В глазах темнело и кружилось, какая уж тут отстраненная эстетика...
Но его улыбку в зеркале я не могла не заметить. Котяра... мой котяра!
Умелая и нежная мужская рука продолжала ласкать мою грудь - мягко, неторопливо, скорее разжигая и поддразнивая, чем требуя. Видеть это в зеркале и одновременно чувствовать оказалось непередаваемо. Длинные аристократические пальцы слегка поглаживали то один сосок, то другой, кружили, то расширяя, то сужая спираль, вызывая такое острое чувство, что я закусила губу почти до крови и бессильно откинулась на стоящего за моей спиной мужчину всем телом.
А уж когда его вторая рука поползла вниз, вырисовывая затейливую дорожку от груди до пупка, и ниже, еще ниже... коленки подогнулись окончательно, и Адриану пришлось подхватить меня на руки.
Несмотря на слабость и на то, что в голове не осталось ни единой мысли, одни искорки и неприличные картинки, я извернулась, обняла за шею, и на кровать мы упали уже целуясь. Жадно, нетерпеливо - это все не те слова. Как будто оба дорвались до источника после того, как почти умерли в пустыне от обезвоживания.
Спальня наполнилась моими стонами и шорохом шелкового покрывала, которое с той же острой, почти до боли, чувственностью ощущалось всем телом.
А руки Адриана продолжали сводить меня с ума своей ласковой безжалостностью - грудь уже не просто горела, она плавилась, следуя за его нетерпеливыми пальцами и губами, когда он вырвался из моего изнемогающего поцелуя и властно перехватил инициативу, выцеловывая одному ему ведомые знаки на моей коже.
Я даже перестала понимать, что именно он делает, потому что все вместе настолько отнимало рассудок, что уже нельзя было определить, какое из опаляющих прикосновений Адриан дарит груди, а какое приходит снизу, из самой глубины меня, где его пальцы...
Невыносимо-прекрасная пытка длилась и длилась, пока я не почувствовала, как его рука между моих ног исчезла, чтобы на мгновение оставить мне чувство потери, а потом Адриан вошел в меня, медленно, нежно, бережно и властно.
Хватило всего нескольких движений и одного поцелуя, глубокого и требовательного, чтобы я забилась и вскрикнула так, словно мир вокруг обрушился и исчез.
Когда я спустилась на грешную землю из своих запредельных высей, то обнаружила, что мой невероятный любовник лежит рядом, обняв меня и прижимая спиной к своей груди, тихонько дышит в ухо и почти мурлычет. Ну, он же кот? Ему положено... Вот только мне кажется, что я что-то важное забыла.
- Ты потрясающая женщина... - от его шепота расслабившееся тело снова напряглось, а я резко извернулась в его руках.
- О да! Кто бы говорил... - мой поцелуй был только первой ступенькой на пути к тому, что я сейчас собиралась сделать. - Теперь моя очередь... устраивать тебе путешествие за облака!
- Мда? - Адриан приподнял голову и заинтересованно посмотрел на меня. - Давай это будет только в иносказательном смысле, путешественница моя. А то вдруг в этот раз я решу отправиться перерождаться в другой мир от магического экстаза?
- Никакой магии и перерождений, - я поцеловала его в шею раз, другой, лизнула солоноватую кожу у ключицы, не удержалась. Темная полоска ошейника выделялась даже в полутьме. Да и черт с ним... мы придумаем, как от него избавиться... потом...
Я легко толкнула Адриана рукой в плечо, опрокидывая его на спину. - Наши облака будут здесь и сейчас!
- Это хорошо, - откинувшись на подушки, он не сводил с меня загоревшегося чертячьим пламенем взгляда. И явно не желал расслабленно принимать ласки, а хотел участвовать, и весьма активно. Его ладони уже скользили по моей спине, по груди, пока еще почти невесомо, почти неощутимо.
Я улыбнулась своей самой проказливой улыбкой, поймала его руки в плен и немного подержала раскинутыми, ластясь при этом к нему всем телом. А потом отпустила и как в теплую воду погрузилась в него, исследуя, пробуя, впитывая реакцию.
Мне очень нравилось находить в нем что-то особенное, только ему присущее, и дарить такие ласки, чтобы теперь он закусывал губу и запрокидывал голову. Оказалось, например, что ему нравятся мои губы на его сосках, но если поцеловать чуть ниже, а потом языком обрисовать грудную мышцу по контуру, его просто выгибает мне навстречу от наслаждения.
А еще у него очень чувствительные руки... если поймать, лизнуть ладонь, провести губами к запястью и поцеловать, он так возбуждающе стонет - никаких сил нет удержаться.
Когда я в своих восхитительных исследованиях дошла до главного, мой подопытный был уже в почти невменяемом состоянии. Впрочем, я сама недалеко от него ушла.
Член у него оказался красивый, ровный, замшево-нежный на ощупь и такой вкусный даже на вид, что, естественно, я не удержалась. Сначала осторожно, словно пробуя, провела языком по ягодно-розовой атласной головке, повторяя контур по окружности, потом, едва касаясь, лизнула углубление на ее вершине и затем позволила себе, наконец, насладиться сполна - обхватила ее губами и втянула, чувствуя на языке тающий вкус его возбуждения.
Адриан сминал простыню пальцами, хватаясь за нее так, словно действительно боялся улететь, двигал бедрами мне навстречу и стонал... так стонал, что я просто не могла остановиться. Даже когда почувствовала, как он, стремительно скатываясь к оргазму, из последних сил тянется ко мне - приласкать и подать знак, дать мне выбор... отпустить его наслаждение или принять полностью.
Конечно, я выбрала последнее...
У меня еще ни разу не было мужчины, чей оргазм позволил мне самой кончить, лишь слегка приласкав себя в этот момент свободной рукой. А еще это было... опьяняюще вкусно.
Потом мы просто лежали рядышком, разнеженные и благодарные друг другу, и я уснула, прижавшись к нему и обхватив его руками, словно защищая от всего мира и немного собственнически утверждая: мое!
Сон пришел на мягких лапах быстро и незаметно и злодейски вырвал меня из теплых объятий.
Страшно было до мурашек, но боялась я не чего-то конкретного, просто все вокруг было пропитано страхом... А еще захлестывало ощущение растерянности, боли и предательства. Руки, железной хваткой стиснувшие мое горло, были знакомыми, теплыми. Эти руки когда-то обещали безопасность, ласково гладили по голове, защищали от чудовищ.
Голос, который разносился по замерзшему серому лесу перед замком, тоже был знакомый, родной...
- Если хотите сохранить им жизнь, выходите и сдавайтесь.
И тут страшное случилось... Душа смерзлась в ледяную горошину ужаса, когда двери отворились и три темные тени метнулись нам навстречу.
Нет! Не надо! Не выходите! Нет!
У меня не было голоса, но крик все равно звенел в ушах. Кричала... мама. Ее тоже держали, и она тоже плакала... и Питер с Аурикой... и самый младший, Коннор...
Стрела ударила одну из теней в бок. Впилась, и только оперение дрожало и наливалось алым. Широко открытые глаза... знакомые... голубые... Нет!
