Величана взглянула сперва на Олега, потом на Люта. В окружении своих людей они стояли перед ее шатром и рассматривали лежащую на траве шкуру. – М… мой… – у нее не было сил выговорить «мой муж». – Етон… молодой… он зимой в такой же шкуре приходил за мной, помнишь?
– Йотуна мать! – Лют ожесточенно выругался.
Еще бы ему было не помнить!
– Ты думаешь, это был он? – Олег Предславич посмотрел на нее.
– Не знаю… но зимой с ним ведь…
– Целая, жма, стая была, – подтвердил Лют и сердито сплюнул. – Не будь со мной моих отроков – ушел бы с ней тот гад.
– Етону служат «лесные волки»? – Олег удивился.
Во многих краях есть обычай отсылать отроков на несколько лет в лес – только на зиму или на весь год. Но это обычай родовой, с князьями и их наемной гридьбой он никак не связан. «Лесные волки» живут сами по себе и никому не служат, а по истечении трех-пяти лет возвращаются в семьи и женятся.
– Н-нет… – задумчиво промолвила Величана, пытаясь припомнить, не слыхала ли она чего-то такого от своего мужа. – Он сам был в «волках»… но тому же лет пятьдесят с лишним… перед тем как в первый раз женился и Вещий его проклял.
– Он с ними на твоей памяти дел не имел?
– Нет. Только к Виданке ездил за зельями. Эта та женка лесная, что… ну, вы на жальнике видели ее.
– Ну да ладно, – утешил Величану Олег Предславич. – Сегодня к вечеру на Горине будем, заночуем уже, даст бог, в своем стане, у Асмунда. Там никакие волки не достанут.
Оба войска, киевское и плеснецкое, к тому времени еще стояли на прежних местах. Ни тот ни другой князь пока не мог отвести гридей и распустить воев ополчения, не зная, чем кончится противостояние и понадобится ли военная сила. Ради заботы о пропитании оба воеводы – Асмунд и сменивший Семирада Торгрим – рассылали отряды по ближайшим селам, отправляли отроков ловить рыбу и бить дичь. Но в селениях в эту пору года было почти нечего взять: прошлогодний хлеб весь вышел, а новый еще зеленел на полях. Овощи не поспели, главными кормильцами оставались лес и река. Держать полки так бесконечно было нельзя, приходилось что-то решать. Но Величана с надеждой думала о Горине – на том берегу ей уже будет не страшен Етон ни в каком облике.
Сварили и съели кашу, свернули шатры, тронулись дальше. Теперь Величана ехала между Олегом и Лютом, где позволяла ширина дороги, отроки окружали их спереди и сзади. Передовой разъезд внимательно осматривал окрестности. Телохранители несли на спине щиты, у некоторых даже шлемы висели на плече, чтобы быстро надеть, если что.
Вдруг возникла заминка; передние ряды замедлили ход, остановились, середина заволновалась. Раздались крики: «Стой, стой!» Верховой поскакал по обочине тропы вдоль строя назад.
– Люди там! – доложил отрок дозорного десятка, остановившись перед Олегом. – Один говорит, он брат княгини, – отрок посмотрел на Величану. – И вроде правда – я его при луческом князе видел.
– Будай! – в изумлении воскликнула Величана. – Откуда ему здесь быть?
– Говорит, что хочет с деревским князем говорить.
– Веди его сюда, – кивнул удивленный Олег Предславич.
Величана поерзала в седле от тревоги. Ее брат – здесь, на пути к Горине? Уж не случилось ли чего в Плеснеске с отцом? А что, если Святослав его…
Растянутый по тропе между лесом и лугом строй остановился. Величана, Олег Предславич и Лют по-прежнему сидели на конях, их окружали отроки, держа наготове топоры и копья.
Но подъехали к ним всего трое верховых. Олег Предславич вопросительно взглянул на Величану, и она кивнула:
– Да. Это мой брат. Будислав.
Все шесть братьев были старше Величаны. Первенец Унемысла, Чтислав, уже сам был средовеком
[30] и отцом пятерых детей. Будислав, или по-семейному Будай, из числа младших, был удальцом чуть за двадцать лет, очень похожим на сестру, и вызывающим выражением как будто стремился сгладить миловидность румяного лица. Приблизившись шага на три, он с седла поклонился Олегу – человеку зрелому, княжеского рода и княжеского звания, – а на Люта лишь бросил надменный взгляд. Но тот будто не заметил – к таким взглядам он привык. Многие недруги Мистины, не имея повода презирать его самого, вымещали презрение на сыне его отца от дворовой девки.
– Будай! – воскликнула Величана, едва дав ему поздороваться. – Что стряслось, как ты сюда попал? Что с отцом?
– Отец мой в Плеснеске, – Будай кивнул сестре, но отвечал, обращаясь к Олегу. – Послом я к тебе.
– Послом? От кого? От Унемысла?
– И от него. А еще – от Етона плеснецкого.
– Я же говорила! – воскликнула Величана и принялась вертеть головой, из-под покрывала поглядывая то на Люта, то на Олега, сидевших верхом по сторонам от нее.
На уме у нее была волчья шкура. Те двое понимающе переглянулись через ее голову.
– И что за речи ты привез мне от Етона?
– Желает он увидеться с тобой и говорить.
– Он здесь?
– Ждет поодаль. Просит, чтобы обещал ты ему уважение и сбережение, тогда он будет говорить с тобой.
– Я в уважении никому из добрых людей не отказываю. – Олег кивнул.
– Даешь слово, что не сделаете ему зла?
– Это и есть мое слово. – Олег слегка улыбнулся неопытному послу. – Если Етон с добром прибыл, то и беседа у нас по-доброму пойдет.
Будай кивнул, еще раз взглянул на Величану и уехал.
– Я не вернусь к нему! – сказала Величана, глядя в спину Будая. – Не хочу!
– Само собой, – отозвался Лют. – Даже если бы и хотела.
Величана оглянулась, не поняв его, но он смотрел не на нее, а на лес.
– Святослав отослал тебя к своей матери, Эльге, – пояснил Олег Предславич. – Теперь только она распоряжается твоей судьбой. А не ты, увы, и даже не я. Если Етон тебя вернуть наметился, то напрасно трудился догонять нас.
Это напоминание о ее несвободе задело, но отчасти и успокоило Величану. Что бы ни сказал Етон, что бы ни сделал – у Олега нет власти изменить решение Святослава.
Лют отъехал поговорить со своими десятскими. Телохранители надевали шлемы и выстраивались перед боярами и Величаной. Войско отошло от леса и заняло луг, уже пройденный косцами из ближней веси. Под горячим солнцем трава издавала одуряющий запах. Меж конских копыт краснели, будто оброненные капли крови, полувысушенные ягоды земляники на срезанных стебельках.
