– Не советую со мной играть, де Ларне, – брат сцепил руки за спиной, словно опасался пустить их в ход. – Однажды вам уже удалось обвести меня вокруг пальца, но повторить не получится. Подпишите бумаги о разводе, и я оставлю вас в покое. Откажетесь – и я разберу ваше прошлое на кусочки. Найду то, что позволит мне от вас избавиться. Так или иначе.
Слова брата били с опозданием, но точно и в самое сердце. Наверное, так же чувствуется боль от удара шиинхэ – когда расходится рана, а не когда наносишь удар. Сколько раз за последние дни Анри задавался теми же вопросами? Сколько раз вспоминал о том, как от меня отказался и думал, что так было бы лучше для нас обоих? Сколько раз ненавидел себя за то, что бессилен перед любой магией, хотя за спиной маячит тень Эльгера? И сумеем ли мы справиться с этим? Даже вместе.
– Тереза. – Анри предупреждающе сжал мои пальцы, но смотрела я только на Винсента.
Меня колотило от ярости.
– Вы… – голос сорвался. – Вы просто недалекий, зацикленный на себе монстр!
Брат медленно, угрожающе медленно повернулся ко мне, позволяя костру в темных глазах разгореться адовым пламенем. Но опомниться я ему не позволила.
– Вы говорите о моем муже. Он спас мне жизнь, когда моя сила впервые вырвалась из-под контроля! А вы с папочкой только и делали, что прятали меня от всего мира! Заставляли стесняться собственной силы. Вместо того, чтобы показать, на что я на самом деле способна, твердили, что никто не должен об этом знать! Даже сейчас говорите так, словно меня уличили в чем-то постыдном. Всю мою сознательную жизнь я слышала, что некромагия – не для женщин, что это ужас и кошмар, проклятие, с которым я родилась! Что я сама – проклятие!
– Де Мортен, – резкость Анри почему-то ударила и по мне: из легких словно весь воздух выпустили. – Вернемся к этому разговору позже. Терезе нужно отдохнуть.
– С вами мне больше не о чем говорить. Я хочу побеседовать с сестрой.
– О чем? – ядовито переспросила я. – О сплетнях, которые могут повредить вашей репутации в парламенте? Вот только когда вы женились на Луизе, об этом почему-то не подумали.
Теперь Винсент дернулся, словно от удара. В глазах его промелькнула боль, но лишь на миг, сменившись привычной обжигающей твердыней.
– Вам придется выбрать, Тереза. Либо вы возвращаетесь со мной в Мортенхэйм, либо можете забыть о том, что вы мне сестра.
Я вздрогнула и тут же хлопнула дверь, как пощечина – наотмашь. Отскочила от косяка и жалобно приоткрылась, словно поманила за собой чтобы отменить случившееся. Но я осталась на месте, замерла в объятиях Анри. Он укачивал меня, как ребенка, гладил по спине, но даже от прикосновений его ладони сейчас не становилось теплее. Последний раз мы так поссорились из-за Луизы, из-за вскрытого письма, но тогда я была виновата и просила прощения. Да, я тоже была не в восторге от Луизы, но когда поняла, как сильно они любят друг друга, приняла ее как сестру. Сейчас же не чувствовала ничего, кроме обиды – едкой, жгучей, что затопила грудь и мешала дышать.
– Не хочу его видеть, – прошептала мужу в плечо. – Никогда больше!
– Не говори того, о чем потом пожалеешь, Тереза.
– Не пожалею, – буркнула я.
– Обязательно пожалеешь. Вы, Биго, как гренуэрские скорпионы. Когда начинаете жалить, остановиться уже не можете. И почему-то рядом с самыми близкими ваши жала острее всего.
– Как вы можете его защищать? – вскинулась я. – После всего, что он наговорил, после…
– Если ты заметила, я сказал «вы», – Анри поцеловал меня в кончик носа. Он казался расслабленным, но обмануть мог кого угодно, кроме меня: холод покалывал запястье тонкими иглами, растекаясь по руке и подбираясь к сердцу. – А пока кое-кому стоит отдохнуть. Обещаешь сегодня больше не падать?
Я потянулась за уцелевшей подушкой, чтобы напомнить кое-кому о том, как опасно злить обиженных женщин, но он перехватил мои пальцы. Сжал руку в кулак и поднес к губам. И я сама не поняла, как утонула в его объятиях.
2
– Почему твой брат хочет, чтобы ты уехала?
Я засмотрелась в окно, поэтому вопрос застал меня врасплох. Перевела взгляд на Софи: она сидела на стуле и болтала ногами. Недавно Мэри уложила ей волосы и аккуратно перевязала бантами, которые почему-то снова съехали. Не представляю, как она это делает.
– Подслушивала?
Я попыталась возмутиться, но получилось плохо: весь запал ушел в ссору с Винсентом. Сейчас я напоминала ароматический мешочек с травами, который неожиданно развязался. Вроде и можно смести засушенные цветочки веником и запихнуть обратно, но толку от этого ноль.
– Вот еще! Вы так кричали, что на другом конце Лавуа было слышно.
Да. Про полог безмолвия никто из нас в тот момент не вспомнил.
– На самом деле я не слушала, – поспешила заверить девочка. – Просто у меня теперь есть это!
Софи открыла ящик туалетного столика и выудила на свет видавшие виды гадальные карты. Я могла бы предположить, что она нашла их в антикварном магазинчике в Ларне или в какой-нибудь лавке мистика, но выглядели они так, словно ими пользовались постоянно. И почему-то я сомневалась, что эти мохры с выцветшими картинками принял бы в коллекцию даже самый упертый в своей страсти антиквар.
– Откуда они у тебя?
– Пока вас не было, мы с Мэри и Жеромом ездили в Ларне. А рядом с городом, за лесом, как раз остановился мой народ… Мы немного посидели со всеми у костра, а еще потанцевали… – Софи бросила карты на столик, от чего они раскрылись корявым веером, и закружилась по комнате, вскидывая руки и прихлопывая в такт слышимой только ей одной музыке. – Мэри так смешно прыгала…. И Лайза подарила мне карты, сказала, что они меня выбрали. А еще, что они заговоренные и всегда расскажут только правду. Ну, или промолчат.
Она танцевала так, словно всю жизнь этим занималась – природная грация, необузданные обнаженные чувства. Так только дети умеют, без опаски ошибиться или сделать неправильный шаг, не думая о том, как выглядят со стороны. А выглядела она маленькой дикаркой: раскрасневшаяся, волны волос вспарывают воздух и платье кружится вместе с ней. Отчетливо представилось, как взлетает в такт свободной песне нонаэрянская расписная юбка. Какой Софи станет, когда вырастет? Захочет ли жить в нашем мире, или вернется в свой?
Девочка поймала мой взгляд, сделала еще несколько шагов и замерла.
– Что? – спросила немного смущенно. – Я снова веду себя не как положено мадмуазель?
Марисса, которая не теряла надежды в самом ближайшем будущем найти Софи гувернантку, добровольно взяла на себя обязанности воспитательницы. Получалось у нее через раз, но что-то все-таки получалось. Например, «положено мадмуазель». Мне вдруг стало смешно.
– Нет, – сказала я. – Просто ты очень красиво танцуешь.
– Правда?
