– Нет. Я дождусь мужа.
– Не думаю, что это правильно. Встреча может затянуться…
– Тереза.
– Анри!
В два шага оказавшись рядом, Анри оттеснил целителя. Игнорируя возмущенное ворчание о том, что «некоторые не признают никаких рекомендаций», сел на кровать и порывисто притянул меня к себе. Я провалилась в его объятия, как в забытье, как в речную воду в полуденный зной. Месье Риаль не солгал, Анри здоров – ни тени жара, ни печати бледности.
– Как ты, маленькая? – он легко коснулся губами моего лба.
– Не могу на тебя наглядеться. А… ты? – не удержалась от вопроса.
– Лучше было только в день встречи с тобой.
На всякий случай потрогала его. Потом еще раз. И еще. Антимагии, выжигающей мужа изнутри, словно и не бывало. Никогда.
– Так это правда, – прошептала. – Правда…
– Что – правда? – глаза его лучились нежностью и светом.
Теплым ореховым светом, а не обжигающей яростью золотой мглы.
– Ты.
Анри перехватил мои ладони и поднес к губам.
– Мы, – сказал он, целуя мои пальцы.
И даже мир перестал качаться.
50
– О чем ты говорил с его величеством?
Муж перебирал мои волосы, заодно служил подушкой и подставочкой для слабой меня. Лежать на нем вот так было спокойно и уютно. Да и вообще мне было спокойно и уютно, если бы не одно «но»: узнать, что ждет нас дальше. Хотелось не думать ни о чем, но мысли упорно возвращали к точке отсчета, на которой мы остановились в Маэлонии.
– Не думаю, что нам стоит обсуждать это здесь.
Анри пропустил между пальцами прядь. Люблю, когда он так делает, но сейчас этот донельзя отвлекающий маневр не сработал.
– Стоит, – сурово сказала я.
И в доказательство своих самых серьезных намерений поймала руку мужа и цапнула его за палец.
– Ты еще недостаточно хорошо себя чувствуешь.
– Достаточно для того, чтобы знать правду. Анри!
К вечеру я действительно чувствовала себя значительно лучше. Подозреваю, что дело было не в магической микстурке, уговорить меня выпить которую Анри удалось значительно лучше, чем месье Риалю. Впрочем, мой невероятный муж всегда умел уговаривать, и я с этим смирилась. Случись ему попросить, выпила бы и бочку этой гадости, только чтобы он был спокоен. Тем более что объятия, в которых я засыпала, были самыми-самыми целебными.
Месье Риаль, правда, придерживался другого мнения, и оставил мне очередной стакан с симпатичным на вид, но мерзопакостным на вкус зельем. Сообщил, что выпить его придется через два-три часа после легкого ужина. А еще что завтра – скорее всего, я уже смогу вставать без угрозы для малыша. Это меня несказанно радовало, надежда как можно скорее покинуть Шато ле Туаре грела сердце. Нет, я не была готова здесь оставаться дольше, чем предписано необходимостью. Даже несмотря на страшную слабость и звон в ушах.
Осталось только выяснить, куда мы поедем.
– Давай отложим это до возвращения в Лавуа.
В… Лавуа?! Я, конечно, сейчас все еще после обезболивающего, но комната не то чтобы плавает. Иньфай определенно пишется и звучит иначе. И так не особо хотелось спать, а после такого точно не усну. Прежде чем Анри успел пошевелиться, накинула полог безмолвия. Брови мужа сошлись на переносице, и я показала ему язык.
– Тебе забыли сообщить, что магию сейчас лучше не использовать? – грозно спросил он.
– Рассказывай! – потребовала не менее грозно. – А то я сейчас еще что-нибудь использую. И тебе будет стыдно. Потому что я маленькая, слабая, а ты…
– Альтари предложил мне возглавить Комитет.
Если бы он сказал, что король станцевал ему харрим в балетной пачке, наверное, я бы и то удивилась меньше. Хотя кто их знает, этих королей.
– Приказ о твоем устранении был сфабрикован Эльгером и моим руководством. Веллаж пытался бежать, но его арестовали и допросили. Придворный некромант его величества Альтари. В ближайшее время герцога ждет то же самое.
Я только молча смотрела на мужа, а он продолжал держать меня в объятиях и рассказывал обо всем, что произошло за последнее время. История, которая по милости Евгении привела к нашему переезду в Вэлею, оказалась выгодна Эльгеру. Он рассчитывал сыграть на том, что Альтари вынужденно высылает из страны сильных магов и отказывается от наследия предков. Приказ – подделка магической подписи его величества, были нужны для того, чтобы проверить Анри. В данном случае, не является ли он двойным агентом после поездки в Энгерию.
– Подделка магической подписи? – не удержалась от восклицания.
На такое были способны только очень сильные маги, но за всю историю известно от силы несколько случаев. Неудивительно, потому редкий аристократ решался на такое – клеймо на честь рода падало несмываемое. Лишение титулов, земель, привилегий… Хотя Эльгер вряд ли готовился к поражению, ведь для него все складывалось наилучшим образом.
Поспешные действия герцога оказались продиктованы пристальным вниманием Службы королевской безопасности к готовящейся презентации, а если быть точным – к тем, кому надлежало сыграть роковую роль во время первого полета дирижабля. Де ла Мер был в числе приглашенных, а отказ одной из систем – повредить ее должен был один из бортовых механиков – грозил гибелью всем, кто поднялся на борт. С помощью магии его светлость собирался удержать машину на плаву. Стать национальным героем, низвергнуть столь любимую всеми в последнее время науку – разумеется, с глубочайшим сожалением, после чего свержение Альтари становилось делом времени. И приказ о моем устранении должен был сыграть в этом не последнюю роль.
– Но как его величеству стало обо всем известно?
– При содействии Службы безопасности Энгерии. Раджек отправил сообщение лорду Фраю, когда вы еще не выехали из Маэлонии. Он же переправил Франческу в Энгерию раньше, чем до нее добрался Комитет. По-хорошему, тебя должны были перехватить. Точнее, армия его величества должна была оказаться у стен Шато ле Туаре раньше, чем ты туда доберешься. Вышла небольшая заминка, поэтому…
– Поэтому ты сейчас жив. А я убью Раджека.
Вот никому нельзя верить.
– На его месте я поступил бы так же.
– На минуточку… ты сейчас что, его защищаешь?
– Если бы он отпустил тебя и сидел сложа руки, я бы лично свернул ему шею.
– М-да. Как ни крути, а Раджеку не жить.
Мы посмотрели друг на друга счастливыми глазами и расхохотались.
Ненормальные.
Сейчас, когда все закончилось, смеяться было легко. Я бы даже сказала, необходимо. Напряжение, растянувшее мои нервы на том пределе, после которого только в заведение для душевнобольных, сейчас отступало. Можно смотреть в любимые глаза и наслаждаться минутами близости. Минуты сложатся в дни, дни в недели, недели в месяцы, в месяцы – в годы. Я снова могла дышать полной грудью, и, кажется, начинала понимать: никуда больше бежать не надо. Не надо ведь?
