Ириска
Да чтоб ему этой энергией одно место припекло! И я тоже хороша — идиотка обыкновенная, подвид безмозглая. Я-то когда успела втрескаться?!
И в кого? В ржавый дрын. Ну, то есть, уже почти не ржавый, но надменный, занудный и… и… бли-ин, какой же он красивый…
Самое противное, что я согласна даже на два года жизни, только бы с ним рядом. Умом понимаю, что это ненормально, а толку-то?! Я же его как только увидела, вот таким, элегантно отутюженным, одетым, как на показ мод… так с порога бы и кинулась. Раздевать.
Совсем мозги растеряла. Он мне про лицензии и охоты, а я просто сидела и слушала его голос, особенно не вникая в содержание. И вспоминала, как он вышел из ванной, мокрый, встрепанный и непостижимым образом еще более элегантный, красивый и сексуальный, черт побери! Даже с красными от лука глазами! А-а-а, спасите-помогите!!!
Это ужасно, чувствовать себя мышью-замарашкой рядом с принцем. Никогда не комплексовала из-за своей внешности, а тут… И даже то, что он готов дать мне желаемое по первой же просьбе, не утешало. Это не по-настоящему. Просто из чувства долга и все такое.
А может, он прав? И все мои переживания не более чем инстинкт… выживания? И как только кусочек души ко мне вернётся, и надобность в «батарейке» отпадёт, чувства тоже увянут?
Да нет, себя-то к чему обманывать. Одно дело слабость и физическое желание, а другое… нет, не так. Я его хочу все время, а не только когда от недостатка энергии начинают трястись руки.
И что мне теперь делать? Да нафиг! Дают — бери! Вот он, теплый, гладкий, вкусный… и пахнет чуть разогретым металлом. Никогда не думала, что это такой возбуждающий запах, а теперь мне от него просто крышу сносит. Хочу! Мое!
— Ну и к чему тогда все эти сложности? — проворчал Мик, опрокидывая меня на подушки, и, лаская губами мочку уха, запустил руки под футболку. — Пока мы не нашли часть твоей души, я — твоё Оружие, это никто и ничто не изменит. А вот когда найдём, ты уже сама, на трезвую голову, решишь, нужен ли тебе… мммм!
— Ох, лучше молчи! — рыкнула я, притянула его к себе и попросту заткнула рот поцелуем, чувствуя при этом одновременно нежность и злость. Птица говорун отличается умом и сообразительностью… пока клюв не откроет!
Очень скоро стало так легко себя обманывать… насчет того, что мой принц, то есть Кос, хочет меня, а не вынужден из-за своего чувства долга. Ведь вряд ли для передачи энергии нужно выцеловывать мой живот, мягко оглаживать бёдра или покусывать пальцы на руках. Я, наивная, думала, что возбудиться сильнее просто нельзя. Как же я ошибалась!
Он ведь ничего такого уж запредельного еще и не начинал, а у меня в голове уже переплетались радуги, а по телу волнами гуляла расплавленная карамель, обжигая и снося напрочь все мысли.
Мое тело уже давно зажило какой-то отдельной, своей жизнью. Оно никакими вопросами взаимности не заморачивалось и делало все, что только хотело: терлось об него, извивалось, ловило ладонями выпуклость его ягодиц под жесткой тканью джинсов, неистово рвало пальцами пряжку ремня, но вдруг новое желание заставляло его со стоном выгибаться навстречу мужским рукам, и хвататься за его плечи, просто чтобы не сорваться в пропасть.
— А знаешь, — этот негодник воспользовался тем, что я уже почти не способна сопротивляться и задыхающимся голосом выдал: — секс, сам по себе, — тут он чуть прикусил ключицу, заставив меня застонать, — лишь одна из форм взаимодействия…
Я даже не успела осмыслить его слова, не то что ответить… я его так ждала и хотела, что он, почувствовав это, сам не выдержал и застонал:
— Ржааа, да что ж такое?! — а затем прижался как можно ближе, буквально сливаясь со мной телами. — Не спеши…
Его одежда мешала и раздражала, поэтому я снова потянулась к ремню, но мои руки деликатно убрали.
— Поверь, это ВСЕГДА успеем, — он переложил мои ладони себе на спину, и я мгновенно забыла обо всем, чувствуя, как под шелковистой кожей перекатываются сильные мышцы.
Будто в замедленной съемке, он, не теряя контакта тел, аккуратно развёл мои ноги, а затем, так же осторожно подхватил меня на руки, усаживая верхом на своё бедро.
— Не отпускай, — шепнул Микаэль мне на ухо и вдруг совершил характерное для секса движение, отчего мое тело буквально прошило вспышкой чувственного наслаждения. Я вскрикнула и уткнулась лицом в его плечо.
Самое невероятное, что мы оба были еще полностью одеты, но тело уже горело так, что каждое, даже мимолетное прикосновение отзывалось острым, как чье-то лезвие, удовольствием.
Почти не соображая от возбуждения, я одной рукой обняла Микаэля за шею, а другая рука, совершенно помимо моего сознания, скользнула к его ширинке и погладила натянутую от напряжения ткань.
— Ирррина, — тихий рык отдался вибрацией где-то в позвоночнике, но он тут же сменился лёгким смехом. — Ладно, уговорила…сегодня никакой теории, всё «по старинке».
— Хм, — это мой такой довольный смешок был? Хищный такой?! — Не-ет уж… ты сам это начал! — и снова погладила, безошибочно находя дрожащую от возбуждения плоть под плотной джинсой. — Теперь только та-ак! — И сама качнулась на его бедре, вскрикнув от наслаждения.
— Женщина… — выдохнули мне в шею, но поддержали мое движение. — Ты сама не знаешь, чего хочешь…
— Знаю. Тебя! — я легонько прикусила Мика за мочку уха, чутко ловя его стон и впитывая его всем существом.
Микаэль уже окончательно подчинился моему требовательному ритму, двигаясь навстречу и моим пальцам, и моим бедрам, а его рука прямо через футболку нащупала мою грудь и легонько сжала, лаская и поддразнивая.
Через несколько минут такого безобразия снежным комом нараставшее возбуждение стало совершенно непереносимым и наконец выплеснулось огненной лавой, затопило с головой, растворило в себе… я не выдержала и закричала в голос, смутно понимая, что кричу не одна и с этой вершины падаю тоже не одна.
— С ума сойти… — прошептала я миллион лет спустя, когда удалось немного отдышаться. — Такого со мной еще не бывало…
— Уху, — красноречиво подтвердил бессильно раскинувшийся на мне мужчина. — Повторим?
— А может, разденемся для разнообразия? — хихикнула я и потянулась за поцелуем.
— Ну разве что для разнообразия… — ааа, эта хитровато-сумасшедшая улыбка из-под растрепавшейся шевелюры снова заставила меня чуть ли не умирать от восторга, а проворно нырнувшие под футболку руки… если я умру уже завтра — все равно не жаль!
Глава 5
Я лежала, свернувшись калачиком и уткнувшись носом в мужское плечо, и смотрела, как за окном в синих питерских сумерках знакомая ворона играет с фантиком от чупа-чупса. Птица то подбрасывала пеструю, блестящую бумажку в воздух, чтобы поймать с радостным карканьем, то вдруг начинала яростно утрамбовывать хрусткую добычу в малюсенькую трещину на озябшей липовой ветке… Вороне было хорошо с ее разноцветным счастьем.
