Я плюнула на все и позволила себе от души зевнуть, прикрываясь ладонью. А потом устало посмотрела на нелюдя и пожала плечами:
— А кто сказал, что я против? Говорят, это даже полезно для женского здоровья. Другое дело, что ты, уж прости, меня не привлекаешь. Ну не в моем вкусе, понимаешь? Ничего личного. Но и отвращения я к тебе не чувствую, ты прав.
Ух как подобрался, а потом опять расслабился. Блин, я, по-моему, туплю от усталости просто жутко и выбалтываю то, о чем в здравом уме и твердой памяти промолчала бы.
— Не верю, — да тьфу на твои уши, мозгое…мозгоед эльфийский!
— Ну и что? — а мне уже все равно. Хоть с кашей меня ешь, мозги отказывают.
Кстати, это странно, потому что случалось мне уставать и сильнее, но такого тотального отключения разума у меня не было. Наоборот, в опасной ситуации я обычно мобилизуюсь и усиленно шевелю извилинами. А тут… словно некий неизвестный, но очень нужный ресурс откачали.
— Ну и ничего. Я думаю, что твое равнодушие связано с тем, что ты слишком израсходовалась сегодня как маг, — эльф вдруг одним слитным движением оказался рядом со мной, подхватил, стиснул, опрокидывая меня на спину и легонько, поглаживающими движениями касаясь груди. Его пальцы невесомо пробежались по телу вниз, погладили между ног… — Твое тело реагирует на мужскую ласку, пусть и вяло, а значит…
— А значит, я еще не умерла, — фыркнула я и отпихнула нахальную лапу. — Тело это всего лишь тело, оно реагирует так, как заложено природой. И ничего плохого, кстати, в этом нет. Но и ничего слишком для тебя обнадеживающего тоже.
— Это потому, что твои реакции замедлены усталостью, — безапелляционно заявил эльф. — И я согласен, так, пожалуй, просто неинтересно. Хорошо. Иди выспись. Продолжим наш разговор завтра.
Уже «телепортировавшись» за дверь, я обессиленно присела на ступеньку — мне нужна была хоть секунда передышки, а то ноги не держат. Уфф… сегодня пронесло.
Нет, я не лгала эльфу — если придется с ним спать, я руки на себя от «позора» не наложу. И муж меня поймет, когда мы найдем друг друга. Но если, как сегодня, пронесет… я буду счастлива. Как бы мне и завтра так устать, чтобы с ног валиться? Труп эльфу домогаться неинтересно, пару раз ткнет пальцем, убедится, что дохлое, и отстанет. А может, и про клятву забудет?
Я понимала, конечно, что все это пустые надежды. Но тут как в сказке или на войне: нам бы день простоять да ночь продержаться. А дальше бой покажет.
В комнате меня встретил настороженно-вопросительный взгляд дочкиного крокодила. Парень не спал, сидел на своем диванчике и сторожил, как я поняла, спящую мелочь. Господи, как хорошо… как хорошо, что еще один взрослый, ответственный человек появился в жизни моих детей. Даже если со мной что-то случится, Катюша и Никитос не останутся беззащитными.
Я благодарно-успокаивающе улыбнулась зятю одними глазами — на большее сил не было — и с едва слышным стоном прикорнула на краешке постели, немного потеснив спящую без задних ног дочь.
Завтра с самого утра все пойдем в загон к шархушам и уработаемся там до потери пульса. Главное, смыться до того, как проснется ушастый домогатель и успеет передать приказ явиться к нему. Из загона с песиками меня не так-то просто достать — если забраться в самый дальний угол, ни одна эльфячья глотка не доорется, а входить за ограду они боятся. Мужик как-то очень рьяно взялся охранять свою территорию и самку, одному не в меру любопытному ушану из обслуги он уже чуть не откусил ползадницы.
А к вечеру, глядишь, мое тело опять будет «вяло реагировать» на эльфийские лапанья, так что наглому ироду снова станет скучно.
Часть 15
Утро началось суматошно. Умыть, накормить, занять двух малышей, даже если один из них очень тихий крокодильчик, который боится резких движений и громких звуков, оказалось не так просто. Особенно из-за того, что забывший все страхи Кукушонок упорно лез знакомиться и пытался отобрать сестру у непонятного пришельца, а пришелец пугался и новоявленную «маму» уступать не хотел.
Купаться Катерине пришлось с ним в обнимку — мелкий зелененький упорно изображал обитателя зоопарка: по-обезьяньи вцепился в дочь, и отодрать его не получилось даже у папаши. Выяснилось, что орать это пугливое змеиное сокровище умеет отлично, а еще оно кусается, если совсем достать.
Цапнутую лапу змеезять отдернул, тихо шипя, потом скосил выразительный желтый глаз в мою сторону и торопливо спрятал руку за спину, приняв виноватый вид. А я… засмеялась. Дочь и ее «муж» какое-то время смотрели на меня непонимающими взглядами, а потом Катерина перевела глаза на парня и тихонечко хихикнула.
И все! Все напряжение последних дней вылилось в этот безумный, безудержный, до слез, до судорог, ржач.
Я тихо сползла по дивану, Катюха едва не каталась по кровати от смеха, змеезятюшка, у которого явно подогнулись коленки, просто сел на пол и хрюкал оттуда. Никитос в восторге скакал от одного к другому, не делая никакого исключения для новых родственников, и радостно хохотал. И, наконец, зелененький обезьянчик тоже оторвал личико от дочкиной груди и… тихонечко пискнул, раскатился колокольчиком.
— О-ох… — простонала наконец я. — Ну хватит… Катерина, иди корми ребенка, нечего хихикать. Кукушонок, пойдем клевать кашку, все хорошие птички клюют ее по утрам. И ты, — я кивнула обессиленно растекшемуся по полу мужчине, — тоже пошли клевать. А потом руки в ноги и бежим наводить порядок у Найды.
— Найда здесь?! — дочь резко запнулась и чуть не уронила недовольно квакнувшего змееныша. — Правда?! Мам… а…
Я прекрасно поняла, что она имела в виду. Сердце болезненно сжалось.
- Нет, котенок, папа пока нас не нашел. Но он обязательно появится, вот увидишь. А сейчас займемся делом — некогда грустить.
Молчаливый зять очень впечатлился нашими песиками. Очень. Для начала попытался крестом встать в воротах загона и не пустить туда меня и детей, но был бесцеремонно отодвинут высунувшейся любопытной мордой Найды. Она шумно втянула воздух, подслеповато щуря маленькие на такой здоровенной морде глазки, и вдруг заскулила, припала на передние лапы и поползла в сторону дочери.
Дальше снова были слезы, обнимашки, облизашки, огромные глаза большого змея — я уже говорила, что опасаюсь того, что они у него навсегда такие останутся?
— Ты очень страшная женщина, — поведал мне парень, когда я разогнала всю эту мимими-компанию заниматься делом и вручила зятю лопату — выгребать «навоз», а сама отловила за холку первого попавшегося кобеля и поволокла в тенек — вычесывать репьи. — Л'Шархи свободные охотники и не боятся никого, кроме своих самок! А ты сумела приручить целую стаю… — тут он передернул плечами, покосившись на радостную Катерину, которая как раз в этот момент усаживала опасливо шипящего Шику верхом на Мужика. Никитос на его спине уже сидел и активно агитировал нового интересного «братика» присоединиться.
— Ага, дочка вся в меня, — согласилась я, пряча улыбку.
