Сэмэнта поспешила закрыть за ним дверь и прислонилась к косяку с облегченным вздохом.
– Это было в тысяча четыреста семьдесят первом, – сказал мистер Филигри. – Точно, я вспомнил. Позови его обратно.
– Не стоит, – возразила Сэмэнта. – Он и так узнал все, что ему требовалось. Но, право же, папа, тебе не стоит ходить в деревню и рассказывать всякие байки.
– Это не байки, – обиделся мистер Филигри.
– Я-то знаю, что не байки, но люди в деревне не верят в перевоплощения так, как ты веришь, им все это кажется довольно странным. А теперь пообещай, что ты больше не будешь рассказывать им про слонов и все такое прочее.
– Хорошо, родная, – вздохнул мистер Филигри. – Наверное, ты права.
– Конечно, права, – сказала Сэмэнта. – Ты только неприятности наживешь.
Она подошла к лестнице и поглядела наверх.
– Можете спускаться, Адриан. Он ушел.
Адриан зашагал вниз по ступенькам, вытирая платком мокрый лоб.
– Вы удивительно все это проделали. Я там никак не мог дождаться, когда же кончится этот разговор.
– Лучше скажите спасибо отцу, – сухо заметила Сэмэнта. – Нам повезло, что в одном из своих воплощений он очутился в Индии.
– Но послушайте, я ведь был прав. Что я сказал утром – мое присутствие здесь опасно для вас, а теперь вы еще наговорили сержанту разные небылицы.
– Ерунда, – возразила Сэмэнта. – Никто не узнает, что вы здесь.
– Рано или поздно все равно проведают. И вы тогда влипнете не хуже меня, а мне этого совсем не хочется.
– Ну вот что, – сказала Сэмэнта. – Бросьте говорить глупости. Вы недостаточно оправились, чтобы трогаться в путь, и вам еще месяц носить гипс. Так что сидите здесь и не высовывайте носу, пока не заживет рука.
– Обещаете отпустить меня, как только я почувствую себя лучше?
Зеленые глаза Сэмэнты как-то странно посмотрели на него.
– Когда почувствуете себя лучше, – ответила она, – и если тогда захотите идти дальше, я не стану вас задерживать.
– Дело не в том – захочу или не захочу идти дальше, – вымолвил Адриан, – а в том, что мне не хотелось бы навлекать неприятности на вас и вашего отца.
– Ладно, посмотрим, – сказала Сэмэнта. – И раз уж вы такой заботливый, помогите вымыть посуду.
Следующие две недели были для Адриана сплошным кошмаром. Каждый раз, когда мистер Филигри зачем-нибудь отправлялся в деревню, он ожидал, что толстяк вернется в сопровождении отзывчивых полицейских, которым пообещал показать Рози. В бессонные ночи ему представлялось, как Сэмэнту, арестованную за соучастие и укрывательство, бросают в тюрьму и держат в сырой темной камере, пока ее медные волосы не становятся седыми, и она умирает в заточении. Его не волновал тот факт, что из всех троих именно ему, скорее всего, грозит суровый приговор. Тревога за Сэмэнту заставляла его просыпаться в холодном поту. Ибо Адриан страстно и безнадежно влюбился. Что, разумеется, прибавило мучений его истерзанной душе. Ведь даже наберись он смелости признаться ей в любви, разве вправе преступник (скрывающийся от поимки вместе с опасным слоном) просить руки такой девушки, как Сэмэнта…
В конце концов он не выдержал. Спустившись рано утром на кухню, приготовился все выложить Сэмэнте, которая готовила завтрак.
– Доброе утро, – улыбнулась она, и волосы ее отливали медью, словно новенький пенни. – Сейчас все будет готово.
– Сэмэнта, мне нужно поговорить с вами, – твердо произнес Адриан.
Она обратила на него вопрошающий взгляд больших зеленых глаз с золотыми искорками. Адриан глотнул, чувствуя, как решимость покидает его. Разве может он расстаться с такой прекрасной и желанной девушкой?…
– Послушайте, – повторил он, – нам нужно поговорить.
– Боже мой, – насмешливо отозвалась Сэмэнта. – Что это мы такие серьезные сегодня?
– Я решил, – начал Адриан, надеясь, что голос его звучит мужественно и твердо, – решил уходить сегодня вечером.
Глаза Сэмэнты округлились.
– Сегодня? Что ж, вам лучше знать.
И она перевела взгляд на сковороду, где желтели, словно маленькие солнца, поджаривающиеся яйца.
– Не потому, чтобы мне так хотелось уходить, – с отчаянием произнес Адриан, – но чем дольше я задерживаюсь, тем больше опасность, что меня обнаружат. Вы же понимаете.
– Любезнейший, – холодно сказала Сэмэнта, не оборачиваясь, – я тут совершенно ни при чем.
– Понимаете, – пролепетал Адриан, – мне нужно как-то избавиться от Рози. Тогда никто не сможет связать меня с нападением на охотников, с происшествием в Феннелтри-Холл и так далее, а избавиться от Рози я смогу только после того, как спущусь в приморье.
– Вы когда-нибудь слышали о домашних духах? – спросила Сэмэнта.
– Домашних духах? Нет. А что это такое.
– В старину у колдуний были домашние духи. Такие создания, которые всюду следовали за ними, иногда выполняя за них грязную работу. Кошки там или еще какие-нибудь твари. Так вот, мне кажется – Рози ваш домашний дух. Колдуньи умели сделать так, что человеку, который им почему-то не нравился, чудилось, будто его неотступно преследует то ли черная собака, то ли мартышка, то ли еще кто-нибудь.
– Ух ты, – сказал Адриан. – Как интересно.
– Кончалось тем, что человек сходил с ума, – весело продолжала Сэмэнта. – Вот почему я думаю, что Рози – ваш домашний дух. Должно быть, ваш дядюшка на досуге занимался колдовством.
– Во всяком случае, от этого духа я должен избавиться, – твердо молвил Адриан.
Сэмэнта отбросила в сторону ложку и повернулась лицом к нему. Ее глаза, казалось, стали еще больше и зеленее, чем обычно, полыхая золотистыми искрами.
– Вы,– она порозовела от гнева, – вы отвратительны.
– Но… но… что я такого сделал? – пролепетал Адриан, испуганный столь необычной вспышкой ярости.
– Рози оставил вам в наследство ваш дядюшка? – Да.
– И оставил вам деньги, чтобы вы заботились о ней? – Да.
– Этот дядюшка был последний из ваших здравствующих родственников?
– Да.
– В таком случае, Рози, строго говоря, ваша родня,и у вас нет никакого права продавать ее кому-либо, словно старые часы или что-нибудь в этом роде. Вы отвратительны.
Адриан замер, таращась с открытым ртом на Сэмэнту.
– Ладно, – продолжала она, снимая передник и швыряя его на стул, – поступайте так, как считаете правильным. Если, по-вашему, правильно продавать родственника в рабство, то для меня чем скорее вы уберетесь отсюда, тем лучше.
С этими словами Сэмэнта бегом пересекла всю кухню, стремительно поднялась вверх по лестнице, и Адриан услышал, как хлопнула дверь ее спальни. Он все еще стоял, точно оглушенный, когда ощутил вдруг запах горящей яичницы, и поспешил, обжигая пальцы, снять с огня сковороду.
