Книга Золотые крыланы и розовые голуби, страница 14. Автор книги Джеральд Даррелл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Золотые крыланы и розовые голуби»

Cтраница 14

— Ну-ка, малыш, давай сюда, — ворковал Дэйв, поднося петлю к ящерице. — Давай, давай…

Петля закачалась перед глазами сцинка, он заметил блеск нейлона, остановился и поднял голову. В ту же секунду Дэйв ловко накинул петлю ему на шею, затянул и поддернул кверху. С таким же успехом он мог бы попытаться изловить радугу. Нейлон не задержался на гладкой, словно полированной, поверхности чешуи, и под весом тела голова ящерицы свободно выскользнула из петли. Полет на высоту пятнадцати сантиметров и последующее падение ничуть не обескуражили сцинка. Сделав маленький перерыв, чтобы аккуратно облизать губы, он как ни в чем не бывало возобновил охоту на насекомых. Дэйв еще дважды накинул петлю на голову сцинка, и оба раза нейлон соскальзывал, словно ящерица была намаслена.

— Черт подери, эти паршивцы скользкие, как бочонок с жиром, — возмутился Дэйв, отирая пот с лица. — Вы когда-нибудь видели такую прыткую дрянь? И ведь этот паршивец нисколько не испугался! Верно я говорю, куриный сын? Ну так как, малыш, дашь ты Дэйву поймать тебя или нет?

Словно внимая этому заклинанию, сцинк остановился, облизнул губы, зевнул прямо в лицо Дэйву и возобновил захватывающую охоту на шестиногий провиант. Дэйв еще четыре раза закидывал свою удочку — и все четыре безуспешно. Забавно, что сцинк точно и не замечал совершаемых им кратких вылазок в космос; выскользнув из петли и шлепнувшись на камень, он ничтоже сумняшеся вновь начинал гоняться за своей добычей с прежним рвением.

В конце концов, поскольку было очевидно, что нейлоновая петля бессильна против существа, наделенного свойствами жидкости, Джон изловчился и поймал его рукой. Мы единодушно заключили, что это самый лучший — хотя и весьма утомительный — способ, и продолжили охоту. Спустя некоторое время меня начало беспокоить отсутствие тени. На вершине не было ни единого деревца, одни только камни, и поскольку дело шло к полудню, солнце висело почти прямо над нашими головами, так что и от камней в смысле тени не было особого прока. Я боялся за драгоценные мешочки со сцинками Гюнтера. Было решено, что мои товарищи продолжат охоту без меня, а я вернусь к древу экскурсантов, чтобы в тени под ним укрыть наши редкостные экземпляры. И я тронулся в путь, заслоняя мешочки от солнца собственным телом, предоставив остальным рыскать по горячему туфу и слушая, как они кричат: «Не зевай! Он нырнул вон туда!.. Живей! Заходи на перехват с другой стороны!.. Черт! Не могу перевернуть этот окаянный камень!»

Петляя между каменными грудами, я продвигался вдоль вершинного гребня, пока не вышел в точку, которая, по моим расчетам, находилась примерно над древом экскурсантов. После чего стал на самый край обрыва и взглядом поискал внизу «Дораду», чтобы определить свое местонахождение. В отличие от неразумной ватаги, которая покинула уютное суденышко, чтобы гоняться по жаре за ящерицами, остальные пассажиры облюбовали риф метрах в восьмистах от острова и наслаждались нырянием в прохладной воде и подводной охотой. А вот и «Дорада»: беленькая, чистенькая, величиной со спичечный коробок, она возвращалась к месту нашей высадки. На склоне подо мной росла молодая пальма, которая отбрасывала некое подобие тени. Присев под ней со своим драгоценным грузом, я продолжал наблюдать за «Дорадой», чтобы наметить курс, когда она бросит якорь. Сверху местность выглядела совершенно иначе, древа экскурсантов и вовсе не было видно, а ходить лишний раз по такой жаре мне не хотелось, и я решил ориентироваться на «Дораду». Вскоре она перевалила через рубеж, отделяющий синее и пурпурное глубоководье от ярко-голубой и нефритово-зеленой отмели, и до моего слуха донесся невнятный рокот якорной цепи. Я вытер лоб, повесил на плечо фотоаппарат, поднял с земли мешочки с гекконами и двинулся к морю.

Очень скоро обнаружилось, что на пути к цели меня подстерегают затруднения не меньшие, чем те, на которые натолкнулась Алиса в саду Зазеркалья. Обычно сверху засечь нужную точку легче, чем если ты находишься с ней на одной прямой. На острове Круглом дело обстояло иначе. Как я уже говорил, остров напоминает плывущий по морю каменный кринолин, и на какой бы складке вы ни стояли, охватить взглядом все одеяние практически невозможно. После того как я дважды терял из виду судно и трижды был вынужден поворачивать назад или в сторону перед лицом таких круч, что дальнейшее продвижение грозило переломом ноги, я вдруг приметил далеко внизу красное пятнышко и опознал в нем свое полотенце, которым накрыл от солнца запасные пленки и продукты, сложенные под древом экскурсантов. Итак, ориентир — полотенце.

Не выпуская из поля зрения красное пятно, я продолжал ковылять и скользить вниз по склону. Вторую передышку устроил у купы панданусов, которые то нервно стучали, то призывно шелестели бороздчатыми листьями, когда с моря налетал порыв горячего ветра. Желая проверить, как переносят странствие мои гекконы, я осторожно пощупал мешочки. Сильный укус одного из узников склонил меня к выводу, что они чувствуют себя значительно бодрее, чем я. Мои поры выделили уже столько пота, что казалось: потеряй я еще толику влаги — превращусь в сухую былинку, и меня сдует ветром. Только мысль об ожидающих под деревом холодных напитках поддерживала меня.

Собравшись с силами, я поднял свой груз и затопал дальше. Вскоре путь мне преградила почти отвесная скала, верхняя половина которой была заткана тонким ковром вьюнков с россыпью розоватых цветочков. Как ни опасен был этот участок, мне надо было пересечь его, чтобы выйти к ведущей вниз лощине. Боясь поскользнуться на голой скале, я решил идти по вьюнкам и медленно двинулся вперед, тщательно проверяя надежность каждой опоры. Только я приготовился похвалить себя за альпинистскую сноровку, как зацепил ногой петлю из вьюнков и шлепнулся на спину. Фотоаппарат весело запрыгал по камням, но мешочки с гекконами я не выпустил из рук и успел поднять вверх, чтобы не раздавить при падении.

Я грохнулся с такой силой, что явственно услышал, как мой позвоночник издал звук, подобный которому обычно можно получить только с помощью марака. Теперь подо мной был голый камень, и не за что ухватиться, чтобы затормозить, а потому я продолжал скользить с нарастающей скоростью на спине, увлекая за собой туфовую крошку и чрезвычайно острые обломки застывшей лавы. Настал момент, когда я почувствовал, что возрастающая кинетическая энергия грозит перевернуть меня на живот. Больше всего я боялся, как бы нечаянно не подмять мешочки с ящерицами, которые по-прежнему изо всех сил стискивал в руках. Отпустить их я не решался: если застрянут на этой коварной плите, вряд ли я потом решусь лезть за ними.

Оставалось одно средство — использовать собственные локти как тормоза. Что я и сделал, причем с радостью обнаружил, что не напрасно подверг себя такой пытке. Я не только ухитрился сохранить прежнее положение, но затормозил ободранными локтями скольжение настолько, что под конец и вовсе остановился. С минуту я лежал неподвижно, смакуя полученные травмы, потом стал на пробу двигать разными частями тела, проверяя, нет ли переломов. К моему удивлению, все кости были целы, и обилие крови на правой руке никак не вязалось с незначительностью полученных мною ссадин. Морщась от боли, я кое-как боком пересек скальную плиту, отыскал фотоаппарат и добрался до лощины. Здесь спуск был намного легче, и у первой же группы пальм я сел перевести дух. Удостоверился, что гекконы и фотоаппарат нисколько не пострадали, вытер кровь с локтей, посидел немного, наконец встал и поглядел вниз, приготовившись увидеть на склоне над морем мой красный ориентир.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация