– Приве-е-е-ет, Ка-а-а-айл! – одновременно прокричали они.
Кайл махнул рукой своим друзьям, и они также высунулись через отверстие в крыше, повернувшись к нам, и начали колотить себя кулаками в грудь, как Тарзан, вызвав взрыв неконтролируемого смеха у девчонок.
– Люди, вы что творите? – недоумевал Зебби с заднего сиденья.
Тем временем Моника умудрилась свалиться со своего сиденья, и я не смогла удержаться и присоединилась к всеобщему гоготу. Кайл же продолжал свои попытки произвести на нас впечатление, взревев двигателем и приподняв машину на задних колесах. Я охнула, увидев, как парни в салоне судорожно схватились за все, что было под рукой, чтобы не вывалиться через крышу.
– А ну‐ка сядьте! – скомандовала я девчонкам, ухватив свободной рукой Лин и потянув ее обратно в салон. – Они там чуть не погибли!
– Ну, не погибли же! – продолжая смеяться, ответила Кензи, однако все же последовала моему призыву. Ее щеки слегка порозовели, отчего она стала еще привлекательнее. Пока Кайл продолжал выделывать невероятные пируэты на выезде с парковки, я заметила позади нас мигалки и прижала минивэн к обочине. Мимо меня проехал коп и, поравнявшись с Кайлом, начал кричать в свой мегафон с призывами немедленно прекратить это безобразие и прижаться к обочине. Мы проехали мимо них и все впятером засмеялись при виде испуганного лица Кайла и его спешно пристегивавших ремни безопасности пассажиров. Жду не дождусь завтрашней вечеринки, чтобы высмеять их на глазах всей нашей бейсбольной команды. Всю дорогу мы обсуждали увиденное и хихикали, пока наконец я не развезла подруг по домам. Удивительно, как быстро наше с Зебом хорошее настроение улетучилось, стоило только перешагнуть порог нашей квартиры. Это место буквально вытягивало из нас жизнь своей пустотой и бездушностью. И это еще не говоря о коробках, до сих пор стоявших там и сям. Зеб тут же отправился на диван, а я лишь устало вздохнула. Это место никогда не станет нашим домом.
* * *
Моника лениво копалась в телефоне, пока мы наряжались в ярко украшенной комнате Кензи. Лиловый цвет и кружева царили повсюду, куда бы вы ни посмотрели.
– О черт, Рекс Морино только что подписался на меня, я подписалась в ответ, и он тут же написал мне, спрашивая твой номер!
– Не говори ему! – выпалила я, пытаясь не покраснеть, пока Моника заплетала мне волосы в две небольшие косички.
– Не скажу. Надо признать, ты серьезно задела его эго. Готова поспорить, он до сих пор не может поверить, что существует девушка, которая не хочет с ним быть.
– Это так классно! – От восторга Кензи хлопнула в ладоши.
– Это всего лишь азарт, – сказала я, не разделяя ее радости. – Парни хотят то, что им недоступно, но, добившись этого, они не останавливаются, ведь им всегда всего мало.
Моя неловкая реплика похоронила наше радостное волнение, отчего мне стало грустно. Раньше я всегда и везде была на позитиве. Но ту меня уже не вернуть, ибо ей сделали больно, и она ушла навсегда, уступив место мне нынешней.
– Ладушки, – подытожила разговор Кензи. Она включила радиостанцию с кантри-музыкой и достала из своего гардероба парочку ладных, коричневой кожи ковбойских сапожек с дюймовым каблучком, заостренными носами и узорами по бокам. Затем достала с верхней полки подходящую к ним ковбойскую шляпу и надела ее. Распущенные волосы, обтягивающие джинсы, белая с розовым футболка – она выглядела словно девушка из популярного видеоклипа. Взглянув на нее, Лин издала пронзительное: «Й-и – и-и-ха-а-а-а-а!», я же ограничилась скромным: «Ну привет, красотка!»
– Где же ты прятала все это? – спросила Моника, повернув ее от зеркала к нам.
– Моя бабушка подарила мне этот костюм, когда я ездила в Сан-Антонио на Рождество, – ответила Кензи, любуясь своими сапожками. – Я надеваю его всего лишь второй раз.
– Когда это ты успела стать провинциалкой? – шутливо спросила я, глядя на нее.
– Моя мама обожает кантри, я выросла в этой среде. Знаю, вам это не совсем по вкусу, но мне кажется, мы все равно оторвемся там от души.
Честно говоря, мне было все равно, куда мы едем и какая музыка там будет играть. Мне просто нравилось, что я буду вместе со своими девчонками, и мы будем охотиться за парнями и за их сладкими поцелуями.
Косички были наконец заплетены, а красные глянцевые губы прекрасно сочетались с льняной черно-красной рубашкой и легинсами.
– Мне кажется, я похожа на дровосека, – сказала я, оглядывая свой наряд.
– Скорее, на горяченькую дровосечку! – подбодрила меня Кензи. – Просто наслаждайся весельем.
Моника надела свою леопардовую ковбойскую шляпу, прекрасно дополнявшую макияж с темными тенями. Хвостики Лин, свисавшие с плеч, ее джинсовая юбка, подчеркивающая бедра, и ботильоны выглядели просто бомбически. Кензи с улыбкой любовалась нами, ведь эта вечеринка и эти костюмы были ее творением.
Глава тринадцатая
Вечер воскресенья
МЕСТО ПРОВЕДЕНИЯ НАШЕЙ ковбойской вечеринки находилось в сорока пяти минутах по дороге из города на мысе между урбанизированной Северной Виргинией и бескрайними полями Средней Виргинии. Всю дорогу мы слушали музыку Кензи. Некоторые песни оказались достаточно цепляющими и даже заводными. В итоге мы и не заметили, как начали вторить радио. К моменту, когда мы добрались, я чувствовала себя самой настоящей провинциалкой и была готова к тому, что нам предстояло. Кенз нас не обманула. Первое, что мы увидели, это толпы парней повсюду. Мы улыбались большим компаниям, снующим вокруг нас, и все улыбались нам в ответ. Некоторые надолго останавливали свой взгляд при виде нас, нам же это нравилось, и мы были не против.
– И впрямь, вокруг толпы горячих парней в шляпах! – прошептала Лин.
– Да ладно? – съязвила Кензи. – Я же говорила! И на всех настоящие джинсы «Рэнглер»!
Я обратила внимание на букву «W», красовавшуюся на задних карманах джинсов парней, стоявших перед нами. К тому моменту чувство эйфории охватило меня и моих подруг, и с легким головокружением мы наконец дошли до танцплощадки. Кензи купила всем по содовой, и мы нашли уютненькое место на траве на склоне холма, обращенного прямо к сцене. Люди, проходившие мимо и видевшие, как судорожно мы смеялись, наверняка подумали, что мы что‐то подмешали в напитки. Концерт начался с выступления крутой артистки, певшей о том, как она выставила изменявшего ей мужа вон из дома. Я мгновенно вскочила и замахала рукой в такт музыке, пытаясь запомнить каждое слово песни. Кензи начала громко подпевать, и мы пустились в пляс, покачивая бедрами и молотя кулаками по воздуху, в то время как с незадачливым героем песни приключались всевозможные несчастья: его скормили рыбам в озере, привязали к железнодорожным рельсам, его наголо обрил парикмахер-новичок. Мне было невероятно весело. Когда пришла очередь следующей композиции, которую мы узнали по вступлению, так как ранее слушали ее в машине, мы приблизились к площадке, танцуя и подпевая во все горло. Я приметила компанию парней, сидевших на земле позади нас. Забавно было наблюдать, как они сидели рядком, словно наседки, скрестив ноги и положив руки на колени. Однако первое, на что я обратила внимание, было вовсе не это: их взгляды были прикованы к нам. Я внезапно замерла, а Моника, заметив это, попыталась обернуться в ту же сторону, но я остановила ее движением руки.
