Только… я взвесил на руках своего Мастера. Не на плече же мне ее таскать, пока я закупаюсь. Это еще хорошо, что медэске одежда не помеха, и выдали мне моего цвирчонка хоть и в дырявых штанах и без одного рукава, но одетую. Может, посидеть на кушетке в приемной, пока она проснется, а там решим по обстоятельствам?
— Ну не ворчи! Я уже пообещала, буду осторожнее! Чё ты как старый пень скрипишь, я ж знаю, ты ещё десятерых таких, как я, укатаешь! — раздался вдруг тонкий, но не по-детски наглый голос откуда-то из коридора, а потом входная мембрана открылась и в приемную ввалилась… ввалились… эм, ввалилось наше отражение.
Ну, в смысле, здоровенный темноволосый бугай-оружие с мелким белобрысо-розово-полосатым цвирчонком на руках. Только мой цвирчонок смирно дрых у меня на плече, трогательно посапывая мне в шею, а малявка из этой парочки ерзала, крутилась, звенела, как первый весенний комар над болотом и явно пыталась вывести свое оружие из себя.
Бугай на это реагировал… никак не реагировал, в общем-то, просто тащил это недоразумение, сохраняя невозмутимо-мрачную рожу. А когда она особенно удачно подпрыгнула, еще и слегка шлепнул поганку по заднице свободной рукой, явно что-то высказывая по ментальной связи.
Полосатая чудинка не успела ответить, она увидела нас с Ириной. И на секунду застыла с приоткрытым ртом.
— О, так ты не сдох! — выдала она радостно и потянула ко мне лапки в полосатых…чулках. Я серьёзно опешил:
— Мы… знакомы? — на всякий случай даже отодвинулся подальше и попытался заглянуть в лицо ее Оружию. Но тот лишь тяжело вздохнул и сжал своего Мастера покрепче.
— Ну, я о тебе слышала! Ты ж этот, этот… Мир? Кир? Ну, который с двумя сисястыми мамашками ходил! — заявило это недоразумение.
— Микаэль, — поправил ее бугай глубоким, глуховатым баритоном, прошел мимо меня к кушетке и сгрузил на нее свою ношу. — Не обращай внимание, парень, моя Мастер слегка ненормальная, — сказано всё это было с интонацией постигшего смысл жизни старца.
— Я умная! — возразила полосатая и демонстративно надулась. Но при этом продолжала с любопытством и вроде бы с легким вызовом коситься на Ирину в моих руках.
Хм, а я их тоже вспомнил. Вернее, вспомнил слухи, ходившие среди Мастеров. О том, что мелкая прогульщица и заядлая пакостница, которая лишь по недоразумению родилась Мастером, покусилась на «святое», привязав к себе легендарное Оружие, когда-то работавшее в паре с первыми потомками прародителей.
Этот мужик действительно был легендой. Первое Оружие, научившееся сражаться со скверной без Мастера и трансформировать не всего себя, а лишь часть. Таких во всей Призме хорошо если трое, и со всех уже песок сыпется. А этот бодрый, как обожравшийся скверны цвирк, о чём прекрасно говорил и его облик. Не парень, но мужчина в полном расцвете сил.
Я не успел ничего ответить, потому что у меня на руках завозилась Ирина, вздохнула, открыла глаза и почти сразу наткнулась взглядом на зефирно-полосатую шевелюру вытянувшей от любопытства шею малявки.
Ирина моргнула, прищурилась, поудобнее пристроила голову мне на плечо и светским тоном сказала:
— Привет!
— Ух ты! — непонятно чему обрадовалась зефирка. — Ржу мне в зад! Клевая стрижка! А мне патлы Кекс обрезать не даёт!
Ирина пару секунд похлопала ресницами, потом оценила «Кекса», и понимающе кивнула:
— Тоже зануда?
Я обиженно уставился на Мастера. Я — зануда?
— Не-пе-ре-да-ва-е-мый! — произнесла пискля по слогам. — Но, вообще, они, древние развалины, все такие. А твоего как раз эти развалины и воспитывали.
— Не, это у них врожденное, — вздохнула Ирина, искоса глянув на мою надутую физиономию и вдруг подмигнула. — У всех мужчин, независимо от возраста!
— Хм, а может, ты и права! Кстати, давай знакомиться, я — Жанна, а это Кекс. Так и зови, а то имя у него зубодробительное и непроизносимое!
— Кетцалькоатль, — представился мужчина, глядя на нас в упор непроницаемо черными глазами с интересным разрезом. И мы как-то сразу поняли, что Кексом его позволено называть разве что малявке.
— Очень приятно, меня зовут Ирина, — кивнула моя Мастер и вежливо поинтересовалась: — Кетцалькоатль — это пернатый змей?
— Это летающий топор! — весело «проинформировала» нас Жанна. Но глаза у нее при этом оставались совсем… эм… не соответствовали они образу зефирной идиотки, слишком внимательно смотрели, серьезно.
— Томагавк? — догадалась Мастер, и, хотя выражение невозмутимого древнего лица ни на миг не изменилось, я заметил, что он тоже как-то словно насторожен, и ждет… чего?
— Да, томагавк — моя изначальная форма. И вполне возможно, что я являюсь прообразом одного из божеств вашего мира. Многие из наших светились перед смертными, особенно поначалу.
— Круто! — оценила Ирина и нетерпеливо заерзала, заглядывая мне в лицо: — Может, ты меня уже отпустишь?
— Нет, — коротко отказался я. — Сейчас придет лекарь и мы отправимся на процедуры и прививки.
— Какие еще прививки? — обалдела Мастер, и сделала попытку вывернуться из моих объятий. Пришлось прижать и шикнуть:
— Необходимые. Сиди смирно, что ты как маленькая. Ты обещала доверять мне.
— Ты права, это врожденное, — наблюдавшая за нами зефирка прищурилась и немного ехидно ухмыльнулась. Ее Легендарный даже бровью не повел, изображая из себя… себя. Легендарного. Вообще, если честно, было странное впечатление, что парочка немного переигрывает, пытаясь нас… шокировать? Я бы, наверное, шокировался. Раньше. И мой прежний Мастер… она бы точно не одобрила этот цирк. Про Мариэллу я вообще молчу.
А Ирина только вздохнула и пожала плечами:
— Ничего, противоположности притягиваются. Как вы, например. Вы изумительно подходите друг другу.
Нда. И кто кого шокировал? Даже Кетцалькоатль вполне заметно приподнял бровь, на его каменной физиономии это смотрелось выражением крайнего удивления. А зефирка так просто рот открыла.
— Че, серьезно?!
Глава 25
Оружие
— Ну да, а что в этом такого? — теперь удивилась Ирина.
Самое интересное, что говорила моя Мастер совершенно искренне. Я вообще заметил, что врунья из нее никакая. А реакцию странной парочки я понял буквально через пару секунд, когда они между собой переглянулись, оценив правдивость Ирины.
Они же изгои в «обществе» нормальных, правильных мастеров. Фрики, клоуны… привыкли к косым взглядам, неодобрению и высокомерному сочувствию. Жанну, наверняка, шпыняют всю дорогу, на Легендарного косятся, подозревая в маразме. Еще бы, подобрал какую-то недоделку вместо достойных мастеров.
Зависть, она такая… недобрая. А если не зависть, то просто раздражение, что кто-то посмел не соответствовать ожиданиям.
