— Не следует ли нам перебраться куда-нибудь в подвал, как вы считаете? — вдруг объявила дрожащая мисс Лелаш неожиданно рассудительным тоном.
— Перебирайтесь, — буркнул Хабер. — Никто вас не держит. А мы еще немного задержимся.
— Здесь?!
— Здесь Аугментор! Его ведь не засунешь под мышку, как портативный телик. Спускайтесь в подвал, мы присоединимся к вам, как только сможем.
— Вы хотите провести сеанс прямо сейчас? — изумилась женщина, и как бы в ответ ей кроны у самого подножия холма вздулись огромным янтарным чирьем и затянулись густой пеленой. Представлению, которое устраивал для людей вулкан, явно мешали более близкие аттракционы, и обиженный исполин дал знать о своем недовольстве легким потряхиванием окрестностей.
— Вы чертовски правы! Именно сейчас! Уходите же, живо! Убирайтесь в свой чертов подвал, мне нужна кушетка! Ложитесь, Джордж… Послушайте, вы, как вас там, внизу возле дворницкой есть дверь с надписью «Аварийный генератор». Войдете туда, отыщете рубильник! Держите руку на нем и, как только погаснет свет, — врубайте! И жмите крепко, он тугой. Вперед!
Хитер ушла. Все еще дрожа, она вместе с тем чему-то странно улыбалась, а проходя мимо Орра, коснулась его руки:
— Приятных сновидений, Джордж!
— Не тревожься, — улыбнулся в ответ Джордж. — Все будет в полном порядке.
— Заткнитесь, вы, оба! — рявкнул Хабер. Он уже включил гипнозапись, но за грохотом разрывов и ревом лесного пожарища сам не услышал ни слова. — Закрыть глаза! — скомандовал доктор и, прижав ручищу к кадыку пациента, повернул регулятор звука на максимум. — РАССЛАБЛЯЕТЕСЬ, — произнес его собственный, чудовищно усиленный голос. — ЧУВСТВУЕТЕ ПРИЯТНОЕ ТЕПЛО И ТОМЛЕНИЕ… ЛЕГКОСТЬ… ПОГРУЖАЕТЕСЬ… — Здание подпрыгнуло, точно резвящийся барашек, и удивленно осело на место. Из грязновато-алого слепящего блеска за оконным проемом вынырнуло нечто — огромный обтекаемый объект, передвигающийся замысловатыми рывками. И, похоже, курсом прямо на них. — Вот дерьмо, придется смываться! — перекричал Хабер свой собственный усиленный голос и обнаружил, что Орр уже в трансе. Рванув шнур магнитофона, доктор склонился над ухом пациента. — Останови вторжение! — заорал он. — Мир, мир, пусть приснится, что мы со всеми в мире! А сейчас — спать! Антверпен!
Времени, чтобы следить за экраном энцефалографа, уже не оставалось. Гигантское серебристое яйцо зависло прямо за окном, и его тупое рыло, подкрашенное заревом догорающего города, в упор уставилось на Хабера. Чувствуя ужасающую слабость и полную беззащитность, Хабер скорчился подле кушетки, инстинктивно пытаясь рукой, хрупкой человечьей плотью, прикрыть самое дорогое — любимый Аугментор. Оглянулся через плечо — ОНО приближалось. Маслянисто поблескивающее жуткое рыло сунулось в окно, раздался жуткий хруст и скрежет раздавленной металлической рамы, брызнула бетонная крошка; Хабер обреченно всхрапнул, но гибельный свой пост между пришельцами и Аугментором так и не оставил.
Замерев в размозженном окне, рыло выпустило тонкое щупальце, закачавшееся в воздухе как бы в поисках жертвы. Кончик щупальца, вздыбившись коброй, потыкался в разные стороны и потянулся к Хаберу. Футах в десяти замер, как бы принюхиваясь, и вдруг втянулся назад со свистом плотницкой рулетки. Инопланетный корабль оглушительно загудел и, кроша остатки проема и ошметки рамы, ввернулся вовнутрь. Плавно коснулся рылом пола. Из разверзшейся сбоку дыры возникло НЕЧТО.
Гигантская черепаха, отметил Хабер остатками оцепеневшего рассудка. Но затем сообразил, что облик стоящей на задних лапах гигантской морской черепахи существу придает костюм — бронированный скафандр темно-зеленого цвета.
ОНО застыло возле письменного стола. Затем медленно, очень плавно воздело левую верхнюю конечность, направляя на доктора металлическое дуло.
В глаза Хаберу заглянула костлявая.
Плоский безжизненный голос донесся вдруг откуда-то из-под локтя существа, из-под сгиба той же левой конечности:
— Да не желать сотворить другим того, чего не желать сотворить тебе самому.
У Хабера екнуло сердце.
Тяжелая металлическая десница зашевелилась снова.
— Мы прибыть к вам самые мирные исключительно намерения, — поведал локоть на той же единственной механической ноте. — Пожалуйста известить остальные мы не замыслить ничего дурное. Мы не есть вооружены. Необоснованный страх вызвать среди вас великое саморазрушение и самоистребление. Пожалуйста остановить уничтожение себя и остальное. Мы не есть вооружены. Мы представлять дружественная мирная раса.
— Я не… Я не м-м-могу отдавать п-п-приказы воздушным силам… — От волнения Хабер начал заикаться.
— Индивидуальные лица в летающие суда постоянно вести переговоры, — откликнулся локтевой сгиб существа. — Есть это военные приготовления.
Порядок слов подсказал Хаберу, что к нему, возможно, обратились с вопросом.
— Нет, — ответил он, — что вы, ничего подобного…
— Пожалуйста тогда простить непреднамеренное вторжение. — Огромный бронированный силуэт мягко шевельнулся, как бы в сомнении. — Что есть это устройство? — поинтересовалось существо, указывая сгибом правого локтя на провода, ведущие от спящего Орра к приборам.
— Простой электроэнцефалограф, такой аппарат, записывает на пленку электрическую активность мозга…
— Достойный, — заметил пришелец, делая шаг к спящему и как бы приглядываясь. — Эта индивидуальная личность есть йах’хлу. Аппарат записать это возможно. Может все личности ваша раса есть йах’хлу?
— Не понимаю… мне не знаком термин, не могли бы вы объяснить?..
Скафандр зажужжал, левый локоть поднялся к голове (она, в точности как у черепахи, едва выступала над покатыми плечами огромного панциря), и механический голос произнес:
— Пожалуйста опять простить. Непонятливость машина-коммуникатор есть причина весьма опрометчиво настроен. Очень пожалуйста простить. Необходимость продолжать обратиться крайне быстро к иные ответственные индивидуальные личности вовлекать в паника и разрушать себя и другое. Вас очень спасибо. — И существо снова скрылось на борту корабля.
Хабер проводил взглядом исчезающие последними в темном провале люка нижние конечности пришельца.
Нос корабля снова приподнялся и провернулся вдоль оси, в точности повторяя все прежние манипуляции, только в обратной последовательности — у Хабера возникло отчетливое ощущение, что он смотрит фрагмент кинофильма, запущенный от конца к началу. Вновь встряхнув здание и с пронзительным скрежетом увлекая за собой останки фрамуги, инопланетный корабль ретировался и мгновенно растворился в мертвенном заоконном мраке.
Только теперь доктор осознал, что крещендо разрывов в городе неожиданно кончилось, заглохло. Над миром нависла мертвая тишина, если не считать легких содроганий почвы от остывающего гнева Маунт-Худа да очень далекого подвывания сирен.
Джордж Орр недвижно лежал на кушетке и прерывисто дышал, со спокойствием на его бледном лице чудовищно контрастировали кровоподтеки. Вместе с холодом ветер по-прежнему задувал в окно удушающие пепел и копоть. Ничего не изменилось. Орр ничего не сделал. Может быть, все еще впереди? Но глаза под веками подрагивали, он определенно видел сон — иначе и быть не могло в сочетании с Аугментором, подпитывающим сейчас пациента сигналами его собственного мозга. Почему же Орр не поменял континуум, почему не перенес их в безопасный мир, как велел Хабер? Похоже, гипнотическое внушение оказалось недостаточно чистым или устойчивым. Придется все повторить. Выключив Аугментор, Хабер трижды назвал имя Орра.
