— В переговоры без моего приказа не вступать. Тяните время. Нам есть чем прижать ушастых и без торговли женщинами. Выполнять! — и это все таким тоном, что за дверью раздался торопливый удаляющийся топот.
А потом мне, вполголоса:
— Не бойся, Кнопка, больше ты туда не вернешься. Я никому не позволю…
— Леш… — перебила я, задохнулась слезами и закусила губу. Сглотнула и решительно посмотрела мужу в глаза:
— Я должна вернуться. Должна, потому что… — он не дал мне договорить. Лешкины скулы затвердели, лицо стало каменным, даже побледнело слегка. Он вдохнул, выдохнул…
— Пока на тебе печать духов, клятва бессильна. Он тебя не достанет. Не бойся, я…
— Леш… я не давала никакой клятвы. Не успела. Орки ворвались раньше, чем он…
Словно натянутая струна лопнула. Муж выдохнул, расслабился, даже улыбнулся:
— Это же прекрасно, кнопка! Это же…
— Леша! Да послушай же! У него остались Катя и Никитка! — я не выдержала и зарыдала, бросившись на грудь мужу, и потому почти не видела, как снова, который раз за этот длинный день застывает от потрясения его лицо.
Не знаю, сколько мы стояли посреди этой юрты обнявшись. Было одновременно так больно, и так яростно-сладко просто прижаться к нему, ощутить его каждой клеточкой тела, и просто реветь, как девчонка, как последняя клюкса, зная, что он будет и дальше обнимать, шептать что-то утешительное, вытирать мне слезы…
— Не реви, дурочка. Все хорошо. Главное, мы все живы, слышишь? Это самое-самое главное. Теперь все будет хорошо. Теперь мы их вернем, теперь… обоих вернем!
— Четверых… то есть больше даже, — невольно улыбнулась сквозь слезы я. Не знаю, почему, но вдруг всей душой поверилось в его слова. В конце концов, Лешка никогда в жизни меня не подводил!
— В смысле? — удивился муж.
— Найда тоже здесь, и вышла замуж. У восьмерых мохнатых крокодилов, каждый ростом с коня.
— Нормально, прокормим, — тут же заверил муж.
— А еще Катерина…
— Тоже замуж вышла? — ох, он даже не знает, насколько его шутка попала в цель!
— Ага… и даже ребенка успела завести, — я слегка втянула голову в плечи и приготовилась.
— Что-о-о?! — взревел воинственный орк, резко сжимая меня в объятьях от полноты чувств. Но я только пискнула и он мгновенно отпустил меня, а сам заметался по комнате, хватая впопыхах разбросанную по полу одежду.
- Едем! Сейчас же! Мудрые откроют проход! Я убью эту гниду, если он хоть пальцем еще прикоснется… Я его сразу убью! Не дожидаясь!
Часть 23
— Стой! Лешка, да стой ты! — я невольно рассмеялась сквозь слезы. — Да куда ж ты обеими ногами в одну штанину… о господи… Леш… как же я тебя люблю…
Муж торопливо натянул штаны и снова сгреб меня в охапку.
— Ох, Кнопка… ты даже не представляешь, что я сейчас чувствую… я ведь думал, что вы… все… так. Отставить кисели и сопли. У нас мало времени. Садись, — он сам решительно уселся на ворох ковров и усадил меня себе на колени, обнимая, поглаживая то по спине, то по едва отросшим волосам, изредка скупо и нежно касаясь губами виска.
Все эти месяцы выживания и борьбы уместились в полчаса рассказа. Я старалась быть краткой, излагать мысли последовательно, четко и без эмоций. Я все же не зря жена военного…
Но когда я приступила к тому самому, последнему дню в эльфийском поместье, Лешка внезапно напрягся.
— Где вы были до нападения? Можешь нарисовать план поместья? И дети остались там, когда этот… будущий мертвец увел тебя в башню?
У меня внутри все скрутилось в тугой узел от тревоги, но я изо всех сил постаралась взять себя в руки, собраться и зарисовать все, что помню.
— Леш… в чем дело? — спросила я самым спокойным голосом, на который была способна.
— Все нормально, Натуль, не бери в голову.
— Ле-ша.
— Все нормально. Просто поверь. А план поместья нам пригодится, когда мы пойдем и вытащим детей оттуда.
Я бы даже и поверила. Видела, как заметно муж расслабился, когда я обозначила стороны света и зарисовала место, где в поместьи располагался собачий загон. Значит, он посчитал, что та неизвестная опасность оказалась преувеличена. Или запланировал сначала собрать больше информации. И только потом делать выводы. Но заноза в сердце так и не растаяла до конца.
Насчет того, что времени у нас мало, Лешка оказался прав. Только-только закончили с планом поместья, как в дверь снова постучали.
— Лош'ех, открой, пожалуйста, — судя по голосу, это был тот самый пожилой орк, с которым мой муж так уважительно разговаривал в совете. — У меня важные новости и серьезный разговор.
Леша вздохнул, крепко поцеловал меня и ответил:
— Подожди две минуты, старый. Сейчас открою, — а сам стал собирать с пола теперь уже мою одежду.
Так что мне хотя бы не пришлось встречать свою дальнейшую судьбу в покрывале на голое тело. Седой, морщинистый, но все еще не по-стариковски мощный орк пригнулся, входя в дом, и первое, что он сделал — поклонился мне. Коротко, но уважительно.
Я поклонилась в ответ, тем временем стараясь осмыслить, что это вот сейчас было. Лешка пронаблюдал эту пантомиму, чему-то своему усмехнулся, и, глядя старику в глаза, притянул меня к себе за талию таким выразительным, собственническим жестом, что сомнений в его намерениях не осталось никаких.
— Ты нашел подругу своей души, Лош, я понял это еще там, в доме мудрых. Твоя боль ушла, а потери, похоже, возмещены сторицей, — когда этот страшноватый и диковатый на первый взгляд орк улыбался, морщинки у его глаз складывались в такой выразительный узор лукавого добродушия, что я просто не могла не улыбнуться в ответ. Глянула на мужа снизу вверх — точно, он тоже.
Правда, уже через секунду улыбка гостя померкла, он вздохнул, покачал головой и произнес:
— Мне жаль рушить твое счастье, ученик. Но для того, чтобы уберечь свою Небесную Радость, придется решить очень много проблем. Эльфийский совет требует эту женщину, предлагая за нее любую цену и любые уступки. И угрожает войной на уничтожение, если мы не вернем ее.
Лешка заледенел. Вот в самом буквальном смысле этого слова — я в шоке смотрела, как от его рук, сжимающих край ковра, по бордовому шерстяному ворсу побежали ручейки искрящегося инея. Мама дорогая, теперь у меня и муж с магическими силами! Одна я осталась недоделанная… и слава богу, если честно. Только магии мне не хватало для полного счастья. От нее одни неприятности.
— Нет, — спокойно и четко сказал ледяной орк, в которого вдруг превратился мой любимый. — Я скорее уничтожу весь этот эльфийский совет.
— Лош… — попытался возразить старик, но в ответ раздался только тихий рык ярости и ледяная корка сковала пол, покрыла стены. Елки-сосенки!
