Я всегда чувствовала, что Тибальт не раскрывается до конца. Я же полностью доверилась ему. Он знал о моих порывах, моем энтузиазме, недостатках и достоинствах. Я не умела скрывать свою любовь к нему, я испытывала к нему маниакальную страсть, которая началась в тот момент, когда он вошел и увидел меня, поднимающуюся из саркофага. Хотя теперь мы супруги, некоторые стороны его характера по-прежнему неизвестны мне. Есть ли в нем теплота, нуждается ли он в других людях? Насколько я нужна ему?
Меня мучили сомнения, а ведь я всегда была уверена, что сумею стать хозяйкой своей судьбы. Почему же сейчас, когда у меня есть все, я терплю неудачу? А у меня есть все, о чем я когда-то мечтала. Ответ напрашивался сам собой: потому что я не знаю человека, которому безоглядно отдалась. Я догадывалась о его чувствах, когда он женился на мне. Я знала: для него на первом месте его работа, она важнее меня… А важнее ли Табиты?
Вот я и сказала. Я ревную, я не знаю, каковы его отношения с Табитой и почему он женился на мне. Я выдумала свой кошмар, а теперь он принимал реальные очертания.
Я взяла ручку и продолжала писать:
«Эван нуждается в особом отношении, вы сумеете ему помочь. Научите его жить снова. Сабина и Оливер помогут вам. Я уверена, что спокойная атмосфера коттеджа, ваша жизненная философия, смогут его излечить. Дорогие Доркас и Элисон, постарайтесь».
Вскоре пришел их ответ.
Эван не протестовал и не удивлялся. Он жил, как во сне или в кошмаре.
Он уехал в Англию, в коттедж «Радуга».
* * *
После смерти Теодосии Леопольд Хардинг стал неизменным членом нашего общества. Он часто приходил на раскопки, беседовал с рабочими. Хадриан приглашал его на обеды во дворец. Он задавал массу вопросов, его интересовало, как продвигается работа.
Тибальт разрешил ему спускаться в гробницу. Хардинг задавал разумные вопросы, видимо, много читал. Он часто находился в обществе Хадриана.
У Тибальта прошла депрессия. Он был уверен, что теперь находится на верном пути: за стеной первой гробницы был проход во вторую, его искусно скрыли, но Тибальт обязательно отыщет его.
Часто приходили письма от Доркас и Элисон.
«Мы ждем твоего возвращения. Как долго тебя нет. Эван стал понемногу разговаривать о Египте. Ему значительно лучше.
Сабина счастлива, скоро у нее родится ребенок. Мы все его ждем и волнуемся.
Леди Бодреан заказала панихиду по Теодосии в нашей церкви. Люди говорят также, как и о смерти сэра Эдварда. Как мы хотим, чтобы ты вернулась домой.
Леди Бодреан пригласила нас на чай в Кеверал Корт. Говорила о тебе: как странно, что ее компаньонка стала богатой женщиной. Она сказала, что теперь часть наследства Теодосии переходит к тебе».
У меня учащенно забилось сердце. Удивительно, но я не вспомнила об этом условии в завещании сэра Ральфа раньше. Теперь денег у меня будет в два раза больше, а после смерти леди Бодреан Кеверал Корт перейдет в мое распоряжение.
Деньги не имели для меня значения. Иногда мне хотелось, чтобы их у меня не было и тогда я смогла бы быть уверенной: на мне женились по любви, а не из-за наследства.
Правы мои тетушки. Теперь я очень богата.
«Ее больше волнует то, что ты получаешь теперь все деньги, а не смерть дочери. Удивляемся, как ты сумела проработать у нее так долго. Она не слишком сговорчивая и приятная. Ты смелая, Джудит».
Как их письма напомнили мне родную деревню и любимую природу!
* * *
Тибальт сказал: нам надо вести себя так, словно ничего не произошло. Это лучший способ погасить возникающие сплетни. Однако люди странно смотрели на нас, когда мы ходили по городу. Они считали нас безумцами, которые не боятся проклятия фараонов. Сколько еще нам надо предупреждений? Сколько еще смертей ждет нас?
— В последнее время ты редко ходишь в магазины, — сказала мне Табита.
— Мне не хочется, мы часто ходили в город с Теодосией.
— Люди заметят, что ты стала редко там бывать.
— Это имеет значение?
— Я думаю, нам надо вести себя, как всегда.
— Я не хочу ходить туда одна.
— Иногда я буду ходить с тобой.
Итак, мы отправились в лавку и по дороге говорили о Теодосии.
— Не грусти, Джудит. Я и себе это повторяю. Вспомни, ведь это я предложила организовать экскурсию… Она была бы жива, если бы…
— Умер бы кто-то другой. Мост разрушился, откуда ты могла это знать.
— Все равно, не могу забыть, что это была моя идея.
— Но почему сломался мост? Не мог ли кто-то…
— Нет, Джудит, нет.
— Кто мог бы это сделать?
— Это был несчастный случай, ничего другого.
Я подумала: а если не несчастный случай? Предположим, кто-то решил убить Теодосию. Кому выгодна ее смерть? Только мне, я стала вдвое богаче.
— Она была моей сестрой по отцу. Я ее любила, командовала ею, но все равно любила, а теперь…
Табита пожала мне руку.
— Не надо, Джудит. Ничего не поделаешь. Нужно это пережить.
Мы дошли до рыночной площади. Повсюду шум и буйство красок. Пожиратель огня начинал свое выступление в окружении толпы ребятишек; заклинатель змей сидел, словно в трансе, его змеи отдыхали в корзине; жонглер пытался привлечь зрителей. Мы шли по знакомому лабиринту улиц мимо лавок кожаных изделий, где больше не работала Ясмин, мимо огня, на котором на прутьях жарили мясо… а вот и предсказатель судьбы.
Он хитро взглянул на нас.
— Да будет с вами Аллах, леди.
Я собиралась пройти мимо него, но Табита остановилась. Естественно, ему известно о гибели Теодосии.
— Маленькая леди не обратила внимания на мое предупреждение.
На моих глазах выступили слезы. Я четко представила Теодосию, сидящую возле него с широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Я вижу. Она все еще летит над вами, — он выжидательно смотрел на меня.
— Я не хочу слушать.
Он повернулся к Табите.
— Бремя упало с твоих плеч. Тебя ждет счастье. Преграда преодолеется и будет вознаграждение, если у тебя хватит мудрости взять его.
Я собиралась заплатить ему, но он покачал головой.
— Нет, не сегодня. Не надо бакшиш. Я беру деньги за работу. Говорю тебе, леди, берегись.
Мы пошли дальше. Я дрожала.
— Он прав. Относительно Теодосии.
— Иногда и он бывает прав.
— Но он меня предупреждает.
— Он всегда предупреждает.
— Тебя ждет удача. Преграда уйдет с твоего пути и тебя ждет вознаграждение. Или ее уже убрали?
