– Тереза! Анри! – Софи вылетела нам навстречу, с разбегу запрыгнула на руки мужа.
Анри ее закружил, и дочь залилась счастливым смехом, хозяева дома тоже бросились к нам. За время общения с синьорами Фьоренчелли я привыкла к крепким объятиям и широким улыбкам, поэтому сейчас позволила по очереди утопить себя сначала на пышной груди Лорены, потом в крепких руках Энцо. Высвобождаться не очень-то хотелось: это значило, что надо улыбаться в ответ, рассказывать, как мы съездили и как замечательно отдохнули. Ну да ничего, Анри справится. Он у нас мастер обходных маневров.
– Мы не ждали вас так рано. Что-то случилось? – Лорена взволнованно посмотрела на нас.
– Погода испортилась, – будничным тоном сообщил муж.
А я что говорила? Профессиональный, первостатейный враль.
Он привлек меня к себе и поцеловал в макушку. Я мило улыбнулась и больно его ущипнула. Анри поморщился, а мне немного полегчало.
– Вы как раз к обеду успели, – Софи потащила меня в столовую.
– Как к обеду?
– А! – Энцо махнул рукой. – Селеста забыла, что мы ее попросили купить кое-какие продукты. Пришлось самим бежать на рынок.
«Полегчало» растаяло, как снег под весенним солнцем: за столом сидела Франческа. Она взглянула сквозь меня и расплылась в улыбке, когда вслед за мной в комнату вошел Анри. Вспорхнула со стула со словами приветствия, подхватила Лорену под пухлый локоть:
– Не переживайте, тетушка Ло! Садитесь, я принесу посуду и приборы.
Лорена и Энцо привычно засуетились, заскрипели стулья.
Меня же обдало ароматом ванили, настолько сладкой и густой, что разом затошнило еще сильнее.
– С возвращением, – проворковала Франческа, как бы невзначай коснувшись пальчиками руки Анри. И проскользнула на кухню.
«Воткни прибор себе в пробор», – подумала я.
Опустилась на свое место и уставилась в стол. Меньше всего на свете хотелось, чтобы для меня накрывала Франческа. Но кажется, у меня и выбора-то особого не было: счастливое лицо Софи, улыбки родителей мужа… гостиная вдруг поплыла перед глазами, меня повело, и я схватилась за край стола, чтобы не упасть.
– Что с тобой, девочка? – Лорена еще не успела сесть, поэтому сейчас склонилась надо мной. – Голова закружилась? Тошнит?
Всевидящий! Не хватало еще, чтобы Анри о чем-нибудь задумался.
– Устала с дороги.
Это прозвучало резче, чем я рассчитывала, и синьора Фьоренчелли удивленно на меня посмотрела. Надо извиниться, но сил не было. Ни говорить, ни улыбаться не хотелось, хотелось домой.
– Давай уйдем, – негромко сказала я, наклонившись к Анри.
Знаю, невежливо. Знаю, но нас не ждали, это только в Маэлонии можно с разбегу сесть за стол, даже не предупредив заранее о своем приезде. По-хорошему, мы рассчитывали забрать Софи после обеда, но супруги Фьоренчелли сегодня решили сесть попозже. И вот, пожалуйста – где это вообще видано, на полтора-два часа сдвигать время обеда? Матушка рассчитала бы всех, если бы его на пять минут задержали. Ну или теперь вот Луиза… хотя Луиза бы не рассчитала, у нее странные представления о приличиях.
– Хочешь их обидеть?
Не хочу я никого обижать, просто хочу домой! У меня там призрак.
А еще там нет Франчески.
Впрочем, ответить я не успела: передо мной уже мелькнули тонкие запястья. Тарелка для меня, тарелка для Анри. Франческа разложила приборы и салфетки на удивление ладно, а после вернулась за стол и подперла кулачками подбородок. Глаза ее сверкали, она рассмеялась, когда Софи ткнула ее в бок, и ответила тем же. Дочь хихикнула, стащила из-под ее тарелки салфетку, которую та попыталась поймать за край. Не успела.
– Софи.
Я не повысила голос, но над столом мигом воцарилась тишина.
– Ты за столом, а не на прогулке. Выпрямись, приведи себя в порядок. Верни салфетку синьорине Розатти.
Дочь перестала улыбаться.
– Прости, Тереза.
Франческа нахмурилась и подхватила блюдо с пастой.
– Сколько тебе положить, солнышко?
Какое счастье, что никто не мог читать мои мысли. Потому что я ей уже положила на голову все содержимое, а сверху надела посудину. Но для всех остальных просто потянулась к мужу и поцеловала в губы. Прямо за столом. Ну а что, мы же здесь все свои, семья, и все такое. Только «сестру» почему-то перекосило слегка: видимо, в соусе перчинка попалась. Очаровательно улыбнулась напоминавшей снеговую тучку Франческе.
– Синьорина Розатти, передайте мне салат с креветками, пожалуйста.
– Пожалуйста.
Судя по ее голосу, в мыслях синьорины Розатти салат уже путался в моих волосах.
Ну да и пусть ей. Анри мой муж, а Софи – моя дочь, сколько бы ты ни выскакивала из декольте!
– Что ж… рассказывайте, как съездили, – напомнил Энцо. – Что интересного привезли нам из поездки?
Он подмигнул, а я поперхнулась. Почему, ну почему они все упорно намекают на то, что я хочу сохранить в тайне? Хотя бы пока!
– Тереза все время просидела в библиотеке, – заметил супруг. – Поэтому она привезла нам множество знаний по магии.
– Анри все время пропадал непонятно где, – не осталась в долгу я. – Поэтому что привез он, остается только догадываться.
Мы наградили друг друга многообещающими взглядами, после чего принялись за еду.
– Неужели даже на лошадях не покатались? – изумилась синьора Фьоренчелли.
– Лорена, я же предупреждал, что это деловая поездка.
Голосом мужа можно было порубить хлеб быстрее, чем шиинхэ.
– Совсем времени не было? – вздохнул Энцо. – Помнится, я по молодости столько работал… думал, Лорена меня из дома выгонит.
– Дурень ты, – рассмеялась та. – Я по тебе скучала, конечно. Но если бы выгнала, скучала бы еще больше.
Энцо широко улыбнулся, от чего щеточки его усов приподнялись. Взял руку жены и поцеловал.
– Эй! – рассмеялась та. – Ну не за столом же…
– А чего такое?
Вот уж не думала, что Лорену можно смутить. Но она сразу захлопотала, начала спрашивать, добавить ли кому соуса и что еще положить на тарелку. А потом и вовсе поспешила перевести тему на то, как готовится паста, и что Селеста в последнее время на удивление рассеянная – уж не ждет ли нас сюрприз в виде неожиданного романа.
– Не думаю, – вмешался Энцо. – Селеста любила Вито и до сих пор не может его забыть.
– Он был бы рад, если бы она себе кого-нибудь нашла.
– Вот только ей больше никто не нужен.
– Такая любовь приходит лишь однажды, – негромко заметила Франческа.
И опустила свои пронзительно-синие глаза. Впрочем, ненадолго:
