– Тебе не нравится, как я себя веду, Тереза?
– Ты ведешь себя замечательно, Софи. Но временами мне кажется, что тебе со мной… неприятно.
– Тебе кажется.
Еще мне кажется, что наш разговор зашел в тупик.
Понимая, что от дочери ничего не добьюсь, решила вернуться к урокам. Вечером поговорю с мужем – возможно, он что-нибудь посоветует. Ну, или мне самой в голову придет что-нибудь умное, потому что Анри последние несколько дней не вылезал из кабинета. Видимо, дел в Лавуа накопилось множество. Ни про Комитет, ни про Эльгера он со мной не заговаривал. А значит, пока все в порядке.
– Отпустишь меня завтра на рынок с Селестой? – как бы невзначай спросила Софи, когда мы закончили.
Завтра выходной, поэтому смысла возражать я не видела.
Разве что с большей радостью сама сходила бы с дочерью в парк. Весна пришла раньше календарной и понемногу вступала в свои права, на деревьях уже набухали почки, которые вот-вот раскроются. Интересно будет посмотреть на раннее цветение в Лации, все-таки я привыкла совсем к другому.
– Может быть, сходим с парк?
– Я бы с радостью, но… Обещала Селесте помочь кое-что выбрать.
– Что именно?
Софи сложила руки на груди, закрываясь.
– Это значит нет?
Ну вот, снова. Меньше всего мне хотелось, чтобы дочь снова замкнулась или стать для нее тюремщицей, вроде мадам Горинье.
– Разумеется, если ты обещала помочь, сходите вместе.
– Здорово!
Софи оживленно разложила учебники и тетради по стопкам, закрыла пенал и вскочила.
– Идем обедать?
Анри обложился бумагами со всех сторон – не подступишься. Вечером нам так и не удалось поговорить, он работал допоздна, даже уходил срочно отправить почту. Сегодня же я дождалась, пока Софи с Селестой уйдут, и сразу направилась к нему. Сосредоточенный и серьезный, он оторвался от документов, стоило мне войти. Поднялся и шагнул ко мне.
– Найдется минутка поговорить?
– Вообще-то я надеялся успеть все до обеда, а выходные посвятить своим девочкам.
– У тебя есть выходные?
Анри улыбнулся.
– Так о чем ты хотела поговорить?
– О нас с Софи. Мне кажется, что она начинает от меня отдаляться, а я ничего не могу с этим поделать.
Муж нахмурился.
– Она снова дерзила?
– В том-то и дело, что нет. Но уж лучше бы она дерзила, потому что сейчас я чувствую, что рядом со мной она становится какой-то другой. Такое ощущение, что она… терпит меня ради праздника.
Анри развернул мои руки ладонями вверх и поцеловал.
– Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? Чувствуешь себя виноватой, поэтому и придумываешь всякое?
Покачала головой.
– Не кажется. Анри, я помню, как она вела себя раньше. Сейчас мы будто чужие, и когда я пытаюсь с ней об этом поговорить, она делает вид, что все в порядке. Но только еще больше закрывается. Поэтому я пришла к тебе. Как мне ее вернуть? Как снова стать для нее родной?
– Ты и так для нее родная, – муж устроился на стуле и усадил меня к себе на колени. – Карты для нее были связью с миром, в котором она родилась. Сейчас, когда эта связь прервалась, она чувствует себя обиженной. Злится на тебя за то, что это случилось, злится на себя за то, что позволила этому случиться. Отсюда и такое поведение.
– Думаешь, ей просто нужно время?
– Разумеется, – муж перебирал мои волосы. – Нам просто нужно больше времени проводить вместе. Как ты смотришь на то, чтобы завтра снова побродить в парке?
– С удовольствием.
– Можно захватить мяч и поиграть.
Я улыбнулась.
– Надеюсь, Софи согласится.
– Не будет же она сидеть дома. Особенно в такую погоду.
Дни и впрямь стояли чудесные. Но было кое-что еще, что не давало мне покоя. Завтра воскресенье, а это значит, что мы идем к синьорам Фьоренчелли. Точнее, мы должны были идти к ним, как всегда, на обед. Но я не уверена, что готова пока видеть Лорену и спокойно сносить ее настроение, если та снова вспомнит про рожденье Софи.
– Мне бы хотелось провести этот день только с вами.
Анри внимательно на меня посмотрел.
– Из-за ссоры с Лореной?
– Из-за нее в том числе. Не уверена, что сдержусь, если она снова решит показать свой темперамент.
– Для них это в порядке вещей, Тереза. Они всегда так жили.
– Для меня нет. Я не хочу, чтобы моя дочь с детства становилась свидетельницей таких сцен.
– Не могу обещать, что это больше не повторится. Но могу обещать, что серьезно попрошу их об этом.
– Спасибо.
– А завтра мы вполне можем провести день втроем. Уговорим Селесту приготовить нам обед, а сами отправимся на прогулку.
– Жаль, что дворец откроется позже. Софи очень хотела там побывать.
Муж потянулся ко мне, и я легко поцеловала его в губы.
– Тебе не кажется, что мы становимся больше родителями, нежели чем мужем и женой?
– С чего вдруг такие подозрения, граф?
Он провел пальцами по моим губам.
– Я уже начал забывать о том, какой ты бываешь… игривой.
– Это потому, что кто-то слишком много работает.
Я проворно вскочила с его колен, уворачиваясь от очередного поцелуя.
– Ох, и доиграетесь вы когда-нибудь, графиня… – наигранно-мрачно сказал он, поднимаясь.
Вместо ответа я показала ему язык и выбежала за дверь. Настроение было просто превосходным и в точности отражало погоду, которая в считанные дни пришла в Лацию. Дождика, судя по безоблачному небу, не намечалось, поэтому решила немного прогуляться. Магия вела себя спокойно, а над плетением призрака я вдоволь поработала вчера. Поэтому и решилась пройтись. Поэтому ноги сами принесли меня в парк, готовый вот-вот одеться в молодую зелень.
Утро было уже не ранее, но свежесть еще звенела в воздухе. Капельки влаги поблескивали на земле и на спинках скамеек, под ногами на ухоженных, присыпанных гравием дорожках. Подставляя лицо подобревшему солнцу, я наслаждалась минутами покоя, и все проблемы казались далекими-далекими. Мимо с визгом носились дети: здесь ни родители, ни няни не дергали их постоянно резкими окриками. То и дело в меня кто-нибудь врезался, бормотал: «Простите, синьора», – ослеплял улыбкой и бежал дальше. Девушки беззастенчиво висли на руках у молодых людей, а те совершенно не стеснялись обнимать их за талию или что-то шептать на ухо.
Невольно вспомнился Милуотский парк, и как мы встречались с Луизой. Могла ли я тогда подумать, сколько всего повидаю в ближайшее время? Столько интересных мест, столько городов, узнаю столько обычаев! Сейчас в Лигенбурге еще только-только начинает таять снег. Если начинает, конечно: иногда холода затягивались до середины весны. Вот матушка и Лави обрадуются, когда из зимы приедут в лето!
