– Политика Эльгера никогда не распространялась только на магов. Он говорит для всех, и говорит складно.
– Думаешь, до переворота осталось недолго?
– Сложно сказать. Но день его коронации… вот что на самом деле станет началом конца.
Анри оперся о стол и посмотрел мне в глаза.
– Аркур мертв. Застрелился у себя в квартире.
Я вернула газету на стол.
– Комитет?
Муж покачал головой.
– Не знаю. Он мешал многим.
С трудом удержала руки, чтобы ставшим уже привычным жестом не коснуться живота. Да, сейчас не лучшее время говорить о ребенке.
– Мне придется поехать в Тритт.
А вот это уже точно Комитет.
– Что они от тебя хотят?
– Мне не сообщили.
Я закусила губу, внимательно рассматривая мужа: сведенные на переносице брови делали его старше лет на десять. Болезненная худоба, которая так пугала меня первые дни в Лавуа, уже отступила, но воспоминанием о ней остались морщинки у глаз. Особенно заметные, когда он хмурился. Будет ли наш сын похож на него? Или у нас будет девочка?
– Я поеду с тобой.
– Почему я знал, что ты это скажешь? – Анри устало потер виски.
– Потому что ты знаешь меня?
Я перегнулась через стол и взяла его за руки.
– Видишь, даже возражать уже не пытаешься.
Муж хмыкнул.
– Доиграетесь, графиня, запру вас в подвале.
– Здесь нет подвалов.
– При желании можно найти что угодно и где угодно.
– Я серьезно, Анри.
– Я тоже.
Мы смотрели друг на друга: долго и выразительно, пока мне в голову не пришла потрясающая идея. На самом деле, не уверена, что она была такой уж и потрясающей, но… Пока Анри занят делами с Комитетом, я могла бы навестить Маэлонский Фонд Знаний в Тритте. Во-первых, так мне будет спокойнее. Во-вторых, это самая огромная библиотека мира, книг в ней в разы больше, чем в Мортенхэйме. Там наверняка найдется много всего интересного о магах и хэандаме. Если повезет, хотя на это надежда слабая, даже о некромагах и хэандаме. А мне сейчас точно не помешает подспорье в знаниях. Должна же я знать, к чему готовиться, пока во мне растет наше с Анри чудо. Расспрашивать мужа не получится, с моими талантами к интригам я себя выдам на втором слове.
– Я давно хотела наведаться в Маэлонский Фонд Знаний, – правда у меня получалась весьма убедительной. – Мне не хватает книг, Анри. Не хватает того, что я могла бы сделать, изучить, если бы у меня была такая возможность. Я целыми днями только и делаю, что занимаюсь с Софи или гуляю с ней. Мне это в радость, но…
Замолчала и улыбнулась.
– Что насчет моих записей и книг, которые мы привезли с собой?
– Да я их наизусть уже выучила.
Не наизусть, конечно, но «Клеймо Дюхайма» перечитала уже несколько раз. В своих мемуарах моя пра-пра-пра-и так далее-бабка не только делилась историей любви и жизни семьи, но предполагала, как именно ее муж мог поднять целое войско магов. По всему выходило, что он замкнул тьму на себе и стал источником магии смерти. На картинах и в книжках его изображали с длинными черными волосами – таким, каким Роберт Дюхайм был при жизни. Когда его обнаружили, он полностью поседел. Тьма выжгла из его глаз зелень, заполнив собой даже белки. Такими глазами он и смотрел в небо на поле боя. Мертвыми, если верить истории. Но Ильма Дюхайм считала иначе.
– Хорошо, – сказал, наконец, Анри.
– Вот и чудесно.
Должна же и от козней Эльгера быть хоть какая-то польза.
– И еще, – сказал муж, помолчав. – Ты была права насчет Эрика.
Не знаю, почему, но мне стало легче. Впрочем, ненадолго.
– Но это не значит, что рядом с ним стоит расслабляться.
– Не думаю, что он до нас доберется здесь. Анри, – я поднялась, обошла стол и устроилась у мужа на коленях, – признай: он просто хотел понять, что произошло с его матерью.
– Его мать лишилась рассудка, – холодно ответил он, – и это известно всем.
– Вот именно, что всем. Мы не знаем, что на самом деле произошло с леди Катариной. Точно так же, как мы не можем знать, почему твои родители настояли на нашем браке.
Анри поглаживал меня по волосам, но сейчас его рука замерла.
– Что ты хочешь сказать?
– Леди Николь и лорд Адриан любили друг друга. Они были женаты не потому, что так потребовалось их семьям, а по зову сердца. Да и в том письме, которое ты давал мне прочесть… помнишь? Твоя мама искренне желает тебе счастья рядом с женщиной, которую ты выберешь сам. Неужели ты никогда об этом не думал?
– Это был самый обычный династический брак.
Ну да, самый-самый обычный.
– Раньше я тоже так считала. Но сейчас у меня чувство, что он был заключен для кого-то, или… зачем-то. Но пока что я не могу понять, зачем.
– По-моему, ты слишком много думаешь, – Анри погладил меня по голове.
– Не могу перестать, – призналась честно. – С того дня, как ты показал мне письмо.
И правда, после того случая я нередко возвращалась к разным домыслам, но увы. Лорд Адриан привел меня к медальону. Каким-то образом он успел подготовиться к смерти и сделал все, чтобы удержаться на грани так долго, словно… словно знал, что приду я. Та, что способна открепить его от места смерти и вместе с ним разгадать тайну, которую родители Анри забрали с собой в могилы. А может быть, муж прав, и я действительно слишком много думаю.
Но это у меня с детства вредная привычка такая.
– Как думаешь, мы когда-нибудь будем жить спокойно? – спросила я. – Безо всяких Комитетов, Эльгеров, королей…
– Не заскучаешь? – Анри улыбался, но взгляд его стал внимательным и цепким.
– Шутишь? Мое идеальное счастье – с тобой и Софи, где-нибудь на берегу моря. – Теперь еще и с нашим малышом, или малышкой. Только отдельно взятому графу необязательно об этом волноваться до возвращения из Тритта. – Где не нужно постоянно ходить на приемы, улыбаться всем подряд и танцевать.
– Это можно устроить.
Сомневаюсь, мысленно вздохнула я. Но помечтать-то можно.
– Только желательно перед отъездом ограбить Мортенхэйм на отдельно взятую библиотеку. Или сразу Маэлонский Фонд.
– Ты неисправима, – муж нежно коснулся губами моих губ.
Мы еще немного посидели, наслаждаясь уютной тишиной и покоем, в котором не было места никому, кроме нас двоих. Потом муж ссадил меня с колен и поднялся.
– Пойдем. Скажем Софи, что ей придется немного пожить с бабушкой и дедушкой.
С бабушкой и дедушкой? Не веря своим ушам, улыбнулась, Анри же открыл передо мной дверь. Он ничего не заметил, и я не стала уточнять. Пусть до спокойной жизни нам еще далеко, но с каждым днем сердце мужа оттаивало все больше. Возможно, наш малыш или малышка станет тем самым решающим лучиком в его жизни.
