Моя встреча с Джилли ничего не объясняла, ведь я видела тень явно не ребенка, а женщины, и хотя девочка и пряталась в комнатах Элис, та тень принадлежала кому-то другому.
На следующий день я отправилась к миссис Полгрей на чашку чая.
– Миссис Полгрей, – объяснила я ей, – мне бы очень хотелось обсудить с вами нечто чрезвычайно важное.
Она просто засветилась от удовольствия. Несомненно, в ее глазах гувернантка, которая спрашивала у нее совета, была просто идеальной гувернанткой.
– Я с удовольствием уделю вам час, – сообщила она. – Да и угощу вас чашечкой своего лучшего чая.
И вот мы уже пьем чай в ее гостиной. Благосклонно взглянув на меня, миссис Полгрей осведомилась:
– Итак, мисс Лей, что же вы хотели со мной обсудить?
– Меня очень обеспокоила одна фраза Элвины, – ответила я, задумчиво помешивая чай. – Она, наверно, услышала разговоры прислуги, а для ребенка ее возраста это крайне нежелательно.
– Это нежелательно для любого из нас. Я уверена, что такая достойная молодая леди, как вы, именно так и думает, – заметила миссис Полгрей, по-моему, не без лицемерия.
Я рассказала ей, что мы встретили в саду хозяина вместе с леди Треслин и добавила, что свое замечание Элвина сделала именно тогда.
– Она сказала, что леди Треслин хочет стать ее мамой.
Миссис Полгрей покачала головой и спросила:
– Как насчет капельки виски в чай, мисс? Очень помогает поправить настроение.
И хотя мне виски не хотелось, я видела, что, отказавшись, огорчу миссис Полгрей, которой не терпится слегка приправить свой чай, и поэтому сказала:
– Но, пожалуйста, только самую чуточку, миссис Полгрей.
Она отперла буфет и, достав оттуда бутылку, отмерила виски еще более тщательно, чем чай, а я поймала себя на том, что мне интересно, что же еще спрятано в буфете. Теперь мы напоминали двух заговорщиков, и миссис Полгрей явно получала удовольствие от нашего разговора.
– Боюсь, мисс, – начала она, – вы будете шокированы.
– Ничего, продолжайте, – успокоила я ее.
– Дело в том, что сэр Томас Треслин – глубокий старик. И вот несколько лет назад он женился на этой молодой леди. Кое-кто говорит, что она всего-навсего какая-то комедиантка из Лондона. Как-то сэр Томас поехал туда с визитами, а вернулся уже с ней. Все соседи были поражены, мисс. Можете мне поверить.
– Верю и без труда.
– Говорят, что красивей ее во всей округе нет.
– Это тоже похоже на правду.
– О красоте надо судить по делам.
– Дела – делами, а красота – красотой, – заметила я.
– Мужчины падки на красивую внешность. И хозяин – не исключение, – признала миссис Полгрей.
– Если на эту тему идут пересуды, мне бы очень не хотелось, чтобы Элвина их слышала.
– Ну, конечно, мисс. Но вы правы, разговоры идут, а у этого ребенка слух, как у ночной птицы.
– А как вы думаете, Дейзи и Китти болтают на эту тему?
Миссис Полгрей наклонилась ко мне, и, почувствовав, что от нее попахивает виски, я с ужасом подумала, не пахнет ли от меня.
– Все болтают, мисс.
– Понятно.
– Поговаривают даже, что они не из тех, кто будет дожидаться церковного благословения.
– Что ж, может быть и так.
Я чувствовала себя отвратительно. Это гадко! Какая возмутительная мерзость и грязь! Как ужасно это должно быть для такой впечатлительной и легко ранимой девочки, как Элвина.
– Хозяин – человек увлекающийся, и он непрочь приударить за женщинами.
– И вы думаете…
Она печально кивнула.
– Вот умрет сэр Томас, и в этом доме появится новая хозяйка. Им только осталось дождаться, чтобы он умер. А миссис Тре-Меллин… ее уже нет.
Мне не хотелось задавать следующий вопрос, но какая-то сила заставила меня это сделать:
– А при жизни миссис Тре-Меллин… все было так же?
Миссис Полгрей опять кивнула.
– Он часто навещал Треслин. Это началось почти с тех самых пор, как она сюда приехала. Иногда он уезжает поздно вечером, и до утра его нет. Что ж, он – хозяин, сам свои правила устанавливает. Наше дело готовить, убирать, вести хозяйство или заниматься с ребенком… в общем, выполнять свои обязанности. И говорить тут не о чем.
– Так вы думаете, что Элвина просто повторила то, что всем уже известно? Что когда сэр Томас умрет, леди Треслин станет-таки ее мамой?
– Кое-кто считает, что это более чем вероятно, а другие даже рады этому. Ее милость не из тех, кто будет вмешиваться в дела слуг, а я всегда говорила, что во всем должен быть порядок, – и она благочестиво добавила: – По мне пусть уж хозяин дома, где я служу, живет в законном браке, чем в грехе. Да и все так думают.
– А нельзя ли предупредить девушек не болтать на эту тему при Элвине?
– Это все равно, что приказать кукушке не куковать по весне. Я могу задать им такую взбучку, что с ног буду валиться от усталости, а все равно будут сплетничать. Ничего не поделаешь. У них это в крови. Да сейчас все девчонки таковы. Вот в наше время…
Я сочувственно кивнула, думая об Элис и о том, что связь ее мужа с леди Треслин развивалась на ее глазах. Неудивительно, что она готова была убежать с Джеффри Нэнселлоком. Бедняжка Элис! Что ей пришлось пережить замужем за таким человеком.
Миссис Полгрей была в разговорчивом настроении, и я решила воспользоваться этим и заговорить на другую тему, которая меня интересовала.
– Скажите, а вы никогда не думали о том, чтобы научить Джилли грамоте?
– Джилли! Это бесполезно. Вы, наверное, знаете, мисс, что с Джилли не все в порядке, – и миссис Полгрей постучала себя по лбу.
– Но она много поет, знает разные песни. Если она смогла выучить слова песен, то ее можно научить и еще чему-нибудь?
– Она – странное создание. Наверное, это связано с тем, как она появилась на свет. Я об этом редко говорю, но уверена, что вам уже рассказывали про мою Дженифер, – в голосе миссис Полгрей зазвучали новые нотки. Похоже, ей было жаль свою дочь, но это могло быть связано и с виски, ведь я не знала, сколько «капелек» она уже добавила сегодня в свой чай. – Иногда я думаю, что Джилли проклята богом. Мы ее не хотели… Да она еще совсем крошкой была… в колыбели… едва два месяца исполнилось… когда Дженифер не стало. Через два дня ее тело вынесло приливом. Ее здесь нашли, в бухте Меллин.
– Мне очень жаль, – сказала я мягко, но миссис Полгрей уже взяла себя в руки.
– Ее не стало, но Джилли-то осталась. А она с самого начала была не похожа на других детей.
– Может быть, она чувствовала произошедшую трагедию? – предположила я.
