— Она мертва, Виола.
Я молчу, и мама продолжает:
— Она умерла, когда Тёмный Властелин вторгся в наш дом. В наши Сады. Она дала нам возможность держать портал достаточно долго, чтобы уйти. Но Сады разорены. Нашего дома больше нет.
Я медленно опускаюсь обратно на кровать.
— Если бы не твоя глупость, Виола, всё было бы иначе, — добавляет мама.
Я изумлённо смотрю на неё.
— Глупость?
— Если бы ты согласилась поддержать героя, он остановил бы Властелина. Тьма не властвовала бы над миром, и это место не было бы единственным нашим убежищем.
— Если бы не я?! Мама! Ты предлагала его убить!
— Герой всё равно победит Тёмного Властелина, так или иначе, — спокойно замечает мама. — И убьёт его. Так будет.
— Так не будет! Где я? Что я здесь делаю? Мама!..
Голос внезапно пропадает. Я остаюсь хватать ртом воздух, а мама оборачивается.
— Мерлин. Это же моя дочь!
— Разговаривать с ней необязательно, — спокойно, даже равнодушно отвечает старик в сером балахоне и остроконечной шляпе. Вылитый Гэндальф. — Её согласие нам не нужно.
— Виола будет помогать герою, — повышает голос мама.
— Ты же знаешь, что не будет, — отзывается Мерлин, а откуда-то из-за его спины доносится голос Артура:
— Мне не нужна её помощь!
Мама морщится, словно Артур нравится ей ещё меньше уродливой дочери.
Старик Мерлин смотрит на меня.
— Послание от Властелина недавно пришло. Он требует переговоров. Хочет увидеть своего любимца. И мы его покажем. Артур!
Мама, всё также морщась, наблюдает, как этот… герой заламывает мне руки и крепко связывает их за спиной. Я молча жалуюсь потолку. С мамой мы только раз встречаемся взглядом. Она отворачивается.
Тогда я и принимаюсь вырываться, но Артур сильнее. Он отвешивает мне хлёсткую пощёчину (гад!), и мама вздрагивает.
— Это уж слишком!
— В самый раз, — возражает Мерлин. — Пусть Властелин видит, что его любимцу здесь приходится несладко.
«Вы добро, чёрт возьми, или кто?» — безголосо кричу я. Жаль, что никто меня не слышит.
Потом меня ведут по ветвям-коридорам и заставляют спускаться по ветвям-лестницам. Со связанными руками это очень неудобно, несколько раз я чуть не падаю. Но это и вполовину не так неприятно, как предстать перед полным «залом» (он тоже в дереве) магов, эльфов и человеческих королей.
О, как они меня ненавидят. Их ненависть окутывает меня, как заклятие Дамиана, и бьёт, как его же плеть.
Я только изумлённо моргаю в ответ. За что? Да, Дамиан стал Властелином, но они знали, что Властелин появится ещё много лет назад. Почему я?..
— Игрушка Властелина, — слышу я шёпот. — Любовник тьмы…
Какие метафоры. Сами мир продули, а я виновата. Нет, я, конечно, виновата — но не настолько же. А что между нами с Дамианом происходит — наше личное дело!
— Ты ещё можешь всё изменить, — тихо говорит мне на ухо мама. — Согласись помочь герою.
Я свирепо смотрю на неё в ответ, и мама вздыхает.
— После поговорим.
Посреди зала висит что-то вроде громадного овального зеркала. Перед ним меня толкают на колени (больно!), а, когда я поднимаю голову, Дамиан сурово смотрит на меня в ответ.
Я глупо улыбаюсь.
Дамиан отворачивается. В чёрном матовом доспехе он смотрится очень внушительно, а эта его серебряная цепь из ухмыляющихся черепов, скрепляющая плащ… Должна признать, очень стильно.
— Если вы, черви, не вернёте то, что мне принадлежит, — торжественно объявляет Властелин, оглядывая собравшихся за моей спиной магов и королей, — я уничтожу вас. И ваша смерть будет мучительна.
О как! Дамиан — мастер дипломатии.
Отвечает ему Артур и… чёрт, его словарный запас изумителен! Столько ругательств разом я ещё ни разу не слышала. Тем более от Артура, не смевшего выразиться перед девушкой — даже передо мной, а меня за девушку в классе никто не считает. Да, сильны в этом мире зелья…
Дамиан в ответ принимается перечислять сто и один способ заставить человека или эльфа, или фею, или ещё кого кричать от боли.
Артур снова ругается и пафосно угрожает Дамиана убить.
Я зеваю.
Потом в дело включается кто-то из магов, кого я вижу впервые в жизни. Он тоже в балахоне, но в более роскошном, чем Мерлин — с золотой вышивкой и перламутровыми вставками на рукавах и вороте. И этот пижон объявляет, что если Дамиан не пересмотрит свою завоевательную политику и не уведёт легионы Тьмы (или как он там их назвал?), меня убьют.
Я оборачиваюсь и вцепляюсь в мага взглядом. Эй, дедуля, серьёзно? Меня-то за что?!
Дамиан принимает эту новость более чем спокойно. Он заявляет в ответ, что когда (когда, а не если!) меня убьют, он всех будет пытать. У-у-ух, как он всех будет пытать! Долго и мучительно.
Я оглядываюсь на маму, та отводит взгляд.
Кто-то шёпотом советует убить меня прямо сейчас. Но маг-переговорщик предлагает компромиссный вариант: если кого и пытать, то фаворита Властелина.
Дамиан не согласен.
Заканчивается этот фарс взаимными оскорблениями и угрозами убить/пытать/уничтожить/стереть в порошок — нужное подчеркнуть.
Меня грубо и под всё те же пылающие ненавистью взгляды уводят обратно в комнату, где я проснулась.
Мда… Добро, чёрт его возьми, такое добро!
Мама появляется почти сразу же, развязывает мне руки.
— Виола, послушай…
«Габриэль! — кричу я про себя. — Габриэль!!»
Никто не отзывается.
— Виола, посмотри на меня. Ты должна нам помочь.
Я ловлю её взгляд.
— Мамочка, есть прекрасный способ меня уговорить. Просто дай мне то чудесное зелье, которым вы напоили Артура. Или то, которым ещё раньше поили меня. Помнишь, мама? Когда я вела себя, как дура…
— Ты была счастлива! Ты была настоящей феей! Так было нужно! — восклицает мама, и я с изумлением замечаю в её глазах слёзы. — Виола, послушай! Я хочу тебе только добра…
— Добра?! Добра, которое убьёт за одно то, что я не с вами?! Которое уничтожит Тёмного Властелина, зная, что это заколдованный парень?! Хороший парень, добрый парень! Если бы вы были добром, вы бы мне помогли. Я пыталась вернуть Дамиану сердце — тогда Властелина бы не стало, а мой… Мой Дамиан бы вернулся! А вы меня сюда забрали и угрожаете ему, злите его! Вам я должна помогать?!
Мама кривится, словно от резкой боли, и пытается взять меня за руки, но я уклоняюсь.
— Виола, фиалочка моя, пойми — это невозможно. Тёмный Властелин никогда не меняется…
