Они оба кивнули, и мы ушли.
– Я та-а-ак люблю милашек, – сказала мне Кензи. – Ну знаешь, настоящих милашек?
Мне пришлось замедлить шаг, когда она положила голову мне на плечо.
– Я тоже, Кенз.
Сердцебиение участилось, когда я внезапно заметила Лин и Монику, стоявших рядом с Дином. Я ускорилась, хотя мне буквально пришлось тащить Кензи на себе.
– Приве-е-е-е-тик, Дин!
Она с ходу налетела на его широкий торс, отчего Дин слегка охнул, но тут же рассмеялся.
– Эй, красавица, посмотри‐ка на себя, – сказал он, отстранив ее на расстояние вытянутой руки, пока она глупо улыбалась ему.
– Дин такой милый, – сказала Кензи, повернувшись ко мне. – Тебе точно надо добавить его в свой список поцелуев!
Мое лицо сделалось мрачнее тучи.
– Заткнись, Кензи, – процедила я.
– В твой что? – с легкой ухмылкой покосился на меня Дин.
– Ничего…
Кензи выскочила передо мной.
– Зэй составляет список парней…
– Ничего я не составляю! – Я попыталась смеяться, как будто она несет пьяный бред, хотя на самом деле мне хотелось провалиться сквозь землю. – Нет никакого списка! – Я смотрела в надутое лицо Кензи. – Я не составляю никакого списка, Кенз.
Ее подбородок задрожал.
– Почему ты на меня кричишь?
– Я не кричу!
– Милая, идем со мной, – Моника взяла ее под руку. – Мне кажется, здесь еще есть люди, которых ты не успела обнять.
Лин огорченно взглянула на меня, прежде чем взять ее под другую руку и увести. Я не знала, из‐за меня или Кензи она расстроилась, но подруге следовало понять, насколько неловко мне было в тот момент. Лицо у меня побагровело от стыда.
Дин скрестил руки на широкой груди, когда я встретилась с ним взглядом. Это было похоже на ожидание объяснений, и мне показалось, что я должна хоть что‐то ему рассказать.
– Послушай… когда мы с Уайли расстались, мне было очень плохо и горько, а потом еще и дома на меня свалилась вся эта хрень, – Я тяжело сглотнула. – Так вот, мы с девчонками дружно решили, что хотим быть одни и веселиться и все в таком духе. Ну, знаешь, просто сходить с ума.
Он крепче сжал руки.
– Как с Рексом Морино? Тебе следует быть осторожнее.
Теперь настал мой черед скрестить руки.
– Я достаточно осторожна.
Разве кто‐то просит парня быть осторожнее, когда он играет и веселится? Почему же мне следует быть осторожной? Парням следует быть поответственнее и иметь хоть немного самоконтроля, не важно, «осторожна» девушка или нет.
Я опустила руки и потрясла кистями. Не хотелось злиться на Дина.
– Я была рада, что ты написал мне. Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – Он провел рукой по моему подбородку. – Рад, что вы пришли.
Чем дольше я смотрела на него, тем быстрее колотилось сердце.
– Дин?
– Да?
Я должна была рискнуть. В тот момент я жалела, что не выпила пива, но раз уж я была трезвая, следовало решиться, пока храбрости было в достатке.
– Это ты написал те стихи? Которые миссис Уорфилд читала вслух на уроке?
– Про девушку с соломинкой во рту? – усмехнулся он.
– Да, те самые, – улыбнувшись, ответила я.
Он медленно помотал головой, пока я напряженно всматривалась в него, чтобы понять, лжет он или нет. Дин в свою очередь тоже изучающе смотрел на меня, пытаясь что‐то понять.
– А что такое? Они тебе понравились? – спросил он.
– Да, – тихо вымолвила я, пока Дин продолжал вглядываться в меня. – Я знаю, что ты написала тот стих о родителях.
Его лицо омрачилось, и я замерла, уставившись себе под ноги.
– Он был хорошим, Зэй. Но… Я снова подняла на него взгляд.
– Возможно, когда тебе больно, не стоит…
– Не стоит что? – Я скрипнула зубами. – Я не сделала ничего такого.
Он посмотрел в сторону, взъерошив свои волосы.
– Я этого не говорил, просто… не все же парни – козлы, правда?
– Знаю, – сказала я, смягчившись.
Погодите. А знаю ли я об этом? Ведь в последнее время я вижу один лишь негатив. Все, что мне видится, так это то, что даже такие парни, как Дин и Винсент, когда‐нибудь все равно причинят боль девушке так же, как сделал мой папа. И, возможно, я злюсь и на саму себя, потому что все еще чувствую, как меня тянет к Дину, как мне хочется его любви, даже несмотря на то, что я понимаю, сколь короткой будет она. Она не может продлиться долго. А мне все еще так хочется невозможного, и я ненавижу это чувство.
– Мне нужно проведать Кензи, – прервала я неловкую тишину.
Он кивнул, и я зашагала прочь, пытаясь погасить эмоции, что зажег во мне Дин. Это было не по плану. И мне так и не удалось выяснить, был ли он тем анонимным поэтом, хотя у него не было причины, чтобы это скрывать. Возможно, он ждал идеального момента, чтобы признаться. Эх! Как бы мне хотелось, чтобы это был он.
Медленно бредя с опущенной головой, я внезапно увидела у себя на пути пару черных ботинок и подняла глаза. Передо мной было прекрасное лицо Рекса Морино, темное, с острыми чертами. Я вся сжалась и остановилась.
– Зэй.
Голос Рекса звучал равнодушно. Безразлично. Но глаза выдавали его интерес ко мне. Я была не в настроении для этих игр.
– Ты помнишь наш танец в восьмом классе? – выпалила я.
– Что? – прищурился он.
– Наш танец в восьмом классе. Ты танцевал со мной. Помнишь? Как ты сказал, что сейчас вернешься, сбегаешь нам за напитками, а сам ушел с другой девчонкой. Помнишь?
Несколько секунд он молча смотрел на меня, а затем приподнял бровь.
– Типа да.
– Что ж, а я помню все отчетливо.
– Подожди. – Уголок его рта дернулся в попытке изобразить ухмылку. – Это все из‐за того случая? Ты пытаешься отомстить мне за то, что случилось, когда мы были детьми? За то, что я почти не помню?
– Не хочу я тебе отомстить, Рекс. Я хотела поцелуй. Точно так же, как ты хотел пообжиматься со мной на танцах, и ничего более. Не нужно усложнять. Давай двигаться дальше, хорошо?
Его взгляд потяжелел.
– Ну ты и сучка.
– А ты козел. Так что мы квиты.
Я прошла мимо, чувствуя, как тяжкий груз упал с моих плеч, позволив распрямиться. Наконец‐то я сумела растоптать эту дурацкую детскую любовь навсегда.
Лин и Кензи я нашла танцующими в толпе народа вокруг пикапа и присоединилась к ним. Некоторые ребята начали перешептываться, увидев меня. Должно быть, они заметили, как мы разговаривали с Рексом. Когда я подошла ближе к девчонкам, Лин с озабоченным видом оттащила меня в сторону.
