— ОНО упало на тебя.
Он глубоко вздохнул; лицо его было совершенно растерянным.
— Тебе не кажется, что у тебя что-нибудь сломано?
— Да нет, я в порядке. Согреться вот не могу.
— Тебе бы надо поесть.
Он помотал головой.
— Тогда, может, пойдем? Здесь сыро. Может, тебя ходьба согреет.
— Верно, — сказал он, опускаясь на папоротники, прямо туда, где они спали.
Ирена начала собираться: увязала пакет с едой и все еще влажную куртку так, что легко могла нести все это, и отдала Хью красный плащ.
— Завернись в него как следует, смотри, он на шее завязывается. А твою куртку я пока понесу, она по дороге высохнет.
Он так неуклюже поднялся на ноги, что она спросила:
— У тебя с плечом все в порядке?
— Да, но бок болит, кажется, я что-то там повредил.
— А идти-то сможешь? — нервно спросила она, пряча испуг.
— Думаю, мне полегчает, когда согреюсь, — сказал он извиняющимся тоном.
— Я не знаю, где мы, — сказала она.
Они стояли на тропе там, где ручей метра в полтора шириной, журча, пересекал тропу, нырял в папоротники, в траву и бежал между корнями деревьев вниз по склону.
— Единственный способ понять, где мы сейчас, — вновь подняться по тропе к пещере, а потом идти назад, к Верхнему Перевалу, и потом к Городу и на Южную дорогу.
— Нет, — сказал Хью.
— Ну что ж, — сказала она с большим облегчением, которого старалась не показывать, — мне тоже неохота. Это ужасно далеко. Но отсюда я никак не могу понять, где находится порог.
— Если мы пойдем вниз, — сказал он, — возможно, чувство оси вернется снова.
— Ладно. Если это южная сторона Горы, то наша тропинка ведет на восток. Если нам удастся более или менее придерживаться восточного или юго-восточного направления, то мы должны будем, видимо, пересечь Третью Речку где-нибудь ниже. А потом надо идти вдоль нее до дороги и — прямо к проходу. Это будет по крайней мере в два раза короче, чем возвращаться прежним путем.
Он кивнул, и она пошла вперед по тропе под густыми, тесно стоящими елями. Ходьба доставляла ей радость и решение не возвращаться назад — тоже; вообще-то она боялась, что он все-таки захочет пойти назад…Иди и не оглядывайся назад…
Белые фигуры, стоящие в молчании на сумеречной дороге, — так давно это было и теперь неизменным останется в памяти навсегда.
Тропа, узкая, каменистая, шла по склону холма вниз, спускаясь довольно полого. Идти было приятно — словно в конечностях расходились, рассасывались какие-то болезненные узлы, заживали царапины, дыхание становилось свободнее. Весь бесконечный путь от Верхнего Перевала до пещеры, весь тот день — или дни? — страха и непрерывного движения вперед она не могла дышать полной грудью: легкие ее словно были сдавлены чем-то изнутри. Сейчас она получала от нормального дыхания такое же удовольствие, как если бы пила родниковую воду. Я дышу, дышу, я дыхание, вот так, вот так, ну, иди, иди по земле, я земля, я твое дыхание, и я всему этому рада.
Они шли долго, пока тропа не привела их глубоко в ущелье. Здесь царили густые сумерки, беззвучный родник струился под нависающими над ним травами и папоротниками; скользкие камни, еле видный в сумерках другой берег ручья. Хью медленно переходил ручей вброд. Она видела, что идти ему трудно. Оказалось, что здесь тропа поворачивает обратно и идет на запад.
Если только это был запад.
Вся ее радость как-то незаметно улетучилась в этом темном месте, среди скользких камней. Если они прошли дальше, чем она рассчитывала, а пещера этой твари была на западной стороне Горы, тогда все ее расчеты были неверны. Об этой местности она не знала ничего…Аниротембре… — Земля За Горой — вот название, которое они иногда произносили, но ничего не рассказывали об этих местах. Если здесь и есть какие-то города, то о них тоже никогда не упоминалось. Хью, кажется, что-то говорил однажды о западном крае? Что-то про море. Это плохо. Она должна решить, что делать дальше. Тропа, на которой они находятся сейчас, возможно, описывает круг. Это та же самая тропа, по которой они шли все время с тех пор, как покинули Верхний Перевал, — драконова тропа. Она может без конца вот так извиваться в ущельях, ползти то вверх, то вниз по склонам Горы, опоясывать Гору и наконец все же вернется назад, к Верхнему Перевалу. Дни и дни трудного пути, а Хью уже и так еле держится на ногах и голову опустил — рад передышке. Нет никакого смысла ходить кругами. Они должны сойти с проклятой тропы и во что бы то ни стало выбраться отсюда.
— Мне кажется, нам здесь стоит сойти с тропы, — сказала она. Сказала чуть слышно, потому что в этом глубоком ущелье было страшновато. — Нам надо непременно постараться идти прямо на восток.
Он посмотрел вверх на нависающие над ними темные скалы.
— Без тропы будет трудно сохранить вообще какое-нибудь определенное направление…
— Эта река течет на восток. Я уверена. Мы можем идти вдоль нее.
— Ладно.
— Нет, я не совсем уверена, что она течет на восток, — коротко поправилась Ирена, — но мне так кажется.
— Все равно узнать неоткуда. — Он простил ей самонадеянность без лишних слов. — Сам-то я вообще никуда бы не пришел один, без тебя, — сказал он, глядя на нее в сумеречном свете.
— На волю снова, Бротиган,
[8] — сказала она. — Может, и на волю. Если только эта река течет туда, куда надо.
— А это вовсе не река. Это родник, — с удовольствием сказал он.
— Я все их называю реками. Хочешь здесь немного отдохнуть?
— Нет. Земля слишком сырая. Пойдем дальше.
Почему-то, сойдя с тропы, они не испытали никакого беспокойства, словно искать путь самостоятельно было самым обычным делом, словно они знали, куда идти. Во всяком случае, сначала двигаться оказалось вовсе не трудно. Деревья на этой стороне, все больше тсуги,
[9] огромные, старые, росли без подлеска прямо по берегу ручья. Склоны были крутые. Ей даже захотелось укоротить свою правую ногу сантиметров на пять. Но шли они неплохо, и здесь было гораздо светлее.
Ручей начал довольно круто спускаться вниз. Ирена старалась держаться подальше от воды и прокладывала путь по сухой гальке, где ступать было легче, а направление указывала сама бегущая вода. Кроме того, ее не оставляла надежда, что отсюда, где чуть повыше, она сумеет увидеть, куда ведет их путь, но перспективу все время закрывали слишком тесно растущие деревья. Не глупо ли они поступили, сойдя с тропы? Возможно, и глупо, но назад поворачивать она не собиралась. Единственное, что им теперь оставалось, это попытаться все же найти выход. Ей хотелось есть. Останавливаться было еще рановато, но она подумала: сколько же они прошли от того места, где спали в папоротниках там, недалеко от пещеры? За эти часы они наверняка оставили позади немало километров. И, обернувшись, она сказала:
