Книга Ай-ай и я, страница 10. Автор книги Джеральд Даррелл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ай-ай и я»

Cтраница 10

В первой же деревне нам улыбнулась удача. Едва мы остановились на главной площади, Мианта исчез, как утренний туман, и десять минут спустя вернулся, таща корзину с крошечным кротким лемуром. Это было одно из самых милых маленьких существ, которых мне доводилось видеть. Притом что он спокойно помещался в кофейной чашке, у него была крупная голова и большие руки и ноги. Мы намеревались собирать только подросшие и взрослые экземпляры, но нельзя же было оставлять беззащитное существо в руках прежних владельцев. В корзине был только кусок грязного перезрелого банана, но я был уверен (как бы его хозяева ни пытались доказать обратное), что ему еще требуется материнское молоко, а такая диета, как перезрелые фрукты, скорее всего убьет его. Мы отдали за него символическую сумму и доходчиво разъяснили владельцам закон: разве они не знают, что убивать и ловить этих животных запрещено? Как же, говорили они, мы все это знаем, но раз никто за этим не следит, зачем же соблюдать? Такое отношение, с которым сталкиваешься по всему свету, ставит под удар всю природоохранную деятельность.

Мы уже собирались ехать дальше, когда нам помахали рукой и предложили еще трех крошечных лемуров. Они были чуть старше первого, но я подумал, что этим тоже еще требуется молоко, хотя они уже способны усваивать и другую пищу. Естественно, мы не могли оставить этих беспомощных существ под угрозой смерти и купили, не забыв прочесть прежним владельцам лекцию на тему «Лемур и закон». Теперь у нас было уже четыре лемура-детеныша.

Всякий раз, когда мы покупали животных, мы платили за них чисто символические деньги — не из жадности, а чтобы не поощрять дальнейшую охоту на них. И в каждой деревне мы терпеливо и популярно разъясняли публике закон и демонстрировали документы, подтверждающие, что мы проводим работу с разрешения малагасийского правительства и собираем лемуров с целью разведения. Сколько из сказанного нами до них дошло, не знаю, но мы были щепетильны в этом вопросе как нельзя более.

Мы двинулись в другую деревню, где имелась небольшая аптека; там мы надеялись приобрести шприц, чтобы с его помощью кормить молоком наших детенышей. Все четверо были здорово напуганы грохотом Ромуловой повозки (равно как и мы), и, добравшись до Андребы и купив там немного молока и шприц, мы сделали часовую остановку, чтобы покормить лемуров. Четыре лемуренка жадно пили молоко, а старшенькие даже отведали бананов, чем весьма нас порадовали. Пока мы кормили лемуров, Мианта снова пустился в бега и возвратился со взрослой самкой на поводке. Она была поймана уже давно и за это время неплохо приручилась. Окрас ее был скучным, зубы разрушены, и вообще у нее был довольно потрепанный вид, но, несмотря на это, мы купили ее. (Как потом оказалось, мы сделали очень нужное дело.) К этому времени четверо детенышей наелись досыта и теперь уже спокойнее воспринимали грохот мотора. Я предложил полным ходом возвращаться в отельчик не только ради благополучия зверенышей, но и ради моего собственного: похоже, что ни один из принятых антибиотиков не возымел действия.

Мы оказались в затруднительном положении. У нас была одна взрослая самка, один подросток и четверо детенышей. Скрыть этот факт от гостиничной администрации не представлялось возможным. Не решившись идти на ковер сам, я послал свою верную Ли к начальству для разъяснения ситуации. К нашему удивлению, хозяин гостиницы и его жена восприняли известие с радостью, сказав, что они обожают животных, и тут же отвели нам номер по соседству, где мы могли содержать наших драгоценных подопечных. Это была небольшая комната с умывальником, столом и гигантской двуспальной кроватью. Мы сняли с кровати все, кроме тюфяка, и тщательно накрыли пленкой. Стол использовался для приготовления корма, а умывальник — для мытья мисок. Животных мы поместили на кровати, а под стол составили корзины с разнообразными фруктами и овощами. В общем, нормальная жизнь гостиницы не нарушилась — не то что в свое время на Корфу, где я снимал фильм и где с разрешения администратора гостиницы (страстного любителя рептилий) я держал в ванне целое стадо водяных черепах. Когда очаровательная горничная-гречанка увидела это зрелище, она издала такой дикий вопль, совершенно как покойная Мария Каллас, наступи она на скорпиона (хотя в последнем случае крик, надо думать, был бы сладкозвучнее).

Проснувшись на следующее утро, я почувствовал, что, если бы кто-нибудь согласился взять у меня весь пищеварительный тракт, я отдал бы не глядя и с приплатой. В результате я сообщил Ли, что не смогу составить ей компанию в лемурных похождениях на озере, а вынужден, прикованный к унитазу, остаться в номере и наблюдать за нашими подопечными. Помимо всего прочего, я заметил, что детеныши нуждаются в частом и регулярном кормлении, особенно самый крошечный. Накормив лемурят досыта, я отправился в гостиничный бар закончить свои дневниковые записи. Меня обслуживала очаровательная миниатюрная мальгашка, говорившая только на своем родном языке. В углу бара стоял огромный цветной телевизор, включенный на полную мощь, и пока я раздумывал, что бы еще заказать из напитков, красавица жадно следила за бесхитростным развитием сюжета французской мыльной оперы, где большая часть сцен происходила в постели и сопровождалась множеством стонов и вздохов.

Перед обедом я снова покормил зверьков. Старшие уже жадно лакали молоко из блюдца, но младшего еще нужно было кормить из шприца. Он напился досыта, повиснув у меня на руке, словно прищепка, и смотрел мне в лицо большими золотистыми глазами. В этом возрасте у лемуров по сравнению с маленьким телом непропорционально большие головы, руки и ноги; смешно наблюдать, как они ходят по гладкой поверхности — походка у них что твой Чаплин. Но когда они лазят по деревьям, сразу видно, как умно приспособлены их руки и ноги. Я поставил рядом на двуспальной кровати клетки с самым маленьким детенышем и взрослой самкой, которую мы назвали Араминта, и был польщен, когда услышал, что они обменивались «хлопающими» звуками.

Я вернулся в бар, где страсти на телеэкране разгорелись с новой силой, и заказал чашку рисового супа как нечто легкое для желудка да несколько плодов манго на десерт лемурам. Бар и ресторан были переполнены, и я счел за благо вернуться в номер, подальше от какофонии голосов, всхлипов и вздохов, доносящихся из телевизора. Поскольку у меня не хватало рук нести и плоды, и дневник сразу, я сделал знак мальгашке помочь. Она взяла дневник, словно священный кубок, и бережно отнесла наверх ко мне в номер. Жонглируя плодами манго, я проследовал за ней. Она благоговейно возложила дневник на стол, стоявший у кровати; я поблагодарил ее словом «мисаотра», что по-мальгашски значит «спасибо», и красавица, кивнув головой и одарив меня ослепительной улыбкой, исчезла. Через несколько мгновений после этого я сообразил, что она механически повернула ключ в двери и заперла меня снаружи.

Сказать, что я был в отчаянии, — значит ничего не сказать. Двери и мебель, выделываемые на Мадагаскаре, не уступают по весу и прочности граниту, так что, если бы я попытался вообразить себя Джеймсом Бондом и выломать дверь, я бы только вывихнул плечо. Взывать о помощи также было бесполезно — самый отчаянный крик неизбежно потонул бы в шуме ножей и вилок и в страстных всхлипах, доносящихся из телевизора. Я оглядел комнату в поисках чего-нибудь, чем можно отомкнуть замок, но ничего не нашел. Я подошел к забранному массивной решеткой окну и закричал что есть мочи в надежде привлечь чье-нибудь внимание, но прохожие только приветливо махали мне рукой, а кое-кто вытягивал ладонь для милостыни. Я сел на кровать, проклиная судьбу, — приближалось время кормить детенышей лемуров, но хуже всего было то, что нужник находился снаружи, в конце коридора.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация