– Зачем ему было обо всем мне рассказывать? – хмыкнула я.
Крючки корсета щелкали, разрывая тишину.
Анри подошел, чтобы помочь мне с завязками кринолина, но я шлепнула его по руке.
– Этого я не знаю. Возможно, чтобы ты больше ему доверяла.
– Тогда почему он не сказал мне об этом сразу?
Справедливости ради стоит отметить, что лорд Фрай тоже вел себя довольно по-дружески. До тех пор, пока не посадил меня на «Стрелу Загорья» и не спустил тетиву в сторону Вэлеи.
– Тереза, малейшая оплошность может разрушить все.
– Понимаю, – сказала я. – Но Ивар меня ни разу не предал.
– Потому что это было выгодно ему!
У-у-у, твердолобый.
Я вылезла из колец кринолина, выпуталась из нижнего платья и завернулась в халат.
– Доброй ночи.
Анри перехватил меня за руку.
– Мне нужно в ванную. Пусти!
– Мы не можем так рисковать. Пойми уже наконец!
– Не можем рисковать? – я вырвалась. – Да мы с тобой только и делаем, что рискуем. Каждую минуту, каждый день. У меня до сих пор дрожь по телу, когда я вспоминаю, что нам пришлось пережить в замке Эльгера. Но такова наша жизнь, Анри. Я верю, что ты хочешь все изменить. Верю, что хочешь, чтобы мы могли спокойно жить, без оглядки, чтобы у Софи и у нашего малыша был дом, который не придется менять каждый месяц. Но если ты сможешь спокойно спать – зная, что Лорена и Энцо с почерневшими от горя сердцами вспоминают, как ты поджигал их крышу, или как они желали тебе доброй ночи – их маленькому непоседе с золотыми волосами, то я со своими родными так поступить не смогу. Прости. И не проси меня об этом. Я уже сказала, что поеду за тобой на край света. И да, мы рискуем, доверяя Ивару наши жизни, но… другого выхода нет. Для меня нет. И не будет.
Уставшая, отняла руку и опустилась на край кровати.
Эта перепалка меня вымотала, и хотелось только одного – заснуть. Заснуть дней так на десять, а может быть, на месяц или на год. Чтобы проснуться в другом мире, где во мне нет крови Дюхайма, где я не мешаю королевским особам и не являюсь целью озабоченного мировым господством герцога. Вот только вряд ли мне это удастся, потому что так бывает только в сказках. А моя сказка с самого начала страшная.
– О чем ты думаешь? – Анри опустился рядом со мной.
Я сказала.
– Заснуть? На год?
– Почему нет. Можно даже на два.
– Но тогда ты пропустишь рождение нашего ребенка.
Я повернулась к нему, и Анри мягко коснулся пальцами моих губ.
– Ты же этого не хочешь?
– Нет, – призналась я. – Не хочу. А еще безумно хочу, чтобы в эту минуту ты был рядом.
Муж молчал долго. Молчала и я, потому что все уже сказано. Осталось только принять решение. Мы смотрели друг другу в глаза, такие близкие и такие далекие. Сейчас, как никогда остро, я чувствовала, что не готова с ним расстаться. На день, даже не два… не говоря уже о долгой, безумно долгой жизни без единственного любимого мужчины. Но согласится ли он на то, что предлагаю я? И согласится ли Ивар нам помочь?
– Я поговорю с Раджеком.
Сердце затопила радость – странная, смешанная с тревогой: пути назад нет – но все-таки радость.
– С ним лучше поговорить мне.
– Нет. С ним поговорю я, Тереза. Обещаю, что все будет хорошо, и все останутся живы.
На смешок это было не похоже – то, что слетело с моих губ. Так, слабая попытка улыбнуться на выдохе.
– А потом поговорю с Лореной и Энцо. Ты права, они должны знать.
Сильные ладони легли на плечи, притягивая к себе.
Положила голову мужу на грудь и закрыла глаза.
– Какое оно? Место, где мы будем жить?
– Очень светлое. Там много солнца, а вода прозрачная, как слеза.
– В море?
– В лагуне. От моря те земли отделены скалами, вода проходит сквозь небольшую арку. Еще там очень много зелени и высокие горы. Настолько высокие, что кажется, будто они врезаются в небо.
В Иньфае и правда есть цепь высоких гор, но сомневаюсь, что Анри говорит именно о них. Те горы, про которые думаю я, на севере страны, хоть и далеко от столицы, но все же земли там населенные и довольно известные.
– Все потому, что само место замкнуто в объятиях лесов и запутанных троп.
Вот это уже больше похоже на сказку.
Я прижалась к Анри покрепче и прошептала:
– Думаю, мне там понравится.
44
Сложнее всего было написать письмо Винсенту.
Даже после всего, что мы пережили – когда Анри уходил на встречу с Иваром, я случайно распустила кружевную салфетку с комода, которую держала в руках. Попытки пойти вместе с ним муж решительно пресек, и, хотя все внутри противилось решению отпускать его одного, я понимала, что сейчас спорить бессмысленно. Хотя бы потому, что он всяко больше меня разбирается в тайных встречах и в том, что нам предстоит. Переживала не столько из-за того, что они сцепятся, как тогда, в лесу под Ларне, сколько из-за Ивара. Даже не из-за его согласия, из-за того, что вынуждена была раскрыть нашу общую тайну.
Муж вернулся с новостями – отчасти хорошими, отчасти не очень. Хорошие заключались в том, что они с Иваром не поубивали друг друга, и что Раджек согласился нам помочь. Плохие – в том, что ему предстояло осуществить задуманное как можно скорее, потому как лорд Фрай в любую минуту мог отдать приказ срочно вывезти меня в Энгерию. По словам Ивара, настроен он был весьма решительно, а это означало только то, что времени у нас почти не осталось. Это могло случиться сразу по возвращении матушки и Лави, или через неделю, но рисковать не стоило.
Мне придется «умереть» как можно скорее.
Когда Анри сообщал об этом, лоб его прочертила глубокая складка. Таким мрачным я не видела его давно, но от вопроса все-таки не удержалась:
– Он говорил что-нибудь обо мне?
– Сказал, что голуби и ящерицы у него закончились, поэтому придется рискнуть и передать кое-что через меня.
Анри протянул мне сложенный вдвое листок. Незапечатанный. Где рукой Ивара была написана всего одна строчка:
«Будьте счастливы, Тереза. Я рад, что встретил вас, и что вы были в моей жизни».
До меня не сразу дошел смысл слов Анри, а когда дошел, я хохотала как умалишенная. Даже ревнивые нотки в голосе мужа не остановили. Смеялась так, что из глаз потекли слезы, но ничего не мола с этим поделать – напряжение последних дней выходило из меня с какими-то всхлипами и бульканьем, совершенно недостойными леди. Когда Анри принес воды, я проглотила ее залпом, нисколько не боясь захлебнуться, и прижала ладони к покрасневшим щекам. Для меня действительно важно было знать, что Ивар не держит на меня зла.
