– Вам не придется разговаривать с ними. Просто ненадолго отправиться в Маэлонию.
«Откуда вы вернетесь богатым и известным человеком».
Она этого не сказала, но Аркур услышал. Столь же явно, сколь увидел сияющее лицо Гранже и заголовки газет, статьи на первой полосе которых снова будут подписаны его именем. О да!
– Что-то я никак не пойму, о чем вы толкуете…
– О визите в нижние архивы Маэлонского Фонда Знаний.
На мгновение Жак забыл о жути, что наводила незнакомка. В нижние архивы Маэлонской библиотеки можно было попасть только по рекомендации кого-то из высшей аристократии. Там хранились летописи и древние знания, собранные со всего мира, на самых разных языках. Ему наверняка потребуется переводчик, чтобы разобраться в том, что она ему предлагает. Но что именно она предлагает? По ощущениям, глаза сейчас сияли не меньше, чем у нее.
– Мне понадобятся рекомендации.
– Здесь бумаги для вас и любого профессора-лингвиста, которого вы пожелаете привлечь к расследованию. – Женщина достала конверт. – Могу ли я на вас рассчитывать, месье Аркур? В вас достаточно сил, чтобы похоронить чету де Ларне?
Сил было достаточно, их придавала злоба. Слепая, бессильная ярость на всех этих чванливых аристократов, Фортескью и зазнаек из «Вестника». Такого запала хватит, чтобы похоронить графа с графиней и всю их родню вместе взятую, но сравниться с тем, что творилось внутри этой девицы, оно вряд ли могло. Странным был не только цвет глаз, ее взгляд вонзался ему в межбровье и выходил с другой стороны, словно жало стилета. За всю практику у него было множество информаторов, но эта… Запах подмерзшей плесени внезапно показался слишком резким, по затылку побежали струйки холодного пота.
– Можете, – голос внезапно сел и отказывался ему повиноваться. – Как мне к вам обращаться, мадам…
– С вас достаточно, что вы со мной разговаривали.
– Но я же должен знать, кого мне благодарить…
Бумаги легли ему на грудь, движение-молния, и в них уперся кончик кинжала. Странного, с рукоятью в виде чешуи. Одно неверное слово – и он с легкостью проткнет расположение неведомого до сей поры благодетеля, легко войдет ему в грудь. Почему-то Жак в этом не сомневался.
Стена под спиной неожиданно стала еще холоднее.
– Отблагодарите меня тем, что уничтожите эту энгерийскую девку и забудете о нашей встрече. Автора рекомендательных писем, – ее голос сочился ядом, а глаза засияли еще ярче. Хотя возможно, ему так просто показалось с перепугу, – тоже нежелательно упоминать. Мы друг друга поняли, Жак?
Она обратилась к нему по имени, а сердце оторвалось и ухнуло вниз.
– В-вполне.
– Замечательно.
Кинжал исчез, бумаги поползли вниз, и Аркур едва успел их подхватить.
– Изучите генеалогию семейства Биго и историю герцогства де Мортен, – насмешливо произнесла незнакомка, – это поможет в вашей работе. И не затягивайте, пока новость еще горяча. Я очень, очень на вас рассчитываю.
«Постарайтесь меня не разочаровать».
Этого она тоже не сказала, но журналистское чутье не пропьешь.
Прежде чем Жак успел открыть рот, она уже скользнула на улицу. Он даже не услышал шагов, но когда высунулся следом, женщины и след простыл. Зато со стороны проспекта вывернул старенький экипаж. Лениво стучали о мостовую колеса и цокали копыта. Извозчик, сонный как осенняя муха, правил лошадьми и явно никуда не спешил. Разве что домой, в теплую постель к женушке.
Журналист рукавом отер выступивший на лбу пот, чувствуя, как под одежду забирается прохлада. Не простудиться бы! Сейчас это будет очень некстати. Ничего, если задуманное удастся, ему больше не придется считать каждый ливрэ, ходить пешком и снимать квартиру в этом отстойнике, лишь по нелепой случайности именуемой домом.
Аркур шагнул под фонарь и извлек на свет рекомендации. Бегло пробежал взглядом, дернулся, когда наткнулся на подпись: «Его Сиятельство Флориан Венуа, граф д’Ортен».
Чтоб тебя!
Девица со странными глазами отошла на второй план, а глаза Аркура чудом не вылезли из орбит. Он воровато огляделся, поднес бумаги к лицу, чтобы убедиться, что зрение его не обманывает, после чего спрятал во внутренний карман и поспешил домой.
Рекомендации племянника его величества, помощь демоницы со змеиными глазами, да хоть договор от самого Верховного! За сделку, которая поможет заткнуть за пояс всех выскочек и снова развернуть эту норовистую кобылу удачу к себе мордой, он готов расплатиться даже душой.
1
В Энгерию? Он хочет, чтобы мы уехали прямо сейчас?
– Я не могу! Винсент, это смешно. Вы понимаете, о чем просите?
Предположим, что мне удастся отложить дела в Равьенн, но Анри еще не до конца оправился после случившегося. Не думаю, что он будет свободно чувствовать себя в Мортенхэйме, да и я пока не готова говорить с родными о том, что произошло. А в том, что говорить придется долго и много, я не сомневалась.
– Я не прошу.
А вот это уже не смешно.
– У моего мужа предостаточно дел в Лавуа, чтобы бросать здесь все и бежать в Энгерию по первому вашему слову.
– Ему и не придется. – Винсент сложил руки на груди, меж бровей залегла складка, не предвещающая ничего хорошего. – Со мной возвращаетесь только вы. Этот брак изначально был ошибкой.
– Я так не думаю.
Брат медленно повернулся к мужу: если бы взглядом можно было ранить, Анри бы уже истекал кровью.
– Как давно вы знаете о магии моей сестры, граф?
– Предлагаю поговорить обо всем в кабинете, де Мортен.
У Винсента дернулась щека, глаза полыхали углями. Тем не менее он кивнул. Я направилась было следом за ними, но Анри преградил мне путь.
– Останься здесь, Тереза.
– Но…
– Пожалуйста.
В его «пожалуйста» было не меньше стали, чем в несколькими минутами ранее сказанных братом: «Я не прошу». Сложив руки на груди, отвернулась, пусть что хочет, то и делает. Но меня тут же развернули лицом к себе и легко поцеловали в нос. Запястье похолодело – тогда как внутри у меня бушевал горячий пустынный ветер. В самом сердце Теранийской пустыни такие ветра нередко приносили с собой беспощадные бури, играющие обжигающим песком. И горе тому, кто не успеет добраться в укрытие.
Анри вышел, а я обхватила себя руками.
Нет, ну как он себе это представляет? Что я буду спокойненько сидеть на месте, пока они там друг друга убивают?.. Не уверена даже, что сейчас это образное выражение: я слишком знаю этот Винсентов взгляд и еще лучше – легкий прищур мужа, проступающий через маску спокойствия. Даже если бы браслет мне ничего не подсказывал, и так все ясно.
