– Подожди… все это время ты говорил только обо мне.
– Верно, – Анри не изменился в лице. – Мне запретили выезжать.
С губ Жерома сорвалось грязное ругательство, но оно прошло мимо меня.
Я отказывалась верить в то, что услышала.
– Кто? – спросила холодно. – Комитет?
– Можно и так сказать.
Значит, прямой приказ его величества?
Вскочила, чувствуя, как изнутри поднимается волна гнева. Я сохранила честь королевской семьи, и это его благодарность? Хотя чего ждать от семейки Евгении. Будь она хоть трижды королевская, кровь у них все равно одна, ни о каком благородстве и речи идти не может. Сейчас королю нужно побыстрее унять народные волнения и недовольство. Когда нас с Анри будет разделять граница, люди успокоятся.
– Тереза, – муж поднялся и шагнул ко мне.
– Я никуда без тебя не поеду.
Анри кивнул камердинеру, и тот вышел.
– Тереза, даже если бы тебе разрешили остаться, это опасно. У нас могут попытаться отобрать Софи.
– Значит, уедем вместе. – Как ни странно, мой голос звучал спокойно. – Я обещала его величеству молчание взамен на одну услугу. Кажется, пришло время ему об этом напомнить.
19
Подъезд к «Ле Лантье» располагался сбоку от центрального входа. Здесь улица расширялась, чтобы экипажи могли беспрепятственно обогнуть круглый фонтан, выполненный в форме возвышавшихся друг над другом чаш, и остановиться прямо у выложенной камнем дорожки, ведущей к отелю. Несмотря на вечер перед нами было несколько карет, пришлось ждать, пока они отъедут, и только после этого кучер умело направил лошадей вперед, остановил экипаж и быстро распахнул дверцу.
Анри вышел первым и подал мне руку.
Служащий отеля, подбежавший к нам, чтобы распорядиться по поводу багажа, застыл на месте. Надо отдать ему должное, справился со своим удивлением он быстро, но все время что мы шли до центрального входа, я чувствовала на себе его взгляд. Точно таким же нас наградил человек, распахнувший двери. А спустя миг, шагнув под ослепительный свет в холл, поймала следующий: спешившая на улицу пышная особа в мехах, быстро опустила глаза. Впрочем, о ней я тут же забыла – взгляды сыпались на нас со всех сторон, один за другим, оседали на волосах и одежде. Скользили по коже, оставляя желание немедленно отправиться в ванную.
Мы шли через холл, а я чувствовала себя так, словно снова оказалась в замке Эльгера, под прицелом пристального внимания его светлости, Лиги и сотен приглашенных.
– Мамочка! Мамочка, это та ведьма, которая прячет у себя девочку?
Я вздрогнула и обернулась. Одновременно с Анри.
Кроха в меховой накидке указывала на меня пальцем.
– Амелия! – невысокая женщина со злым и нервным лицом схватила маленькую ладошку и поволокла ребенка за собой. Так быстро, словно я могла испепелить их на месте.
Девчушка оглядывалась, и теперь уже на нас глазели все. На миг, но люди словно застыли в густом вязком желе: даже расторопные служащие, снующие по холлу с багажом. Даже спускающийся по лестнице пожилой представительный джентльмен и его юная спутница. И гости, что вошли перед нами, у стойки, и консьерж – не месье Жуан, молодой человек с глазами навыкате. Очнулась я от того, что Анри подхватил меня под руку, увлекая за собой. Мир закрутился со всевозрастающей скоростью, точно кто-то щелкнул пальцами, и время пошло.
Пальцы снова заледенели и дрожали, не спасала даже широкая теплая ладонь мужа. Сердце билось о подбородок, в груди стоял ком, как если бы нужно было дышать под землей. На меня нашло подобие ступора, поэтому Анри пришлось тащить леди Терезу к стойке примерно так же, как служащий тащил наш багаж, волоком и чуть ли не на себе. Одно дело просто знать, что тебя считают чудовищем, и совсем другое – столкнуться с этим лицом к лицу. Я не могла забыть взгляд ребенка: широко распахнутые глаза, в которых сквозь любопытство пробивался страх.
Ни забыть, ни понять.
– На наше имя записаны двухкомнатные апартаменты на верхнем этаже, – бесстрастно произнес Анри.
– Одну минуту, граф.
Молодой человек отлично владел собой, потому что ни словом, ни взглядом не выдал своих чувств по поводу случившегося.
– Вас не затруднит раздобыть для меня сегодняшний выпуск «Ольвижского вестника»?
Газеты? Почему-то я о них не подумала.
Случилось что-то еще? Хотя после статьи с мадам Горинье представить себе что-то еще достаточно сложно.
– Газеты принесут вам в номер, граф.
Консерьж подвинул к нам ключ и опустил глаза. За миг до того, как это произошло, я уловила в них подобие сожаления.
– Буду благодарен.
Тот кивнул, Анри же направился к лестнице, увлекая меня за собой. За время, что мы поднимались по лестнице, он не проронил ни слова. Когда за нами захлопнулись двери, широким шагом прошел в гостиную. Проклятия, донесшиеся оттуда, сопровождал шум и грохот. Влетела в гостиную и обнаружила мужа, опирающегося ладонями о стену. Статуэтки с каминной полки валялись у него под ногами, одна из них – слоник, раскололась на несколько частей, хобот отлетел к ковру.
– Анри!
– Какого демона я согласился…
– Анри, мы столько об этом говорили! Может быть, уже хватит?
Он подошел ко мне, схватил за плечи, встряхнул.
– Может быть, уже хватит испытывать себя?
– О чем ты?
– Ты постоянно проверяешь себя на прочность, Тереза.
Анри с самого начала был против – против моей поездки, против встречи с его величеством. Уговорить его стоило немалых усилий, и, как ни странно, помощь пришла оттуда, откуда я меньше всего ее ожидала: меня поддержал Жером. Несколько дней мы все ходили, как натянутые струны, но в этой ситуации камердинер встал на мою сторону и все возражения мужа сводил на «нет» с уверенностью адвоката со стажем. За что я была ему искренне благодарна. Да и свидетельницей их разговора я стала, потому что он «забыл» поставить полог.
– Не сдавайся, Анри. Только не сейчас, когда вы столько всего прошли вместе.
– У нее не будет нормальной жизни рядом со мной.
– О том, что у нее не будет нормальной жизни без тебя, ты подумал?
– Ты хоть представляешь, каково это – сунуться к Альтари сейчас, после выходки племянника?
– Он может быть в ярости, но это не отменяет того, что он давал слово. А слово короля многое значит.
После этого разговора муж уступил.
Уступил, но не отступил: сейчас я видела в его глазах всю гамму сомнений.
– Анри, за нас я готова сражаться со всем миром. Но пожалуйста, не заставляй меня сражаться с тобой.
Я положила руки ему на плечи.
