— Да, если оплатить, то хоть кривой ржавый гвоздь возьмут!
— А у нас есть деньги на это? — задала я второй уточняющий вопрос.
— Столько ещё нет, но однозначно накопим! — загорелся энтузиазмом Мик, — а ведь там есть пансион… можно сдать и не видеть его лет пять-десять, а то и все двадцать — тряхнув головой, он с воодушевлением полез снова в ноут, — сейчас гляну что там с оплатой и можно ли отправлять оружие на учебу посреди семестра.
Я глянула на еще больше напрягшегося пацана и поспешила уточнить:
— Ну что сразу не видеть-то? Просто ему и правда же учиться надо. Будет на выходные с нами, на каникулах… как раз успеем хорошо друг друга изучить, а то ведь мы для него просто чужие дядька с тетькой, он нас знать не знает и имеет полное право опасаться. А так выучится, и, если что, может сам решать… м?
— Ирина… — вдруг снова стал серьёзным Мик, — ты хотела помочь? Ты помогла. Если отправим его в академию, то выполним мечту большинства из тех, кто только надеется стать Оружием. И при этом не будем сами возиться с его мерзким характером и ужасным воспитанием. Мы и так делаем дикарёнку огромное одолжение, ведь пахать на оплату его учёбы придется немало. Зато, если не облажается — получим на выходе профессиональное и сильное оружие. И взрослое уже, с которым разговаривать можно. Он ведь твою душу откусил… будет и за учебу и за преступление отрабатывать. Потому что нефиг нахаляву на чужом горбу в рай въезжать!
— Но он-то не мечтал никаким оружием становиться! — я снова покосилась на засевшего за книгой, как за бруствером, мальчишку. — Он просто жил… а потом пришел этот козел и…
— И он пошёл за ним, как баран за мясником! Что говорит о явном отсутствии мозгов.
Бух!
Мы вздрогнули и я обернулась. А это просто Сашка книгу уронил, теперь подбирал ее с пола трясущимися, непослушными руками и при этом сверлил Мика злым и отчаянным взглядом.
— Что ты понимаешь, сука железная! — звенящим от сдерживаемых слез голосом выдал он. — Ты ничего не знаешь, а туда же! Да пошел ты в жопу, благодетель! Ничего мне от вас не надо! Подавитесь! — и книгой в Мика как швырнет!
Ой, блин! Да ептить…
— Об этом надо было думать когда душу чужую жрал! — заорал в ответ Мик, перехватываю увесистый том в сантиметре от своего лица, а потом и самого Кинжала, ломанувшенгося к двери, за талию поймал и швырнул на диван. — Как будто мы тут горим желанием скакать тут вокруг «бедного» тебя!
— Ну так не скачи, уе…к, кто тебя просит! — Сашка снова попытался прорваться к двери, и снова безуспешно. Я только и успевала глаза с одного на другого переводить, а они орали уже оба одновременно, чуть ли не срывая голос, друг на друга. И подрались даже, но так… пацан против Мика — пацан. А мой Кос, как бы не злился, не стал бы калечить убогого, по его мнению, мальчишку.
Так что я почти спокойно наблюдала. Ага, вот прям почти. Чуть не окочурилась от переживаний, а потом, когда мне надоел этот дурдом и показалось, что оба уже вот-вот в запале перейдут границы — пошла набрала в кастрюлю воды. Холодной. И каааак…
— Ты дура что ли?! — ошалело спросил севший на задницу Сашка, руками размазывая по лицу воду. Ему больше досталось, чем Мику.
— Придержи язык, — рыкнул на него Микаэль, но уже как то, без огонька. — Она твой Мастер!
— А давайте вы оба немного того? Помолчите? — предложила я, поворачиваясь к шкафу, чтобы поставить кастрюлю на место. — У меня уже аж в ушах звенит. Значит так… сначала к лекарям пойдем, потом насчет академии все узнаем. А потом, если захочешь, — тут я подчеркнуто к Сашке обратилась. — Расскажешь, как тебя этот скот подманил. Раз уж мы «ничего не понимаем». И тебе самому легче станет и других, наверное, надо будет предупредить.
— Да че там рассказывать, — все еще злобненько, но уже тихо просипел мокрый Кинжал. — Ты вон сходи в больничку бесплатную, где от рака загибаются, да предложи любому из них с тобой уйти туда, где от боли избавят и вообще вылечат. И посмотри, сколько желающих за тобой, как бараны, не рассуждая, ломанется!
У меня задрожали руки и кастрюля с грохотом упала… хорошо в раковину. В больнице, где умирают от рака, я была… и если бы туда заявился сам черт с рогами и обещал вылечить папу, я бы тоже пошла за ним не раздумывая куда угодно.
— И он тебя вылечил? — произнес чей-то чужой голос, а уже потом я поняла, что сама и спросила. Как смогла только, непонятно, губы же онемели и я их почти не чувствовала.
— Сама не видишь, что я живой? — огрызнулся мальчишка, но как-то неуверенно. Кажется, мое побелевшее лицо его напугало или смутило. А может еще что-то.
Вдруг Мик обнял меня со спины и крепко прижал. А сам по внутренней связи начал меня успокаивать:
«Тише, тише. Боль от потери не пройдёт никогда, но думаю, те, кого мы потеряли, не хотели бы приносить нам эти страдания», — он поцеловал меня в макушку, — «Ты фонишь болью так, что даже мелкого вон пробрало».
Мне тут же стало очень стыдно. Мик и сам потерял свою семью, а Сашка… так что нечего раскисать.
Я переглотнула, на секунду уткнулась Мику в плечо лицом, прижалась… и взяла себя в руки. Подняла голову, выпрямилась, чуть-чуть улыбнулась сначала Мику, а потом через его плечо и Сашке, с тревогой наблюдавшему за нами. Не знаю, с чего, но ему вдруг оказалась небезразлична моя боль, хотя он сам этому удивился больше всех.
— Кхм… ладно. Давайте собираться?
— Угу, — Сашка встал с пола и потопал в ванную. Переодеваться. И не спорил больше, вообще, даже когда Мик велел ему причесаться. Словно скандал, а потом моя вспышка боли выдернула запал из гранаты, все разом устали, успокоились и старались не нарываться.
Оружие
Свалился на нашу голову, недомерок ржавый…Мастера расстроил, денег на него уйдет немерено… с какого, ржа, перепуга мне теперь его жалко?! Ну таращится он на двери ведущие в приемную целителей, как на настоящее чудо, ну и что с того? Наоборот, раздражать же должно — уже раз двадцать то подошёл, то отошёл, заставляя их растекаться.
И вообще он так рот до сих пор и не закрыл — вот стоило на двери знак перемещения нарисовать и перейти в призму — все, Кинжал забыл какой он крутой и самостоятельный, вцепился Мастеру в руку, как маленький мальчик, и только башкой по сторонам крутил… главное, я-то зачем его через центральную лифтовую повел? Ну вот с чего?! Может, спесь с него сбить хотел? Тогда прошли бы сразу в клинику через офис хранителей, воспоминания у него о том месте нехорошие… эх, я прямо злюсь! На себя.
Шуаршика хотел показать? Или другие чудеса? Тьфу, детский сад. Главное, наверное, если бы этот явно битый жизнью цвирк так по-детски глаза не распахнул и не превратился в… в обычного мелкого пацаненка, я бы не выпендривался. А тут заело что-то. И Мастер искоса смотрела так… с улыбкой. А по менталу тепло мне слала и одобрение. Мол, правильно всё делаю, отвлекаю мелкого от проблем и предстоящего посещения вивисек…ой, целителей.
