Но в этих экспериментах возникает и другая, более глубокая проблема. Придумывать примеры для “доказательства” других концептуальных моментов сродни тому, чтобы играть в игру. Допустим, корова родила существо, на атомном уровне неотличимое от акулы. Будет ли оно акулой? Если задать этот вопрос биологу, он в лучшем случае сочтет, что вы неуклюже пытаетесь пошутить. Или допустим, что злой демон может своей улыбкой обращать воду в твердое состояние при комнатной температуре. Будет ли эта демоническая вода льдом? Эта гипотеза слишком глупа, чтобы всерьез на нее отвечать. По мнению некоторых философов, логика допускает существование улыбающихся демонов, коровоакул, зомби и болотных людей, даже если их существование не допускает номология (или каузальность). Этим философам это кажется важным. Но не мне. Надо полагать, столь широкий размах контрфактуальности мотивирован тем, что получаемый в итоге ответ говорит нам о сути обсуждаемой темы. Но кто сегодня верит в такую суть? Только не я.
Рассмотрим параллельный вопрос, который мы могли бы задать о магнитах, заметив, что есть два конкурирующих кандидата на роль “определителя истины” – основного свойства, или сути, – магнитов: (а) все магниты притягивают железо и (б) все магниты обладают определенной внутренней структурой (назовем ее М-структурой). Был ли старый, поведенческий критерий (а) в итоге вытеснен новым, структурным критерием (б), или же последний просто редукционистским образом объяснил первый? Чтобы выяснить это, нужно представить, как мы задаем ученым следующие вопросы в духе примера с болотным человеком. Допустим, вы нашли объект, который притягивает железо, но не обладает М-структурой (как стандартные магниты). Назовете ли вы его магнитом? Или же, допустим, вы нашли объект, который обладает М-структурой, но не притягивает железо. Назовете ли вы магнитом его? Физики ответили бы, что, случись им наткнуться на любой из этих объектов, перед ними встали бы гораздо более серьезные вопросы, чем вопрос об их названии. Вся их научная картина зависит от наличия глубинной закономерности между структурой атомных диполей в магнитных доменах и магнетизмом железа, поэтому “факт” логической возможности нарушить эту закономерность их не интересует. Однако их интересует реальная ковариантность “структурных” и “поведенческих” факторов. Обнаружив нарушение закономерностей, они внесут соответствующие изменения в свои научные теории и позволят терминам самим встать по местам.
Обладает ли болотный человек мыслями и говорит ли по-английски? Считать ли коровоакулу акулой? Она плавает, как акула, и успешно спаривается с другими акулами. Ах, разве я вам не сказал? На атомном уровне она неотличима от акулы, вот только в ее клетках коровья ДНК. Невозможно? Логически невозможным признать это нельзя (скажут философы). Но очевидная невозможность этого делает дальнейшую дискуссию нецелесообразной. Совершенно ясно, скажем, что “следы” воспоминаний Дэвидсона физически не могут оказаться в структуре мозга болотного человека, а акула не может сформироваться из клеток, содержащих коровью ДНК. Хотя существование болотного человека и нельзя признать логически невозможным, пускай и потому только, что грандиозные совпадения наподобие тех, которые необходимы для создания сущностей вроде болотного человека, нельзя считать логически невозможными по определению, но они никогда не происходят на самом деле, так кому какая разница, что мы сказали бы, если бы это все же произошло?
“Мне это важно, – скажет философ, который остерегается риторических вопросов. – На мой взгляд, необходимо всегда предельно четко определять все термины, учитывая все логически возможные исходы. Только так можно добраться до истины”. Но так ли это? В реальном мире прошлая история и будущая функция связаны многожильными проводами эволюции, развития и обучения. Именно потому, что тело Дэвидсона годами двигалось по определенной траектории, Дэвидсон получил все свои воспоминания, убеждения и представления, а настоящей замены этим процессам естественного накопления знаний не существует. На мой взгляд, вынесение вердикта по воображаемым вопросам, нарушающим эти условия, нецелесообразно. Вообще-то мне кажется, что подобные вымученные примеры приводятся специально, чтобы создать воображаемую дихотомию, скорее склоняющую вас к вседозволенности. “Нет, – скажет философ. – Это не ложная дихотомия! Чисто теоретически мы приостанавливаем действие законов физики. Разве не так поступил Галилей, когда не стал учитывать в своем мысленном эксперименте силу трения?” Да, но общее правило проистекает из сравнения: полезность мысленного эксперимента обратно пропорциональна степени его отклонения от реальности.
Земля-Двойник физически невозможна, но не настолько невозможна, как болотный человек! (Не думайте, что многомировая интерпретация квантовой механики, которая завоевывает все большую популярность в определенных кругах, доказывает физическую возможность существования Земли-Двойника; даже при условии существования бесконечного множества вселенных, включая [бесконечное?] множество вселенных с планетами, почти в точности похожими на Землю, мы не можем отправить ни на одну из них землянина.) Отправка четвертачника в Панаму, напротив, не просто возможна – вполне вероятно, такое даже случалось на самом деле. Нам не нужно приостанавливать действие законов природы, чтобы представить это путешествие в мельчайших подробностях.
33. Два черных ящика
Жили-были два больших черных ящика, А и Б, соединенные длинным изолированным медным проводом. На ящике А было две кнопки, обозначенных α и β, а на ящике Б было три лампочки, красная, зеленая и желтая. Ученые, изучавшие поведение этих ящиков, заметили, что при каждом нажатии кнопки α на ящике А на ящике Б ненадолго загоралась красная лампочка, а при каждом нажатии кнопки β на ящике А ненадолго загоралась зеленая лампочка. Желтая лампочка не загоралась никогда. Ученые провели несколько миллиардов тестов в различных условиях, но не обнаружили исключений. Они пришли к выводу о наличии каузальной закономерности, которую сформулировали следующим образом:
все нажатия на α включают красную лампочку
все нажатия на β включают зеленую лампочку
Они установили, что эта каузальная связь каким-то образом осуществляется через медный провод, потому что при перерезании провода ящик Б переставал реагировать, а при простой изоляции ящиков без перерезания провода закономерность не нарушалась. Естественно, ученым хотелось узнать, как обнаруженная ими каузальность передается по проводу. Возможно, подумали они, нажатие на кнопку α пускает по проводу низковольтный импульс, включающий красную лампочку, а нажатие на кнопку β пускает высоковольтный импульс, включающий зеленую лампочку. А возможно, нажатие на кнопку α пускает единичный импульс, включающий красную лампочку, а нажатие на кнопку β – двойной. Очевидно, в проводе всегда должно происходить что-то одно при нажатии на кнопку α и что-то другое при нажатии на кнопку β. Необходимо было установить, что именно происходит, поскольку это знание объяснило бы замеченную учеными каузальную закономерность.
