— Ты же фея…
— И что? Это значит, что не укусит?
— Ты можешь им приказывать.
— Да ладно? — я смотрю на шмеля и думаю, что бы такого ему приказать для пробы, но Туан тянет меня за руку.
— Виола, идём.
В середине яблоневой рощи возвышается круг камней. Острых, точно клыки, белыx камней. Лучи падают на них, и камни будтo светятся изнутри. Сквoзь молочно-туманную поверxность виднеются алые прожилки.
— Что это? — почему-то шёпотом спрашиваю я.
Туан только кивает в центр круга. Там возвышается серый, уродливый камень, который сxоду напоминает мне старика в серой шляпе.
— Это… то, что я думаю?
— Если ты о наставнике героя, то да — это он, — шёпотом отвечает мне Туан. — Как только солнце взойдёт, он превратится в человека. И тогда нам лучше быть подальше отсюда.
— Но…
— Потом, Виола, — он снова тянет меня за руку к усыпанной белым песком тропе.
— Но там окаменевший старик, а ты говоришь: «Потом»?!
— А я дракон, который превращается в человека, тебя это тоже смущает? — огрызается Туан.
Я не наxожусь, что ответить.
У домa — двухэтажного оcобняка с алой черепичной крышей и весёленькими голубыми ставнями (ну просто пряничный домик!) — Туан долго озирается и, наконец, ведёт меня к поляне за домом. Она вся поросла клевером, и посреди неё лежит красивый рыжий кот, которого Туан шипением прогоняет. Уходит кот, впрочем, с достоинством по истине королевским. Может, заколдованный принц?..
— Видишь эти кусты?
Я смотрю на живую изгородь — кусты жасмина. Вокруг них вьются пчёлы, и мне кажется, сейчас они заинтересуются не только цветами, но и мной. Мне кажется, они даже начинают на меня плотоядно посматривать.
— Угу.
— Я буду ждать тебя там, — Туан пальцем указывает в самый центр. — Вот прямо там.
— А…
— А ты зайдёшь в дом и приведёшь сюда героя.
— Но…
— Отвлечёшь его, дашь связать.
— А?
— Потом я дам ему противоядие, но действовать оно будет почти час. За это время герой если нас не убьёт, то точно сбежит. Поэтому его надо связать.
— А… Ясно.
— Иди. Одинокой фее он поверит скорее, чем её спутнику-мужчине. И подыграй, как дама в беде, что-нибудь в этом роде. Фея, Виола, ты же это умеешь.
— Я?
— Иди скорее.
Иду. Дверь не заперта (на что я втайне надеялась), но я для порядка всё равно стучу. Потом вспоминаю, что всё это время Артур изволит почивать, и думаю, что будить его стану с заходом на кухню. Чтобы взять ведро воды. Экстремальная побудка.
В прихожей темно — окна зашторены. Пахнет пылью, и отчаянно скрипят половицы. Я прохожу в коридор, разглядываю двери: какая из них ведёт на кухню? Или в спальню? А может, позвать Артура и всё? Или…
Ничего сделать я не успеваю: меня хватают за многострадальную шею. Повязку с неё Туан снял, совсем недавно, когда меня «будил». Царапины от меча благодаря ему быстрее затянулись, но новые получать совсем не хочется. Я вскрикиваю, чувствуя холод лезвия. Так, фея, вспомнить, как должна вести себя фея, попавшая в беду фея…
Я визжу, что есть мочи.
С подоконника в холле падает горшок с геранью, а со стола — одинокая свеча. Артур отступает, глядя на меня, как на ужасного монстра. Ещё и меч перед собой выставляет, дескать, сгинь!
Я умолкаю, тоже смотрю на него, вспоминаю, что должна привести его в кусты с жасмином…
— Благородный рыцарь! — после визга получается хрипло, зато с надрывом. — Умоляю! — Для наглядности я падаю на колени. Чёрт, когда они последний раз полы тут мыли? — Помогите!
Артур моргает. Опускает меч.
— Вам… нужна помощь?
— О да! — я пытаюсь повторить выражение глаз кота из Шрека и прижимаю ладонь к груди. — Молю вас, пойдёмте! Мой… мой маленький… брат! На него напало чудовище!
Да, вот это верный подход. Артур сразу воодушевляется.
— Где? Где чудовище?! Идём, прекрасная дева, покажи мне его, я спасу тебя!
— Да не меня, а брата.
— И его спасу!
— Поспешим же, кхе-кхе!
Впрочем, у кустов жасмина Артур всё-таки чувствует недоброе.
— Здесь? — удивляется он.
— Нет. Чуть-чуть подальше пройдите, господин герой. Левее. Нет, на два шага. Видите? Видите его?
Артур послушно всматривается вдаль, но когда Туан появляется у него за спиной и замахивается булыжником, резво оборачивается.
— Предательница! — ревёт он и поднимает меч.
Туан уклоняется, шипит что-то ругательное.
— Вы служите Властелину! — угадывает тем временем герой. — Он прислал вас, чтобы пленить меня!
— Делать ему больше нечего, — бормочет Туан.
Они кружат по маленькому пяточку в центре жасминовых зарослей. Туан ужом извивается, но подобраться к Артуру не может. А герой не может достать его мечом — на таком коротком расстоянии ему неудобно.
При этом эти двое меня уже два раза чуть не зашибли. Один раз Туан — камнем, второй — Артур мечом. Я вжимаюсь в куст, чувствую, как острая ветка впивается мне в поясницу, и громко отчётливо думаю: «Пусть всё это прекратится немедленно!»
Жужжание над ухом смолкает. Точнее, оно превращается в мерное «у-у-у!» — я оборачиваюсь и наблюдаю совершенно ненормальное зрелище: пчёлы в едином порыве, собравшись в облако, летят на Артура.
Это знаменует конец поединка: Артур визжит не хуже меня в доме, роняет меч, Туан его поднимает и рукоятью бьёт Артура в висок. Пчёлы тут же взлетают и снова опускаются на цветы жасмина — как и положено нормальным пчёлам.
— Круто, — выдыхаю я.
— Помоги!
Вместе с Туаном мы связываем — крепко-крепко — Артура и выносим на поляну. Туан — за руки, я — за ноги, и дракон идёт впереди, потому первым падает тоже он. Вторым — Артур, но он без сознания, ему всё равно.
А я оказываюсь один на один со стариком в остроконечной шляпе.
— Здрасьте. — Я нервно кошусь на Туана. Тот в сознании, но не может пошевелиться, только морщится, словно ему больно. — А вы… уже проснулись, да?
— Предательница, — тихо, мрачно бросает Мерлин, и я тут же желаю, чтобы его покусали пчёлы: мне очень страшно.
Но Мерлин даже бровью не ведёт, а жужжащее облако, поднявшееся в ответ на моё желание, падает между нами маленькими мёртвыми пчёлками.
— За что? — выдыхаю я. — Их-то за что?
Мерлин не обращает на мои слова ровно никакого внимания.
