Собака заскулила,
прячась за спину Ольги. - Вы егерь? — дрожащим голосом спросила девушка. — На
вас напали?
Человек коротко
глянул на Ольгу. Ей показалось, что он усмехнулся в бороду, отчего глаза его
стали еще злее. И Ольга тут же поняла, что ошиблась — нет среди егерей Ивана
людей с бородами, да и одевал он их всегда хорошо, на них не могло быть таких
грязных рубах.
— Уйду я сейчас,
уйду. — Человеку было достаточно взгляда, чтобы все понять. — А что, барышня, чай,
влюблены? — Он кивнул куда-то в сторону леса с эхом гуляющих голосов.
— Убирайтесь! —
Ольга сжала кулаки, потянула из-за спины собаку, та начала упираться, цепляясь
за землю.
Человек широко
улыбнулся. Неожиданно для себя Ольга разглядела в его серых волосах хвоинки и
мелкие палочки, застрявшие в бороде листики. И тут же вспомнила такую же серую
шерсть, вывалившийся из пасти язык и та-кой же черный взгляд.
От ужаса перестала
ощущать свое тело, только чувствовала, как за спиной трясется что-то теплое. Но
тут ее настиг треск сучьев.
— Вот она, ваша
пропажа, — крикнул, еще не выбравшись на поляну, Иван. В поводу он вел
Ласточку. Реальность тут же вернулась к Ольге. Она вскочила.
- Не ходи! — Ольга
грудью бросилась на появившегося гнедого конька. Удивленная лошадка мотнула
мордой, пятясь.
- Да вы что?.. —
начал Иван, приподнимаясь на стременах. Завыла собака.
Ольга быстро
обернулась. Там, где только что сидел человек, был волк. Огромный, с густой
шерстью, на груди белый треугольник и белый же носочек на передней лапе. Глаза
— черные.
Ласточка заржала,
замотала мордой, выдергивая повод из ослабевшей руки. Лошадь Ивана
попятилась. Но он не стал ее успокаивать. Слетел с седла.
- Стрелка, ату!
Взять! — гаркнул Иван у Ольги над ухом. Сильная рука грубо толкнула ее, и
девушка, споткнувшись, упала, ударилась спиной о кочку. На мгновение мир вокруг
нее завертелся. Она услышала короткий рык и сразу же пришла в себя.
Волк с Иваном
кружили по поляне. Было видно, что зверь играет, ему не страшен чело-век с его
смешной игрушкой — Иван держал в руках короткий нож.
- Не трогай его! —
заорала Ольга и стала кидать в зверя все, что попадалось под руку ^ шишки,
листики, веточки. Одна шишка угодила волку в переносицу, и тот зло клацнул
зубами, мотнул головой, коротко глянув на обидчицу. Оценил обоих противников,
выбрал самого безопасного для него и прыгнул к девушке. Ольге показалось, что
она снова видит кривую усмешку сквозь бороду. И тут вспомнила те слова, что
услышала за секунду до появления Ивана, но осознать не успела: «Я тебе помогу!»
Она нащупала на
поясе небольшую фляжку, сорвала ее и бросила в прыгнувшего волка.
Усмехнулся! Он
опять усмехнулся!
- Ольга! — крик
разорвал воздух, а вместе с ним и барабанные перепонки.
Волк ударил ее
лапами в грудь. Боль полоснула по всему телу. Что-то запульсировало, забилось
внутри нее, мир перекувырнулся, и еще долго перед глазами стояла недобрая
усмешка в бороду, злые ненавидящие глаза...
Ольга больше не
стонала. Лежала перед ним, свернувшись калачиком.
— Как же это? --
простонал Иван, падая перед девушкой на колени. Волк разорвал у нее на груди
платье, на плече виднелась рваная рана от зубов. — Ну зачем?!
Себя он винил
только в том, что не заставил ее прежде уйти. Ведь мог спрятать в кусты, а
потом бежать за волком. Нет же, позволил ей кинуться вперед, словно она могла
его защи-тить...
— Сюда! -- заорал
он в гулкое, затянутое облаками небо. Подхватил на руки легкое тело и пошел
через кусты, не понимая, куда идет.
Боль терзала
Ольгу, но спасительное беспамятство не приходило. Она видела то пасмурное
небо, то скрещенные ветки деревьев, то бледное лицо Ивана. А это означало, что
он жив, что она хоть чем-то помогла ему и что он ее любит, раз так
переживает...
Сентябрь
закончился тягучим, дождливым октябрем. Ноябрь с ранними сумерками заставлял
все время держать в комнатах свет. Декабрь своими холодными лунными ночами
словно остановил жизнь, главной задачей которой теперь было выкапываться из
снежных заносов. От дверей дома к калитке шли тропинки, а по сторонам росли
снеговые сугробы. В последние декабрьские дни псарня снова ожила. Лишь начало
виднеться, а егеря уже бодрили своих подопечных, будили в них злость на зверя.
Иван еще более
хмурый, чем раньше, только что приехавший из университета на рождественские
каникулы, подтягивал подпругу своей каурой лошаденке, понуро кивающей головой.
Возле его ног
вилась рыжая Стрелка, принюхивалась к подзабытому запаху его сапог. - Эй!
Хозяева!
Плетень наполовину
утонул в снегу, так что На этот раз всадницу было хорошо видно — белая
короткая шубка, такого же меха шапка-таблетка с густым искрящимся мехом на
оторочке, белые утепленные лосины. Ее невысокая серая Ласточка закладывала уши
и недовольно поводила глазами.
— Ольга! —
выдохнул Иван и первые пару шагов сделал с радостной улыбкой, но потом привычно
нахмурился. — Как вы себя чувствуете?
— Замечательно!
Девушка стала еще
тоньше и как будто меньше, но теперь в ее глазах появился уверенный стальной
блеск.
- А вы опять на
охоту? — Голос ее окреп и по сравнению с осенью стал звенящим как струна. —
Ваши собаки уснуть не дают.
— Да вот,
крестьяне жалуются. Житья им от зверья нет.
— Снова
Васильевский оборотень? — Девушка рассмеялась легко, и этот смех среди охрипших
злых собак, рядом с хмурым хозяином показался чужеродным пришельцем.
- Ольга
Сергеевна! - выбежал на двор Михаил. — Вы с нами?
— Как всегда, в
конце. Сами говорили, хвост охоты самый безопасный.
- Я вам дам
Арапку! — радостно замахал руками Михаил.
— Не надо! —
испуганно воскликнула Ольга. — Я теперь хорошо вооружена! — Она откинула полу
шубки, показывая, что на боку у нее висит длинный кинжал в ножнах. На ней теперь
уже не было амазонки, она сидела в мужском седле, уверенно держась на
спрятанных в мех, утепленных стременах.
_ Вам показалось
мало одного раза? — Иван раздосадованно пнул льнущую к нему
Стрелку.
__ А вдруг вас
снова некому будет защитить? — склонилась с седла Ольга.
Иван в упор
посмотрел на нее.
— В ваших услугах
не нуждаюсь, — буркнул Он, вскакивая в седло.
— А вы попробуйте,
прогоните меня! — засмеялась девушка.
Вслед за ней
захохотал Михаил. Свора вокруг них завыла, заметалась в клетках, так что егеря
предпочли поскорее выпустить их, пока собаки не покалечили друг друга.
